– Вали их! – закричал Зима и выскочил на лестницу, откуда, взлетев на второй этаж, открыл огонь из пистолета по отступающим чудовищам.

За ним выскочили Сахарок и Яков. Со второго этажа, имеющего четыре окна и круговой обзор, послышались немногочисленные прицельные выстрелы. Раскатывающиеся во все стороны шары получали по смертельной пилюле. Сагитай потрясенно покачал головой, глядя на разбросанные под окнами руки и ноги.

Один из терранов широкими шагами поспешил куда-то в степь. Катящиеся прочь биотанки меняли направление в сторону от него. Пройдя метров сто, терран наклонился и поднял с земли человека в военной форме. Лицо его было покрыто пятнами. Расправа с наблюдавшим за бойней альфа-гнусом была короткой и, по сравнению с произошедшим, милосердной. Терран словно хлопнул в ладоши, раздавив черепную коробку наблюдателя. Возможно, были и другие, но вряд ли у них сейчас было желание предпринимать хоть какие-нибудь действия. Не почувствовав больше никого, терран развернулся и широкими шагами пошел обратно к диспетчерской.

Операторов погрузили в машину, посадили за руль Жмота, впихнули на место штурмана Сержанта и отправили подальше от этой радиоактивной свалки иссыхающих конечностей и кусков плоти. Следом за машинкой бодро рванул припрятанный за бочками ПР127. У оставшихся были при себе «пузыри», и персонально для каждого радиация не имела значения. Отошел в сторону с Хрустом Сахарок. Он о чем-то говорил с ним возле обрубленного с нескольких сторон, но все еще живого валдарнийца, попавшего под раздачу первым. Биотанк, не получивший смертельной инъекции некровируса, лежал на боку. Боком у него считалась одна из поверхностей, на которой уже не было конечностей. Оставшиеся были полусогнуты или боязливо прижаты к телу. Хруст несколько раз обошел урода и уверенно показал пальцем на одну из лунок.

– Здесь, – негромко сказал он.

Сахарок оглянулся и жестом позвал остальных. Переступая уже совсем скукожившиеся и мумифицирующие прямо на глазах обрубки, к нему подошли и люди, и терраны.

– Мы тут кое-что нашли, – начал сталкер. – У валдаров есть слабое место, – Сахарок сделал паузу, подчеркивая важность момента. Он делал это без пафоса, просто давая время Сагитаю и Якову, а возможно, и Зиме включить мозги. Откровенно говоря, соображать сейчас им было сложно. Яков через пластиковое забрало с сомнением посмотрел на безобразное, огромное, скомканное из зараженных людей туловище биотанка. – У них работает всего одна голова, – Сахарок многозначительно поднял вверх указательный палец в перчатке. – Одна.

– Которая? – не стал тянуть енота за орехи Яков.

Ему вообще не хотелось разглядывать подыхающую кучу зараженного мяса.

– У этого, – Сахарок развернулся и подошел к одной из лунок, – вот эта.

– И? – поднял бровь Сагитай, ожидая практических выводов.

– Скажи, Хруст, – перевел вопрос на мертвеца Сахарок.

Хруст, стоявший за Сахарком, чуть качнулся.

– Они все дохлые. Все умерли. Сознания нет. Мы это чувствуем. Радиация. Мозг разрушился и разрушается дальше. Но есть одна голова, она еще думает. Они срослись, у них… – Хруст неопределенно пошевелил рукой, описывая круг. – У них замкнутая цепь. Нервы срослись. Один думает. Если его убить, больше никто не думает там. Больше нет приказа, – Хруст замолчал.

Сагитай подошел к тому месту, где ранее между собой обсуждали что-то мертвец и сталкер.

– Вот эта живая? – вдруг спросил он.

– Да, – подтвердил Сахарок, подошедший за ним. За Сахарком подошли остальные. – Как ты вычислил?

Сагитай пожал плечами.

– Не знаю. Руки симметрично от нее растут и как будто по центру торчит. Если как колесо ее представить, как будто… – Сагитай потерял мысль, уйдя в ощущения.

– Как будто он последним сюда приклеился? Точно по центру, и теперь через него все катится, – продолжил его мысль Сахарок.

– Да хрен знает. Может быть, – согласился Сагитай. – Ну, что, давай ее пристукнем, что ли? Чего ждать?

– Погоди. Проверим сначала. Добрыня, сломай-ка вот эту!

