Когда после нескольких звонков, дверь так никто и не открыл, Кира с раздражением хлопнула себя по лбу, вот ведь дура, у неё же есть запасной комплект ключей, который мать давала ей давным-давно, ещё когда установила новую дверь и сменила замок. Что же делать? Возвращаться домой? Видимо, так и придётся поступить. Ругая себя, Кира торопливо стала спускаться по лестнице, не желая дожидаться лифта, который, словно сговорившись, тоже никак не мог доехать. Внезапный звонок мобильника заставил Киру подскочить. Она едва было не споткнулась и не свалилась со ступени. Быстро вытащив телефон из сумочки, она глянула на экран. Неизвестный номер. Секунду поколебавшись, она сняла трубку.

– Кира Андреевна? – незнакомый мужской голос звучал строго и уверенно.

– Д-да, всё верно, это я, – почему-то испугавшись, и понимая, что сейчас она услышит что-то страшное, робко произнесла Кира.

– Алла Антоновна Соловьёва приходится вам матерью?

– Да… Да! Что с ней? Где она? – затараторила девушка, отойдя от первого потрясения.

– С ней всё в порядке. Почти. По крайней мере серьёзных травм нет. Удивительно, как легко они с водителем отделались, учитывая характер аварии. Ваша мама находится у нас в отделении, больница номер четыре на Лермонтова, знаете такую?

– Да, конечно. Я… я могу прямо сейчас к ней приехать?

– Можете. Она в сознании. Всё необходимое мы уже сделали. Прошу прощения, я не представился, Константин Максимович, лечащий врач вашей мамы. Когда вы приедете, меня уже не будет. Мой рабочий день подошёл к концу. Если будут вопросы, вы можете задать их дежурному доктору, медсёстры его пригласят. В целом состояние стабильное, думаю Алла Антоновна надолго у нас не задержится.

Едва отключив звонок, Кира, перепрыгивая через ступеньку и норовя свернуть себе шею, понеслась к машине.

Мать лежала на кровати, одна нога её находилась в гипсе, голова перебинтована, на шее надет воротник Шанца.

– Мама! – Кира метнулась к постели, опомнилась, что не поздоровалась с соседкой по палате, сухонькой старушкой, что лежала на койке у окна, две другие кровати были свободны, и вежливо поздоровалась, – Здравствуйте!

Старушка ласково глянула и молча кивнула в ответ.

– Мама, что произошло? Каким образом? Что у тебя сломано? Куда ты поехала?

Алла Антоновна слабо улыбнулась под градом вопросов, лицо её побледнело, но в целом женщина была в относительном порядке.

– К тебе, куда же ещё, – ответила она тихо и протянула Кире руку.

Та присела на стул, взяла мамину ладошку в свою, и, не спуская глаз с её лица, продолжила:

– Но я же не сказала тебе, куда поехала.

– Думаешь, мне сложно было догадаться об этом после нашего разговора? – мать покачала головой, – Прости меня. Я виновата перед тобой.

– Мама! Ну о чём ты! Это я вела себя, как капризный ребёнок. Прости меня. Я же… я ничего не знала.

Алла Антоновна внимательно посмотрела на дочь.

– А теперь ты что-то узнала?

Кира кивнула. Ей не хотелось даже озвучивать те события, что с ней приключились, но этого было не избежать. И, оглянувшись на старушку, которая, кажется, задремала, спросила:

– Мам, расскажи сначала, что стряслось с тобой, думаю, твоя история будет короче.

– Да что… Звонила я тебе, звонила, ты недоступна. Решила поехать к тебе, у тебя заперто. Позвонила на работу, отвечают, что в отпуске. Тётя Инна мне ответила, что ты до них не доехала. Ну я и смекнула, зная твой характер, что ты поехала туда, – это слово мать произнесла с особенным нажимом, – Тогда я Мише позвонила. Это коллега мой, который меня порой выручает, когда куда-то съездить нужно, мы и с женой его Наташей давно знакомы и дружим. Так вот, Миша согласился. Ой, Господи, я теперь такой виноватой себя чувствую, ведь из-за меня мы в аварию попали.

– Мама…

– Мы ехали по трассе, всё хорошо было, треть пути уже преодолели, как откуда ни возьмись, вылетел прямо на нас ворон.

– Ворон?!

