– Тогда утром пойдём за данью. Тут сквер есть неподалёку – там и наберём.

Рассвет пробился в квартиру синевато-голубыми тенями. Осторожно, чтобы никого не разбудить, Света скользнула в прихожую. Напялила лыжный комбинезон прямо на ночнушку, искоса заметила заинтересованный, жадный взгляд Славы. Он так и пробыл до утра в её спальне, сидел на краешке кровати. Странно, но ей даже удалось сегодня уснуть. Может сходить с ума – это не так уж и страшно? В конце-концов, человек не осознаёт две вещи – когда он умер и когда стал дураком. Это только окружающим больно. Так, сапоги, шапка. Тихо заскрежетал дверной замок. Морозный воздух обжёг лицо. Лёгкий пушистый снежок запорошил дорожку у подъезда. Она шла, оставляя следы на снегу, её спутник плыл по воздуху, по-дурацки улыбаясь. Она поймала себя на мысли, что не испытывает какой-либо неприязни к парню. Тут и чувство вины сыграло свою роль, и за тот небольшой период общения из стрёмного парня Слава превратился в нормального пацана. Нерешительного, но в чём-то даже хорошего. И мёртвого… Единственным, чем она могла, нет, даже не загладить – смягчить свою вину – было вернуть ему его тело, которое уже лежало в могиле. Как это произойдёт, и произойдёт ли вообще – она не знала. Сможет ли Чёрный лес достать тело сквозь два метра промёрзшей земли? Так или иначе – попробовать стоит. А вот и сквер…

Слава явился в пять утра. Тихо постучал в дверь. Взъерошенный, потемневший, словно наркоман со стажем. Тёмные пятна на лице дополняли картину, только пятна те были трупными. Света отшатнулась, едва увидев его на лестничной площадке. От него пахло землёй, хвоёй и разложением.

– Слава? Ты как в подъезд попал?

– Там доводчик замёрз, дверь не закрывается до конца. Собирайся, красавица, пойдём родакам ёлочку искать. Живую. Пилу какую-нибудь захвати, – глухо проговорил он.

Увидев реакцию девчонки, поморщился.

– Попахиваю?

– Есть немного, – подтвердила Света.

Флакон отцовского одеколона немного скрасил ситуацию. Пока Света одевалась, Слава ждал с другой стороны двери. Вдруг в квартире послышались мягкие шаги – проснулась мама.

– Куда это ты, интересно, в такую рань? – сонным голосом спросила она.

– Парень ждёт, мы с ним хотели вместе ёлку украсить.

– Так-так, – Софья Николаевна упёрла руки в бока.

– Ма, у него родители дома, ты что. И вообще, он из нашей школы.

– Уже врать научилась матери! – заплакала женщина, – Забыла, что с тобой сделать хотели?! Забыла?!

Софья Николаевна пристально смотрела в глаза дочери.

– Ма, всё нормально, – мягко сказала Света, взяв её за руку, – Это Павлик из параллельного класса. Он нормальный, только вкуса нет абсолютно. Я видела его ёлку в прошлом году – ужас. Всё налеплено, нагромождено в одну кучу – будто на неё просто вывалили украшения из корзины. Он это всё понимает, но сам не может сделать лучше, поэтому, попросил меня. Завтра познакомлю вас, если не передумаешь.

– Ой, странно всё это как-то, – с сомнением произнесла Софья Николаевна. Поводила носом.

– Что это, ты папкин одеколон брала? – с нотками явного недовольства спросила она.

– Это Павлику. Он поранился чуток.

– Так он за дверью? Зови его сюда!

Света выглянула на площадку. Слава терпеливо ждал её около двери.

– Павлик! – прокричала Света, отчаянно подмигивая ему.

– Он ушёл, мама, спустился вниз, – нарочно громко сказала она, закрывая дверь, которая почти сразу открылась, выпустив на площадку женщину в розовом халате. Действительно, площадка была пуста, лишь стоял густой запах отцовского одеколона. Она заглянула вниз, вверх и медленно исчезла в квартире.

– Надо бы в жилконтору позвонить – похоже, в подвале опять кто-то сдох, смердит на весь подъезд, – мрачно сказала Софья Николаевна, зевая и направляясь в спальню, – Надеюсь, уберут до праздника.

