Еще двое двинулись с разных сторон к роботу, а сидевший за ширмой влез на ящик, чтобы прострелить машину в просветах между преградами. Как только робот мелькнул в проеме, в него влетело несколько пуль. Георгий растерянно обернулся на главного конструктора, мол, «чего это они модель портят».

– Пули облегченные, маркирующие, – негромко, успокаивающе сказал Тарас Михайлович, хотя было видно, что даже сильно приглушенный стеклом звук выстрела действовал ему на нервы.

Робот никак не среагировал на прострел, а продолжил стремительно сокращать расстояние с одним из зашедших ему во фланг людей. Лобового столкновения не выдержит ни один из них, даже если бы у людей был бронебойный боеприпас, по той простой причине, что уничтожить живучего робота из автоматов, чьи основные жизненно важные модули и приводы были скрыты пятисантиметровой броней, было невозможно. Но сейчас здесь проверялась не его огневая мощь, а логика и интеллект. ПР уже заворачивал за один из ящиков, видя человека, как ему в спину, высекая искры и оставляя след на блестящей металлической поверхности, прилетела очередь. Не обращая внимания, он сблизился с человеком, который просто пытался прятаться за укрытиями, и несколькими выстрелами в щиток маски условно уничтожил противника, на что тот, не дожидаясь, пока робот отъедет, поднял вверх руку с автоматом. Тут произошло непредвиденное. Откуда механизму было знать, что это тестирование? Подобный жест сдачи не был внесен в протокол его действий, и он логично заключил, что мишень не поражена, поскольку подавала визуальные признаки активности. ПР замер и двинулся на человека. На панели пульта замигали лампочки, показывающие попытку робота включить механизмы рукопашного боя. Разумеется, те были выключены. Георгию и в голову не приходило активировать подобное на полигоне, поскольку это реально сделает ПР убийцей. Манипуляторы и циркулярная пила не включались, отчего ПР, коротко разогнавшись, въехал в человека. Боец, не ожидавший такого приема, попытался встать, на что робот отъехал на пару метров и, коротко разогнавшись, врезался еще раз. Раздался крик человека.

– Стоп, – скомандовал военный.

Георгий, чья рука уже висела над пультом, хлопнул по красной кнопке.

– Достаточно. Я принимаю аппарат. Пойдемте, Тарас Михайлович.

Лицо главного конструктора порозовело от восторга, он с благодарностью посмотрел на Гошу и, едва заметно кивнув, вышел вслед за гостями. Несколько сотрудников отдела уже вытаскивали бойца из-под ПР, чей вес немногим не доходил до тонны. Человек явно пострадал и не мог ходить без посторонней помощи. Его за неимением носилок бойцы унесли на руках.

Минут через пять в пультовую вошел Сергей и еще несколько молодых парней, возбужденно дышащих, посверкивающих глазами и стеклами толстых очков.

– Гошан! – крикнул один высокий крепкий наладчик. – Кажись, приняли нашу работу! А?

– Приняли, – довольно просиял Георгий, который неофициально возглавлял этот небольшой коллектив.

В их охраняемом военном конструкторском бюро не было особых разносолов в должностях. Было несколько главных конструкторов по отделам, сами рядовые сотрудники отделов, они же инженеры-конструкторы и разработчики, и третьим звеном сборщики-наладчики, эксплуатационные механики-операторы. Второе и третье звено общались вполне на равных, поскольку были все примерно одного возраста, часто бескорыстно охваченные идеями и нередко переносившие обсуждения за пределы рабочих мест. Детали для сборки роботов их конструкторского отдела производились на экспериментальном производстве, в большом соседнем корпусе. Но там было свое царство, и, как правило, суровые для пущей важности токари, фрезеровщики, сварщики и другие предпочитали, чтобы на их заводике не задерживались белохалатные сотрудники конструкторского бюро. Коллектив их небольшого отдела состоял из восьми человек, и сейчас шестеро из них сидели в пультовой. А что еще делать? Только ожидать, пока придет главный конструктор их отдела и огласит приговор. Это может быть долго, час, два, может вообще отложиться в долгий ящик, как бывало не раз с почти законченными изделиями. Но сейчас им всем что-то подсказывало, что состав комиссии всего из двух человек, отсутствие предварительного уведомления, остановка испытания, так сказать, «за явным преимуществом ПР», определенно заставляла ожидать чего-то лучшего. Поэтому все шестеро распределились по комнате, сидели на стульях или подпирали стены. Чайника не было, он стоял в одной из соседних комнат, но никто не хотел нарушать атмосферу радостного ожидания, словно праздника, как будто исторического благополучного финала их трудов, споров, расчетов и переживаний.