– Да. Ворон. Огромный такой, лесной. В городе таких не встретишь. Распластался на всё лобовое стекло. Ничего не видно. Миша руль и крутанул. Мы слетели в кювет, а дальше я не помню. Очнулась уже в машине скорой помощи. Спасибо добрым людям, кто мимо не проехал. Они рассказали, что едва успели нас вытащить, как машина вспыхнула. Ой, беда какая… Как я виновата…

– Мама, машина наверняка застрахована. И вообще, если нужно, я помогу, возьму кредит, отдам дяде Мише. Главное не это, а то, что вы оба остались живы.

– Да-да, живы, – закивала мать, но ей мешал воротник, и она, сморщившись, ойкнула, – Миша в этом же отделении, только в мужской палате. У него рука сломана и сотрясение головного мозга. А у меня вот нога и на голове немного ссадины, так, ерунда, мне уже сделали повязку.

– А что с шеей?

– А, шея, да ничего страшного, ушиб. Просто нужен покой и фиксация, сказал врач. Мне уже поставили обезболивающее. Даже спать вот захотела.

Алла Антоновна улыбнулась.

– А теперь ты рассказывай.

Кира вздохнула и снова покосилась на старушку, та начала чуток прихрапывать. Уснула. И Кира начала свой рассказ. Когда она закончила, глаза матери полны были слёз.

– Бедная моя девочка, мало ты от неё в детстве натерпелась, и вот опять, – всхлипнула она, и сжала пальцы дочери, – Как я старалась, чтобы ты всё забыла, чтобы старая карга никогда больше не смогла тебе навредить. Но она нашла лаз в твою жизнь. В тот день я настолько была поражена, когда ты принесла мне эту картину и начала говорить что-то про бабу Кулю и дедушку, про своё житьё у них, что я не в силах была и слова сказать. Я так испугалась, Кира, ты даже не представляешь.

– Теперь представляю, мам. Прости меня, что я не послушала тебя.

– Это я виновата, что не рассказала тебе всего. Но я думала обойдётся, ты успокоишься и оставишь эту затею. А вышло вот как.

– Мам, расскажи мне, что было тогда, в моём детстве? Что ты знаешь про бабушку? Пожалуйста.

Старушка у окна заливисто всхрапнула, а мать начала повествование.

– Вот так всё и было, – закончила она.

Кира молчала, обдумывая и переваривая услышанное. Бедная мама, сколько она натерпелась в страхе за своего ребёнка. А Кира вновь устроила ей приключение. Но сделанного не воротишь.

– Главное, что всё закончилось, правда, мам? Я дома. А ты скоро поправишься. Я сейчас в отпуске и могу приходить к тебе каждый день.

– Дочка, съезди ко мне, пожалуйста, там Марсик один остался. Стрессует, наверное. Покорми его и водички подлей.

– Конечно, мам, я буду к нему по вечерам приезжать. А хочешь, заберу его пока к себе.

– Нет, не нужно. В чужом месте он ещё больше разволнуется. Просто не забывай его кормить.

– Не забуду.

Кира вышла из больницы уже затемно. На небе зажглись тусклые звёзды. Здесь, в городе, они были лишь бледным подобием тех сияющих лучистых самоцветов, что она видела над лесной избушкой. Да и всё остальное там было иным. И воздух душистее и чище, и небо ярче, и солнце ласковее. Там жизнь была какая-то… настоящая что ли. Если бы не бабушка-ведьма. М-да. Кира тряхнула рыжими кудряшками, сгоняя с себя наваждение и плохие думы. Так, нужно ехать к Марсику, накормить кота, а потом можно и домой. Сегодняшний день выдался не из самых простых. Ей хотелось лишь одного, скорее упасть в постель, укутаться одеялом и уснуть.

Утром Кира проснулась от будильника, поставленного на девять часов. Разлёживаться было некогда. Нужно навестить маму, привезти ей всё необходимое, вчера она совершенно забыла про это, даже воды не захватила. Сейчас она соберёт вещи, заедет в магазин за продуктами и отправится в больницу. Заодно и Марсика ещё раз навестит. После обеда все намеченные дела были сделаны. Мама чувствовала себя намного лучше.

– Знаешь, Кира, ведь это она всё устроила. С аварией, – шепнула ей мать, когда старушка-соседка вышла из палаты.

– Бабушка?

– Да, – мать одарила её долгим тревожным взглядом, – Не хотела она, чтобы мы до тебя добрались.