Он понимал, что у его друга в голове крутится какая-то мысль. Но за что он также уважал Сагитая, так это за умение докапываться до мелочей. Слева по ходу движения почти возле дороги обнаружились останки другого валдарнийца. Утром они, казалось, должны были быть ближе к останкам первого, но сейчас при дневном свете они лежали как будто в другом месте. Черное пятно слева, не такое большое, метров семьдесят всего в диаметре, и ряд полос к этому пятну. Видимо, подходили, изучали.

Мелькнул указатель населенного пункта. Сагитай внутренне подобрался. Да и в машине повисла гробовая тишина. Посторонняя, холодная и бледная. Нервы противно натянулись среди поплывшего за окнами черного фона и черной поземки праха, переносимой ветром вдоль дороги. Если Сахарок просчитался, если впереди засада, то сначала встанет первая машина, а затем остановят и их. Гранатометом, препятствием, просто расстреляв колеса сбоку, где они не были защищены, как полагается, накладным диском. Жмот в очередной раз бессознательно потянулся к одному из карманов разгрузки. Надо будет узнать, что он там прячет, если постоянно тянется туда, будто проверяет, все ли на месте.

К некоторому облегчению, Суземки закончились быстро. Ни белые, ни робот не обнаружили ничего подозрительного. Еще несколько минут ходу, и поселок закончился. Потянулись тоскливые черные мертвые тополиные насаждения на выезде. Едущие в машинах облегченно вздохнули, оживились, заговорили. Жмот наконец достал то, к чему нерешительно тянулся все это время. Шоколадный батончик с орехами. Развернув его, он украдкой глянул на Сагитая, откусил половину, а только затем коротким жестом как будто предложил надкусанное водителю. Тот отрицательно покачал головой.

– Ну, что, вроде обошлось? – раздался довольный голос Сахарка в рации.

– Вроде да, – отозвался Сагитай и почувствовал, как запах шоколада и орехов дразнит голодное брюхо.

А ведь они нормально не ели со вчерашнего дня, а если посмотреть на Горина, так тот вообще как будто хронически недоедает. Он посмотрел на доедающего свой батончик сталкера и мысленно сплюнул. Вот что ему было не свойственно, так это жадность.

– Так, Яков, что скажешь? Пора бы и червячка заморить? Вон и Горина подкормить, а то без слез не взглянешь, – пошутил боец.

– Я только за. Есть? – оживился Яков. Если по боеприпасам и оружию первым куркулем был Яков, то касательно комфортного существования, в которое входят гигиена, питание и тому подобное, не связанное с прямым огневым контактом, то тут любил подстраховаться Сагитай.

– Горин, давай лезь в люк до самого кузова. Там увидишь три веревочки, карабинами к кузову пристегнутые. Каждая веревочка к мешочку идет. Найди тот, что посередине. Тащи к себе за веревочку и сюда. Яков тебя за ноги подержит, если не достанешь. Понял?

– Так точно, – кивнул Горин.

Открыв люк, он осторожно высунулся наружу. Черные тополя исчезали из виду, и практически мирные, залитые солнцем пейзажи заполняли пространство. Почувствовав крепкую хватку Якова, Горин полез по крыше «Тигра» в сторону кузовка. Вытащил оттуда увесистый мешок и с трудом втащил его в салон. Раскрыв, к общему удовольствию, они обнаружили с десяток заботливо упакованных в газеты свертков, в которых находились уже нарезанный хлеб, колбасы, самонагревающиеся каши, тушенки, упакованные во влажную тряпку, а затем в пакеты огурцы, помидоры, вода и соки. Отдельно в плотный поролон была уложена пара стеклянных пузырей водки.

– Ба! Сага, как ты успел? – восхитился Яков.

– Да что я? Это все Орешек, – скромно бросив взгляд на едва не подавившегося последним куском своего шоколада Жмота, ответил Сагитай.

– Ай да Орешек, – кивнул Яков, довольно улыбаясь и откладывая «Леру» в сторону. – Горин, как тебя зовут?

– Василий, – ответил оператор, на чьих коленях теперь раскладывался общий стол.

– Приедем на базу – я тебя с Орехом познакомлю! Вот такой мужик, – Яков поднял большой палец вверх. – Он тебя быстро откормит, – хрустнула сворачиваемая крышка бутылки водки. – Давай, Василий, за спасение, и за знакомство, и за друзей наших боевых, – плеснув пятьдесят граммов в приложенные к бутылкам стаканы, сказал Яков.

