– Не думаю. Слишком быстро и слишком мало, – сказал Сагитай, хотя сама мысль о том, что это могут быть первые ласточки, принесла немного жути в сознание, но он отмахнулся от этого ощущения, не давая ему прорасти.

– Робот может с ними зацепиться, – внезапно сказал оператор. – Для него пятьсот метров – зона ответственности. Зацепится – валдарнийцы его сомнут.

– Если гнус всю дорогу маячить будет, не доедет наш ПР до базы, – вмешался Яков. – Что же теперь, боевую машину им отдавать? – Яков вопросительно уставился на Горина, будто бы тот лично предлагал оставить ПР127 на откуп валдарнийцам.

– Нужно будет в ручном режиме его вести, – сказал оператор.

– Ну, так и ведите. Всю дорогу до вас же в ручном режиме он шел.

– У нас в шахте, в ПНУРе, сигнал мощный, напрямую несколько каналов на спутник идет. Большое количество информации в секунду передает. Мы и картинку видим, и команды доходят быстро, а сейчас с переносного пульта таких мощностей нет. На спутники у нас есть канал, но чемоданчик не позволит отрабатывать все сигналы на сто процентов.

– И что? – не понял Яков.

– Будут задержки сигнала. Ошибки в управлении. Опоздания с получением картинки, отсюда неточности в маневрах, ведении огня и сопровождении целей, – пояснил Горин. – Можно вести его по прямому каналу, между ПР и оператором, без спутника. Там, как у всех, чем ближе к источнику, тем полнее поток, но для этого километр надо до робота держать, в идеале пятьсот или триста метров, – заключил Горин.

– Так мы, получается, ждем, пока нас робот нагонит? – сделал вывод Сагитай.

– Наверное, так, – согласился Горин.

Пока внедорожники ползли по асфальтовой дороге, ожидая, когда спешивший ПР нагонит их, группа гнуса с правого фланга также продолжала движение, не пытаясь сблизиться или показать признаки агрессии. На таком расстоянии из-за бронированного стекла огромные биотанки, созданные безумием выживающего вируса в условиях смертельной радиации, не казались устрашающими. Половина корпуса в верхней его части, которая проглядывалась невооруженным глазом, благодаря расстоянию не позволяла рассмотреть деталей, а солнечная погода, большей частью желтые, хоть и полегшие от колоса и дождя хлеба давали легкомысленное ощущение безопасности. Так продолжалось минут десять, пока наконец Сагитай в зеркале заднего вида не разглядел металлические башенки поискового робота, изо всех сил спешившего на своих прорезиненных гусеницах за объектами сопровождения. Теперь автомобили увеличили скорость и на ровных участках дороги шли пятьдесят километров в час, выровняв ее с крейсерской скоростью ПР. Снова ожила рация.

– Не знаем, что происходит, но птичка показывает еще несколько растянутых отрядов в разных местах: и впереди, и с южной, и с северной сторон. Везде валдары, гражданский гнус. Альфа-гнус в каждом отряде, – раздался голос Сахарка. – У всех направление примерно в сторону Суземки, но мы успеем проскочить даже с такой скоростью. Наверное, не на нас охота идет.

– Принято, – отозвался Сагитай и задумался.

Странно это было. Допустим, гнус решил зачистить гранатометчиков, которые вмешались во время их проезда через населенный пункт. Допустим? Допустим. Тогда почему на две машины, в которых есть живые люди и которые двигались с их очевидным противником – роботом, гнус не будет обращать внимание? Потому что с ними едут мертвецы? Хм… Сагитай с сомнением потер запястьем губу. Но, с другой стороны, почему они не нападают сейчас? Опять же потому что с ними мертвецы? То есть гнус чует их за пятьсот метров и больше? Сагитай покрутил головой, отыскивая валдарнийцев справа. Они отстали, но все еще были видны.

– Хруст? – позвал Сагитай. Мертвец повернул голову в сторону водителя, давая понять, что он во внимании. – Ты этих тварей чуешь с такого расстояния? Которые справа были?

Хруст закрыл глаза и некоторое время словно слушал тишину.

– Нет, – ответил он.

– А они вас могут учуять? – спросил Сагитай.