– Хоть бы штук десять заказали, – сказал Сергей негромко, озвучивая общую мысль.

Коллектив молча согласился. Десяток поисковых роботов могли пригодиться хоть где: пожарным, пограничникам, армейским. Для армии, конечно, дороговато выйдет – он им там не нужен, на горбах все перетаскают, а вот для усиления постов или пожарным в завалах и задымлении очень даже подойдет. Ожидание прервалось достаточно быстро. В комнату, широко распахнув дверь из тонкого железа, вошел Тарас Михайлович, красный как рак, уже без портфеля. Он выглядел так, словно набрал воздуха из кабинета директора наверху и так и не выпустил его до самой пультовой. Войдя в комнату, он аккуратно закрыл за собой дверь, как будто боялся, что его подслушают и подсмотрят за ним, раздвинул руки в стороны и, с трудом сдерживая ликующий крик, произнес:

– Пятьсот штук, ребята!

Его широкая улыбка, которую нечасто доводилось видеть, застывшая поза мужика, тащащего стекло, заставляла поверить своим ушам.

– О! О! – раздалось сразу несколько восклицаний.

– Живем, братцы, – довольно сказал механик Богдан, невысокий мужичок, наверное, самый старший среди них после главного конструктора. Для него как для многодетного папаши эта весть значила кроме почета всего отдела еще и солидную премию.

– Так, теперь, Гоша, всю документацию в порядок, помарки убрать, причесать, по папочкам разложить и ко мне на стол, – распорядился Тарас Михайлович. – Я сейчас побегу на производство предупрежу, им сейчас круглые сутки собирать придется, директор распорядился, заказ срочнейший. И вам, ребята, тоже на производстве дневать и ночевать в две смены придется, чтобы ни один винтик, ни на миллиметр изделия не попортили, – он выдохнул, успокаиваясь и нагружаясь вновь следующими заботами. – Давай Гоша, составь график, кто как дежурит, руководство требует срочности. Образцы сразу в дело пойдут, понятно?

– Понятно, Тарас Михайлович. А что за спешка такая? – легко спросил Георгий.

– У них в Зоне волнения какие-то, – пожал плечами главный конструктор. – Ну все, хлопцы, за дело!

Он вышел, не прикрыв за собой дверь, оставляя видимым серый проем коридора, в котором затихали его шаги.

– Что-то серьезно у них там? – спросил кто-то. – В Зоне.

Никто не ответил

– Пятьсот штук – это армия, – сказал Сергей.

– Пятьсот штук, даже если по десять в сутки делать это… – Богдан прищурил глаз, подсчитывая, – это почти два месяца. Запчасти неделю еще идти будут. Хотя при такой срочности быстрее найдут, я так думаю.

Сизые сумерки Зоны скрывали контуры вооруженных людей, идущих вдоль кромки Рыжего Леса. Шесть человек. Четверо из них в таких же сизых, как и поддернутый дымкой вечерний воздух Зоны, комбинезонах. Наемники. Двое других больше походили на сталкеров. Тот, что пониже, в стандартной «Севе» зеленого цвета, а другой – высокий боец в армейском бронекостюме «Булат», который, судя по размеру, был изготовлен индивидуально. Четверо наемников имели отличительные нашивки в виде двух скорпионов, скрестивших в бою жала. Те, кто знал этот знак, поняли бы, что это самая жестокая, эффективная, беспринципная и вместе с тем немногочисленная самостоятельная группировка наемников численностью всего в неполную пару десятков человек, безмолвных профессионалов, выслеживающих кого угодно и делающих с ними что угодно на камеру, по заказу клиента. Синие вышитые скорпионы на черном фоне стояли на светлых буквах Сorpse, что переводилось как «труп» или «мертвец». На кого работали эти ребята и как получали заказы, вряд ли интересовало простого обывателя, но идущие рядом с ними Сагитай и Яков явно чувствовали себя спокойно и уверенно.