– Отработал. Больше метать не будет. Гнус рассредоточился.

– Сколько минуснул? – громче, чем надо, спросил Сагитай.

– Не всех. Может быть, половину. Остальных покалечил или повредил их оружие, – ответил сидящий в бункере лейтенант, убравший трясущиеся руки с клавиш управления, чтобы ненароком не нажать на кнопку открытия огня, чего требовали переведенные в ручной режим индикаторы целей его робота.

Позади него стояли еще двое операторов, поджавших губы и во все глаза смотревших на дополнительные экраны, чтобы вовремя подсказать важную информацию.

– Сам сколько снимешь? – громко спросил Сагитай, только теперь понимая, что кричит.

– Пулеметами без гарантий. С гарантией только пила, но это надо вплотную подъехать. На открытой местности не получится.

А гнус тем временем восстанавливался, пожирая пространство жизни, окрашивая ее в черное, собирался и склеивался. Находил уцелевшее оружие и приходил в себя. Беспилотник, кружащий на малой высоте, по мере осаждения земли и пыли беспристрастно засекал движение. Трое из восьми справа и семеро из восьми слева. Вот так, значит… Больше половины из двух отрядов альфа-гнуса в строю. Десять объектов. Против них на открытой местности остаются только двое выдохшихся бойцов, работающих на остатках сил, несколько магазинов к АК, два с половиной десятков выстрелов к «Лере» и катаны. Катаны – хорошо, не надо перезаряжать. Надо перезаряжать только себя.

– Брат, красные есть? – спросил Сагитай.

– Что красные? – не понял Яков.

– Таблетки красные из аптечки. Рельсы гнуть хочу, брат…

– Есть красное, Сага… Есть, конечно!

Яков моргнул и, повернувшись на бок, достал откуда-то из-за бронежилета оранжевый коробок. Высунув красную таблетку, он хотел подать ее Сагитаю, но неуклюже выронил, и красная, размером с маленький желудь пилюля подкатилась по асфальту прямо к его лицу. Боец губами поднял ее с асфальта, разгоняя тяжелым дыханием дорожную пыль, с хрустом разгрыз и запил водой из фляжки. Яков сделал то же самое.

Залегший противник, пересчитав потери, встал, растягиваясь цепью, не боясь ни очередного внезапного налета «утенка», ни огня двух бойцов, которые не могли причинить им вреда. Спокойно и уверенно, держа автоматы стволами вверх, они шли по осенней траве, с шорохом разрывая сплетенные травы. Единственным, кто мог нанести им урон, был ПР, но робот на дистанции в триста метров с его короткоствольными пулеметами не был опасен для гнуса. Несколько отверстий в их теле и броне не повлияют на исход их операции, но гнус, пусть даже и военный, не мог учесть, что роботом сейчас управляет человек, что двое залегших на асфальте бойцов не планируют путей отступления. Дорога была чуть выше остального фона, и робот, не имеющий возможности закатиться в укрытие, проглядывался и простреливался с обоих сторон дороги, но, судя по тому, что он не стрелял, был, вероятно, без боеприпасов или поврежден. СУ-34, идущий на еще один заход, на этот раз был замечен раньше, чем выпущенные им бомбы коснулись земли. Растянувшиеся широкой линией солдаты противника прыгнули на землю, а уже потом до людей докатились оглушительные взрывы нескольких бомб. Когда дым и оседающая пыль развеялись легким ветром, гнус абсолютно в том же количестве шел к людям, а расстояние сократилось до двухсот метров.

– Оператор тут? – спросил Сагитай.

– Так точно, – отозвались динамики.

– На нас огонь еще рано вызывать. Как понял? – спросил Сагитай. – Бьемся до последнего. Дока не сдавать!

– Понял вас. Дока не сдавать!

В голове у бойцов поселилась странная холодная уверенность. Злая и спокойная, точнее, не спокойная, а сдерживаемая холодным рассудком. Сагитай посмотрел на асфальт перед собой. Каждая трещинка, каждая песчинка и камешек были освещены солнцем, объемны и отбрасывали маленькую тень. Круглая выбоина в паре метров с острыми гранями слома покрытия была тверда и шипаста, мышцы словно сжатые и срывающие винт пружины, в руках по динамиту, левое плечо не болит, а приятно щекочет. Он посмотрел на Якова. Тот вытащил из карманов заныканные боеприпасы для «Леры». Голубые безосколочные и блестящие желтым металлом с черным носиком бронебойные. Он нашел небольшую выемку в асфальте и сложил их туда, еще несколько переложил в легкодоступные карманы. Взгляд спокоен и чист, только зрачки в точку суженные. Злой… Сагитай усмехнулся в голос. Яков, повернув голову, посмотрел на него и подмигнул. Так просто и знакомо, будто они вдвоем пили по кружке пива в каком-то уютном, мирном месте. Брателло…

Сто пятьдесят метров до противника.

