– Есть начинать. Первое. Нужна отвертка или нож… – начал он.

***

Солнце поднималось выше, и часа через два должно было достигнуть зенита. Пожеванные гнусом золотые нивы, скошенные и не скошенные хлеба, зеленые с черными отметинами поля и лесные массивы равномерно и несильно прогревались октябрьским солнцем. Кое-где, перелетая с ветки на ветку, двигались вороны, в лесах посвистывали синицы, стучали, доставая личинок из коры, дятлы, на зеленых лугах невысоко летали в своей череде подъемов и падений мошки, иной жук, отогретый солнцем, басовито гудя, искал место для посадки. Но были и другие места. Словно выжженные жаром, пустыри посреди лесов, круги и длинные широкие полосы черных коридоров в полях, прибитая к берегам дохлая, словно варенная, рыба, покрытая такими же выцветшими и рассыпающимися от ударов волны водорослями.

С настройкой ПР возились примерно полчаса. Яков много раз переспрашивал и уточнял очевидное, возможно, вызывая подозрения в тугоумии, но ведь и цена вопроса была – профильный некробиолог. Если вдруг все, что они делают, не сработает, то оттащить мертвеца от направленных на него пулеметов будет невозможно. Но все обошлось. Переключив рычажок в одно, а потом в другое положение, бойцы с замиранием сердца смотрели, как ПР, покрутил башенками и, не подав никакого повода для беспокойства, затих. Облегченно выдохнув, Сагитай рукопожатием поздравил Якова с выполнением первоочередной задачи, которая кроме сохранения Дока также дает им и дополнительную огневую мощь, а что еще более важно, глаза беспилотников. Центр, откуда младший лейтенант управлял роботом, имел также и закрепленных за ними же военных беспилотников, кружащихся на высотах и возвращающихся на свои засекреченные точки для дозаправки, обслуживания и пуска. Каких усилий стоило военным удерживать объект секретным, можно было только догадываться.

Радиационный фон медленно повышался. Сказывалась смена атмосферных течений. Здесь, на этой территории уже в принципе невозможно было жить живым людям. Невидимые снизу беспилотники обследовали округу на наличие целых автомобилей, но их до сих пор не было видно. Большая часть была угнана самими людьми во время бегства, остальное забрал гнус, который пришел позже, а оставшееся выгнали из гаражей и хозяйских дворов уже перерожденные, которые сами знали, где что лежит. Бойцам осталось лишь вздохнуть и потопать пешком по дороге вслед за ПР, которому оператор прописал маршрут. Покинув наконец почерневшую деревню, они по остаткам разбитой асфальтовой дороги двинулись на запад. Солнце пригревало тепло и не жгуче. Яков уже на выходе из деревни достал фляжку и отпил воды. Удивленно глянув на нее, он обернулся к Сагитаю.

– Вода-то, отошла! – сказал он, расширив глаза.

– Знаю, знаю, что отошла. Может, артефакты на нее действуют, может, просто живое. Мне кажется, что артефакт тут ни при чем, – Сагитай вздохнул. Странная усталость, слабость и отсутствие сна, несмотря на химию, все-таки давали о себе знать.

– Эй, оператор, ты здесь? – спросил он, громко обращаясь к ПР.

– Здесь, здесь, – ответил ПР.

– Меня этот тарантас повезти сможет?

– Может. Только ты обзор будешь закрывать. Станешь помехой, он тебя скинет манипулятором или ходом, – ответил оператор. – Манипулятор не калиброван на контакт с человеком, схватит – покалечит.

– Так ты не скидывай. Ты же им управляешь.

– Оператор лишь дает приоритетные цели, задачи и возможные способы исполнения, в смысле вручную прокладывать маршрут, например. А шевелить манипулятором, двигаться передним или задним ходом ПР решает сам. Если бы было по-другому, на каждого робота нужно было бы отдельного оператора, – ответили динамики.

– Понятно, не полезем. А Дока, тоже покалечит? – поинтересовался он.

– Хм… мертвеца нет. Не тронет, он же зеленый у него. Никаких действий в его сторону ни огнем, ни манипулятором, ни пилой. В случае опасности включится режим «Телохранитель», будет защищать его от огня противника своим корпусом.