Сахарок указал пальцем на одну из лунок, голова из которой выглядывала из лунки, пустым бездумным взглядом мертвых глаз рассматривая окружавших ее людей и мертвецов. Терран подошел вплотную, заслонив собой солнечный свет. Голова посмотрела на него без всякого выражения и медленно начала втягиваться в свое убежище. Легкий тычок пикой – и брызги серо-коричневой жижи выплеснулись из костяного воротника, чуть не попав на окружающих. Валдарниец не отреагировал никак. Даже не пискнул. Только поджал конечности, которые еще не были поджаты.

– Теперь вот эту, – сталкер указал на ведущую голову.

Еще один тычок пикой. На этот раз менее сильный. Брызг почти не было, только мерзкая паста пеной вылезла из лунки, выдавленная массивным оружием. Валдарниец вскрикнул всеми оставшимися голосами, его конечности вдруг расслабились и зашевелились. Безобразно и хаотично, словно раненое насекомое или морской спрут, без всякой цели. Отталкивающе и тошнотворно шевелились грязные когтистые пальцы, ощупывая себя и воздух, расслабились и, подкатив, глаза вывалились головы из наклонных лунок, некоторые ноги, мелко затрепетав в судорогах, начали сгибаться и распрямляться.

– Ясно. Пошли отсюда, – скомандовал Сахарок с нескрываемой гримасой отвращения.

Внедорожник, за рулем которого сидел Сахарок, двинулся к ожидающей их в поле второй машине. На месте штурмана сел Сагитай, сразу за Сахарком – Яков, а справа сзади – Зима. Хруста оставили вывозить терранов на автобусе, том самом «Квазимодо», имя которого украшало борт ПАЗа. Мертвецу не так страшна была радиация, которая невидимым трескучим пятном счетчика осела на броне, а вот сталкеру, привезшему сюда «чистых» терранов, не было никакого смысла разряжать ценный артефакт «пузырь». Кроме того, мертвецов можно будет отмыть химическими реагентами и агрессивными для живых деактивирующими растворами, поэтому решение было очевидно. Да, сама техника тоже хватанула изрядно, но это было еще терпимо. Получивших дозу операторов можно будет подлечить за недельку. Сталкеры имели в арсенале много эффективных и не очень способов борьбы с полученными рентгенами.

Первой машиной шла машина Сахарка. Сагитай снял шлем и, откинув голову назад, закрыл глаза. Яков смотрел в боковое окно, покачиваясь в такт неровностям дороги, и мыслями был где-то в другом месте. Только Зима немного нервно сидел полубоком на заднем сиденье, обратившись лицом к центру салона. Меч, который бойцы носили с собой на поясе, как и было положено, а не на спине, как сталкеры, с бокового положения переехал чуть вперед, вытянулся в перевязи, уперся и должен бы был жутко мешал сидеть человеку в простой одежде. Но облаченным в броню Якову и Сагитаю такое неудобство не казалось серьезным, и они нисколько не обращали внимания на него.

Зима несколько раз сдержанно, но немного нервно вздохнул, что не укрылось от внимания Сахарка, но он, сохраняя хладнокровие, ждал, когда его товарищ созреет или смирится с внутренней войной и успокоится.

– Неудобно, наверно? Меч упирается, – наконец решился Зима, обращаясь к Якову.

Яков повернул голову. Щиток был поднят, белая короткая щетина присыпала его лицо словно мукой.

– Да нет, нормально, – пожал он плечами, немного удивляясь такой заботе.

Зима помялся еще.

– Ну, что ты его мучаешь? – наконец не выдержал он.

– Кого? – удивился Яков, совершенно не понимая, о чем идет речь.

– Кого, кого, – с досадой передразнил сталкер. – У тебя на поясе произведение искусства. Я же видел, что не подделка. Это школа Сосю-дэн?!

– Да… – опешил Яков.

Сталкер нецензурно ответил в рифму и отвернулся к окну, словно оскорбившись собственным ругательством. Через пару секунд он снова обернулся к Якову. На лице были смешанные чувства: и разочарование, и злость на его непонимание и, возможно, на себя, что никак не может подобрать слов. Яков, расширив глаза, смотрел на сталкера, все еще не понимая, к чему тот ведет. Даже Сагитай открыл глаза и, не поворачивая головы, устало слушал, что там позади происходит.