«Абонент временно недоступен» – произнесла механическая тётка. Недоступен – значит выключен. Это плохо. Светка неизвестно где, искать её бесполезно. Значит, пора ехать к матушке Авдотье. Артём пересчитал деньги. Вызвать такси ещё раз? Одна красная купюра уже исчезла в кармане таксиста, вместо неё на ладони лежали четыре тысячерублёвки и небольшая пачка сотенных. Но и время поджимает. Беда-то общая. Хоть у него и призрак голубя, но у Светки всё куда серьёзнее. Человек – не птичка. И не просто живой мертвяк, а реальный проводник в иной мир. И он сейчас ведёт её туда, откуда возврата нет. «Черт с ними, с деньгами – займу потом», – решил Артём, набирая номер. Около подъезда ведуньи тряслись от холода его друзья. Не было Светы и Стасика. Быстро сунув нужную сумму водителю, Артём хлопнул дверью. Машина, выпустив облачко вонючего дыма, развернулась, и не спеша стала удаляться.

– Стасик где? – отрывисто спросил Артём, доставая мобильник.

Друзья виновато пожали плечами.

– Обещал приехать, только не приехал, – ответил Серёга, шмыгая носом.

Артём сам позвонил Стасику. Стасик сразу же взял трубку.

– Стас, ты где? – с раздражением крикнул Артём.

– Я тут это, занят немного, – замялся Стасик.

– Бегом сюда! И не вздумай ничего делать – ты понял, о чём я.

В трубке что-то шебуршало, но ответа не было.

– Стас! – громко повтори Артём.

– Да, еду я, еду! – нервно бросил Стасик, нажав отбой.

Матушка Авдотья уже ждала их. Свечей в комнате прибавилось, дымили не только палочки, но и латунная чаша, так, что щипало глаза, и было трудно дышать. Многие закашлялись, испуганно озираясь по сторонам. Чёрный цвет давил со всех сторон.

– Так, ребята, работёнка нам с вами предстоит сложная, поэтому слушайте внимательно: если со мной что-то случится, ни в коем случае не занимаемся самодеятельностью – просто сидим и ждём. Это понятно?

Ребята молчали. Было видно, что всем страшно. Глаза слезились от дыма, слышались покашливания, многие сморкались.

– Ничего-ничего, немножко придётся потерпеть, – ласково сказала колдунья, – Чёрный лес почувствовал угрозу, начал действовать. Нам нужно его опередить.

– Стасик задерживается, – пропищала Алёна, с интересом и испугом оглядывая интерьер.

– Нет, он не задерживается, – уверенно сказала матушка, – Он тоже завёл себе проводника. Это котёнок.

– Оживил? – хором спросили гости.

– Да, и они с ним уже идут туда, куда идти не стоит. Не придёт он сюда.

Друзья шушукались, переминаясь с ноги на ногу.

– Присаживайтесь, – матушка указала на чёрные стулья, стоявшие возле стола.

Едва гости расселись, Авдотья начала петь то ли молитву, то ли заклинание. Клубы дыма заволокли комнату, которая стала исчезать, растворяться. Сквозь мглу проступили стволы деревьев, утопающие в снегу кусты ивы и рябины с рубиновыми ягодами. Подул холодный ветер, обдав раскрасневшиеся в тепле щёки. И вот они всё так же сидят на стульях вокруг стола, но уже в лесу.

– Найда! – воскликнул Алёша.

Прозрачный силуэт собаки вынырнул из-под лап вековой ели. Собака бросилась к нему, принялась облизывать его лицо, руки. Запахло мертвечиной. Мальчик пытался отстраниться, но было бесполезно. Внезапно собака вцепилась мелкому в штанину, принялась тащить в сторону, где белел огромный пушистый сугроб.

– Найда, фу! – крикнул Артём.

Он хотел уже встать, чтобы отогнать собаку, но матушка Авдотья положила руку ему на плечо.

– Не надо, Артём. Этим ты ему не поможешь. Смотри лучше, кто к тебе прилетел.

На плечо ему опустился голубь. Мерзкий запах просто удушил Артёма. Он попытался сбить птицу, но эта тварь словно приклеилась, больно вонзив в плечо когти. Для него, Артёма, голубь был реальным, для всех же остальных – таким же призрачным, полупрозрачным, как и собака.

– Ребятки, всё нормально, – раздался успокаивающий голос ведуньи, – Сидим на стульях, не встаём. Это – самое безопасное место. Животные – проводники. Нам нужно избавиться от них, но обряд я могу провести только один раз, поэтому ждём Свету и Стасика. Они скоро придут. Нам нужно будет, чего бы это ни стоило, усадить их на стулья – она указала на два пустующих стула. После этого я начну обряд. Будет страшно, придётся потерпеть. Мы с вами находимся перед входом в Чёрный лес. Это врата, другими словами. Заходить туда опасно, даже я со своим даром не могу ничего гарантировать, поэтому ждём у входа.