Жмот тоже потянулся со своим стаканом к раздаче.

– Жмоту не наливать, – отрезал Сагитай. – Он, если что, меня сменит. Так, сталкер?

– Так, – неохотно подтвердил Жмот. – А есть-то мне можно?

– Есть? – Сагитай выдержал паузу. – Есть можно, только помогать мне будешь. Давай, водички мне налей, в горле пересохло, сил нет.

Развернувшись вполоборота к позади сидящим, Жмот очень скоро сноровисто комбинировал бутерброды, вовремя подливал сок и воду Сагитаю, вспомнил с десяток бородатых сталкерских анекдотов, от которых Яков смеялся от души, даже Хруст, вспомнив что-то, пожевывал пустой хлеб и, не морщась, запивал его водкой, иногда растягивая бледные губы в улыбке. Только Горин, не понимая, кто такие кровососы и почему контролеру надо ставить бутылочку, вопросительно смотрел на Якова и неловко улыбался.

Сагитай вел машину, пожевывая бутерброды и запивая их. Ближе к концу перекуса он перестал улыбаться, давая возможность товарищам спокойно поесть, не перебивая им аппетит. На пределе видимости справа позади, а потом впереди слева, то пропадая в рельефах местности, то появляясь вновь, угадывались силуэты биотанков, шедших сближающимся с ними курсом.

Сагитай мрачно крутил баранку. Остатки еды, которые уже не было смысла складывать в мешок, без сожаления выбрасывались в люк. Горин, обмякший после обильной трапезы, где он налегал на овощи, бросал украдкой взгляд на Хруста, держащего в руке ополовиненный стакан водки. Жмот, которому все было как с гуся вода, подмигнул оператору.

– Что, добавочки надо? – хитро спросил сталкер.

Хруст повернул голову в сторону оператора.

– Нет, – оператор замялся. – А зачем вам водка? – глядя мертвецу в глаза, собравшись с силами, спросил он.

Хруст приподнял стакан, разглядывая содержимое.

– Усваивать легче. Калорий много, лишнего мало. Нам – то, что надо, – без интонации произнес он.

– А хлеб? – тут же спросил Горин.

– Хлеб – вкусный, – кивнул Хруст, затем, поняв, что оператор хочет знать больше, чем спрашивает, продолжил: – Мясо при ранении хорошо. Овощи и фрукты – сложно. Долго. Водка – легко. Много не надо. Надолго хватает.

– А… понятно, – с радостью от решения небольшого, но важного вопроса кивнул Горин.

Такие страшные и жуткие мертвецы, к мысли о которых они, операторы, с трудом привыкали все эти дни, стали чуть более понятны, а вместе с тем и менее страшны. Яков хотел что-то добавить, но промолчал. В салоне едущего внедорожника повисла пауза. Сагитай взял рацию.

– Сахарок, ну, что думаешь? Прием.

Сейчас «Тигр» вошел в низину, и все отдаленные силуэты валдарнийцев пропали из виду. Конечно, Сагитай имел в виду именно эту ситуацию с пока еще малозаметным преследованием, цели и задачи которого не были ясны, а оттого и нервировали. Некоторое время рация первой машины молчала.

– Не знаю, Сагитай, что и думать. Беспилотник показывает, что таких отрядов десятки. Рыщут по всей округе. Мы сейчас с трассы уходить будем. Тем же путем, каким пришли, тем и возвращаемся. Там посмотрим, как они себя ведут, – отозвался сталкер.

– Понял. Отбой, – закончил Сагитай.

– Это что… за нами хвост, что ли? – всполошился Жмот, нервно крутя головой во все стороны, стараясь увидеть преследователей.

– Да. Не один. Непонятно только, за нами или вообще по местности катаются, – отозвался Сагитай, поворачивая направо и уходя с асфальта на проселочную, повторяя маневр за первой машиной.

В глубине души у него зрело понимание, что не видимые сейчас в складках местности валдарнийцы идут все-таки за ними. И пусть они не знают, куда именно движется техника, но с учетом того, что таких отрядов десятки, нарваться на них можно будет с повышающейся вероятностью, а оторваться по пересеченной местности – сложно. К тому же живые их могут уже не интересовать. В этом внутренне, интуитивно боец убеждался все больше и больше.