– Тогда, может, посадим Дока на робота-то? Пусть везет, а то мы из-за него еле плетемся. Нам топать еще, неизвестно сколько, пока транспорт подыщем, – предложил боец.

– Сажайте, – сделав короткую паузу, согласился Сергей.

Посадив, а точнее, поставив Дока, который упрямо вставал возле утопленной в корпусе циркулярной пилы, они двинулись дальше. Сейчас Трофим, держась руками за верхнюю башенку, напоминал какого-то римского полководца, едущего стоя на колеснице без лошадей, в боевом охранении. Глядя на то, как дребезжит и потряхивается тело на жесткой ходовой тележке, Сагитай понял, что, в общем-то проехаться с ветерком на гусеничном роботе будет слишком тряско, а на некоторых участках дороги примерно то же самое, что пытаться расслабиться на отбойном молотке. Но мертвого ученого это вроде бы нисколько не беспокоило, даже после того, как отряд смог добавить в скорости и тряска стала совсем уже неприглядной, Трофим только сильнее схватился, даже приложился животом к конструкции.

Места были достаточно обжитые. Через пару километров появилась табличка с названием деревни, черные мертвые деревья и кусты которой были видны уже отсюда.

– Лашуки, – прочитал Яков. – Серега, может, через село не стоит идти? Мало ли, прицепятся еще гражданские.

– Я проверил с воздуха. Эта деревня и следующая наверняка пусты. В малых деревнях они не остаются. А в следующей, через десять километров, уже могут быть. Но там и машинка вроде имеется. На боку «Нива» лежит, – ответил оператор.

– О! Машина? Это хорошо, – взбодрился Яков.

Поравнявшись с первыми домами, с их покосившимися или рухнувшими заборами, мертвыми растениями и тишиной, притихли и бойцы. Здесь их встретило сразу несколько иссушенных трупов, которые скалились на них оголившимися зубами. Двое мужчин на скамейке у дома и женщина, упавшая вперед лицом, повернув голову в сторону улицы. Судя по зубам, да и по вполне себе годной одежде, возраста они были молодого, вполне подходящего для заражения, но их смерть определенно была как у скота, который, как поняли бойцы, гнус оставлял для прокорма новообращенных на первое время.

– Смотри, молодых схарчили, – заметил Яков, привлекая внимание напарника. – Посмотрим?

Сагитай неопределенно пожал плечами, чуть скривившись. Побеспокоенное левое плечо, ушибленное и потянутое, дало о себе знать.

– Это альфа-гнус сожрал. Они всех жрут без разбора. Только военных берегут, – раздалось из динамиков.

– Слушай, а ты расскажи нам, как этот альфа-гнус работает? Мы же его только вот сейчас увидели. Ты, наверное, больше нашего этого гнуса видел? – попросил Яков.

– Альфа – это военные, привилегированный класс среди гнуса, поэтому и назвали альфа. Их немного, тысяч десять мы засекли, но неизвестно, сколько не обнаружили. У них есть свое командование, это видно по производимым ими операциям. Альфа разбросаны по всей территории, всего выделено три направления одно заходит с южного, через Воронеж, второе через Калугу, третье на Санкт-Петербург.

– Погоди. Воронеж взяли? – спросил Сагитай.

– Два дня назад. Сейчас должен быть массовый выход перерожденных. Город отработали фосфором, но гражданского у них миллионы. Отбивать нечем.

– Е-мое… – протянул Сагитай.

– Гнус без остановки идет до крупных городов. Город берет быстро. Потом перерыв на двое суток. В качестве мяса у него гражданские, на прорыв идут биотанки, командование и прикрытие от вертолетов производит альфа-гнус. Слабых мест нет. Каналы связи имеются, мы их прослушиваем иногда, наносим удар по источникам, но с их живучестью это бесполезно. Кроме того, они на месте не сидят. Сейчас вот взялись за наши каналы связи, – оператор говорил негромко и обреченно. Несомненно, он знал и видел больше многих. Безвыходность ситуации в прямом и переносном смысле подавляла. – Не знаю, что делать… Никто не знает… Разведку нашу вылавливают, заражают. Те потом все, что знают, сами выкладывают через двое суток. У нас из-за этого половина пунктов контроля и наблюдения потеряны. Нельзя разведку живой отдавать, а высоких офицеров тем более.