– Оператор?

– Я.

– Мы работаем слева, на тебе трое справа.

– Понял. Когда?

Сагитай посмотрел на Якова, который лег головой к левому флангу и уже держал на мушке одного из наступающих.

– Достанешь? – спросил Сагитай Якова. Тот уверенно кивнул. – Сразу после выстрела.

Громким железным голосом лязгнула «Лера». Barrett XM109 создавался на основе снайперской винтовки M107, и укорочение ствола, конечно, дало некоторую просадку в точности, но для этой дистанции его можно было смело называть по-прежнему снайперским оружием. Граната с голубой пластиковой безосколочной головкой попала точно в голову противника, оставив без управления тело, которое, сделав несколько шагов, упало на землю. Наступающие мгновенно залегли. Такого они не ждали. Шаркнув гусеницами, рванул одновременно с несколькими автоматными очередями противника, ПР, на ходу расчехляя пулеметы. Тут же послышался звон попаданий по башенкам робота. Противник залег в траве. Точно определить, где он находится, уже было невозможно, а вот бойцы, лежащие на дороге, на фоне неба, скорее всего, были видны, но гнус, находящийся слева от дороги, не стрелял.

ПР рванул вперед. Оператор прекрасно видел залегших в траве бойцов противника. На это у него были глаза сверху. Главное было подавить огнем, а затем подъехать вплотную, а там уже у гнуса мало шансов. Сердито и грозно, короткими басовитыми очередями застрекотали пулеметы робота, накрывая и редко попадая в целящегося в него гнуса.

Отряд теперь уже из шести бойцов, замерший на земле, перешел в движение. Двое крайних бросились в обход. Один вправо, другой влево. Коротким рывками. Громыхнула «Лера» по левому, застрекотал автомат Сагитая по обходящему справа. Выстрел гранатомета прошел мимо, и земля взорвалась далеко за бегущим гнусом. Еще один выстрел, уже ниже, на опережение, под ноги. Гнуса кинуло в сторону. Еще выстрел в место падения, по неподвижному телу, вроде бы наверняка попадание. Вверх взметнулась не пыль, а как будто какие-то клочки. Минус четыре гранаты. Остается двадцать одна. Черный круг в месте падения ширился. Значит, жив гнус, попадание в бронежилет. Обходящий справа, не замечая стрекочущего автомата, продолжал бежать в сторону дороги, не боясь и не пригибаясь. Несколько пуль чиркнуло по броне, одна вроде как попала в ногу, на секунду сбив шаг. Стоит ему достигнуть дорожной насыпи, и он будет вне прострела. Яков развернулся корпусом, целясь вправо, подставляя противнику левый бок. Выстрел гранатомета. Не попал. Но в чем дело? Рот Якова скривился, и он в несколько перекатов откатывается чуть ли не к самому правому краю дороги. Рука согнута выше локтевого сустава. Пуля вошла в руку, разбила плечевую кость разорвав внутреннюю часть бицепса, ткнулась в боковую защиту. Мгновенно появилась красная кровяная дорожка. Жгут. Быстро и уверенно. Яков мотает сам себе. Сагитай перехватил гранатомет и, выщелкнув магазин, заряжает его разложенными рядом гранатами 25×59 мм. Не клеится, не клеится оборона.

ПР уверенно шел на ближайшего противника. Выстрелы из двух автоматов, заряженных бронебойными, большей частью рикошетили от круглых башен из легированной стали. Но другие заскакивали, ослепляя датчики и нарушая механизмы вращения башен. Вот уже два десятка метров до залегшего гнуса. Встречная граната и сразу взрыв под ходовой тележкой. Холодный расчет и твердая рука метающего. ПР опрокинулся на бок, безостановочно крутя гусеничные ленты, подставляя стрелкам беззащитное днище. Несколько очередей, и робот, лязгнув стопорнувшими ход звездочками, затих.