– Танки, наверное, могут. Они мощные. Издалека щупают, – равномерно покачивая головой, словно соглашаясь сам с собой, ответил мертвец.

Сагитай снова сосредоточенно вперился в бампер впереди идущей машины. Допустим, что они чувствуют мертвецов и они для них теперь как гремучая змея в камышах. Боятся сунуться. Это значит, что информация об их опасности как-то разошлась по их кругам. Видимо, альфа-гнус в Суземках сделал выводы и предупредил остальных. За те часы, пока их не было, гнус передал информацию, а с учетом того, что у них есть командный центр, поскольку это все-таки военные, они, вместо того чтобы убегать из этого места, стягивают отдельные отряды. Зачем? Сагитай бросил взгляд в зеркало заднего вида. Позади в пятидесяти метрах держался ПР, зачехлив пулеметы, не вращая башенками, как это обычно было, когда он ехал в скан-режиме. Хруст, насколько это было возможно сказать по его лицу, сосредоточенно смотрел на Сагитая, словно слушая его мысли. Сагитай несколько секунд смотрел на его выцветшие ранее коричневые глаза и снова перевел взгляд на дорогу. Зачем гнус стягивает сюда отряды? Очевидно, чтобы разобраться со змеей. Пушечного мяса у него – весь мир. Расходного материала у него так много, что они делают из зараженных каких-то тварей, расходуя десятки, чтобы получить одну, назначением которой будут тоннели и вертикальные стены. Что для него расходы пушечного мяса в сотню-другую, чтобы понять, как убивать змею? Возможно, чтобы добыть змею живой? Ведь тогда тот командир, когда их загнали в открытом поле с Трофимом, сказал про него, что его не убьют, что его будут показывать… кому? На тот момент Сагитай не слушал особо, кому будут показывать воскресшего некробиолога. Его называли животным, имея в виду, что он не мог думать, и еще он отчетливо вызвал у альфа-гнуса чувство отвращения. Стало быть… стало быть, охота продолжается. И сейчас цель не они, не живые люди, а два мертвеца в машинах. Сержант и Хруст. Кто-то хочет добыть их и изучить? Кто? Да точно такой же безумный ученый, зараженный вирусом, которому поставили такую задачу. Черт!

Сагитай поджал губы, глаза превратились в щели. Он оглянулся через правое плечо. Коротко, но даже за этот короткий промежуток времени он успел заметить валдарнийцев, все так же катящихся на расстоянии прямой видимости справа позади по полю. Биотанки не отстают, хотя, если учесть ту скорость, с которой они шли до этого, они давно должны были отстать. Их ведут. Ведут организованно, грамотно, большими силами, постепенно стягивая кольцо. Но если они хотят взять их в Суземках, то Сахарок говорит, что хрен там плавал и ничего у них не выйдет. Но кто знает…

– Сахарок, Суземки точно проскочим? Прием, – спросил в рацию Сагитай.

– Пятнадцать километров осталось. Уже, считай, проскочили. С юга еще один отряд заходит, но не успевает. Птичка показывает. Еще один отряд на запад отдельно идет, ему как будто туда и не надо. А что? Есть соображения? Прием, – отозвался Сахарок.

Сагитай промолчал. То, что за ними катятся два валдара, это еще не конец света. Он усмехнулся этой мысли. На самом деле конец света уже наступил. Но это еще не обязательно значит, что биотанки гонятся именно за ними. В конце концов, у них есть возможность решить все вопросы несколькими пулями, всадив в них некровирус. Но, наверное, поэтому биотанки и держатся на таком расстоянии. Значит, все-таки их ведут? Или нет? Сагитай с сомнением поднес рацию ко рту, замер и отложил ее обратно. Разберемся.

Впереди угадывался спуск, в котором еще утром клубился грязно-серый туман. А вон огромная черная плешь справа, посередине которой лежат останки валдарнийского танка. Если бы было другое время, то можно было принять это за сожженные покрышки, огонь от которых разошелся равномерным кругом.

– Яков, проследи, как они по трупу своего пройдут, – негромко сказал Сагитай.

Некоторое время все, за исключением водителя, смотрели назад и направо. Биотанки без всякой реакции проехали мимо останков.

– Нормально прошли. Не задумываются, – сказал Яков.