– Чёрный лес шумит, Чёрный лес идёт, кто не сделал дань – тот сейчас умрёт…

Страх понемногу отступил. Если бы не вонь – можно было бы уже и заснуть.

– Чёрный лес силён – не спасёт вас дом, Чёрный лес кругом – спите вечным сном…

Артём почувствовал, что засыпает. Веки отяжелели. Но, проваливаясь в дрёму, парень из последних сил, пытался продолжать выстраивать логическую цепочку мыслей.

– Глупая птица разбудила его, чтобы усыпить. Чёрный лес сам приходит только к спящим. Птица – проводник, указатель для Чёрного леса. У Мелкого – Найда, у Артёма – голубь, у Светки – маньяк. Чёрный лес хоть и вернул голубя в мир живых, но не совсем. Вероятно, погибнув во второй раз, голубь снова попал в Чёрный лес. Зачем он долбится в окно?

Похлопав себя по щекам, Артём принялся изучать интернет, пытаясь отыскать решение. Браузер, как зомби, выдавал одни и те же ссылки на сериал и на реально существующие топонимы. Запросы на избавление от призраков, на оживление трупов и прочую хтонь давали ожидаемые ответы. Мистические рассказы, байки колдунов, рецепты от ясновидящих. Вот, это то, что нужно для бодрствования. Веселит, лучше тупых анекдотов. Жабьи лапки, земля с могил, вещи из гроба – всё это смешивалось, варилось, сушилось, растиралось в порошок, настаивалось на водке, святой воде, болотной воде, молоке, крови, моче. Да, богата человеческая фантазия, богата. Можно попробовать потом, если бы знать, какой именно рецепт тут подойдёт. Хотя, дань Чёрному лесу выглядит ещё глупее. Всего по четыре. Зачем Лесу то, что и так растёт в нём?

Света спала. Ей снилась деревня, шалаш, речка, луговые цветы за околицей, запах сирени в бабушкином палисаднике, нежный аромат распускающихся листьев, свежего сена. Не замолкала кукушка, разноголосый птичий хор вторил ей. Всё хорошо, всё замечательно. Нет никакого Чёрного леса – его просто выдумали мальчишки, чтобы пугать девчонок. Света сидела на берегу реки, на мостках, уходящих в воду и, свесив ноги, болтала ими, создавая волны. Совсем рядом шумел сосновый лес. Старая берёза бросала на воду свои серёжки, ласково шелестя уже крупными листьями. Лето плыло во всей своей красе, в полном разгаре. Вода уже прогрелась – можно купаться. На Светке был купальник, но что-то мешало ей окунуться в тёмную, настоянную на листьях, воду. Что-то нехорошее витало в воздухе. Нельзя купаться, хотя солнце палит нещадно, и девочка уже сильно вспотела. Испуганно оглянувшись, Света замечает пакет, лежащий рядом с ней на прогретых досках мостков. Наверняка в нём полотенце. Его можно намочить в воде и обтереть лицо. Она раскрывает пакет, но полотенца внутри нет. Там дань. Ветки сосны, ели, цветущей брусники и четыре усеянных розоватыми цветками ароматные веточки багульника. И пакет какой-то странный. На белом фоне чёрными крупными буквами написано «Слава».

Света проснулась. Душное одеяло накрыло её с головой. Она откинула его, и чуть не закричала – в изножье её кровати сидел маньяк. Комната была погружена во мрак, но силуэт она узнала сразу.

– Проснулась, Светик, – обрадовался Слава, – А я уже давно тебя жду. Зачем ты так со мной? Я же к тебе с добрыми намерениями.

– Я не хочу тебя видеть! Уходи! – громко прошептала Света, сжимаясь в комок от ужаса.

В соседней комнате спали родители и младший брат.

– Светик, ты знаешь, как мне там плохо? Там темно, страшно и холодно. Верни меня оттуда, верни мне жизнь! Я жить хочу, хочу любить. Ты даже не знаешь, на что я ради тебя готов, Света. Если я виноват в чём – прости, но не бросай меня там, умоляю.

Света молчала, глаза её, расширенные от ужаса, рассматривали дурацкую Славину бородку.

– Не хочешь? Или тогда вот другой вариант! Пойдём со мной, а? С тобой даже там я буду счастлив.

– А я?! Я буду там счастлива? Я же тебя не люблю, – прошептала Света.

– Да, Светик, да! – обрадовался Слава, – Там тоже можно жить. Там многие живут. Пойдём! Ты полюбишь меня, обязательно полюбишь!

– Не пойду, – ответила Света, переходя с шёпота на голос, – И, если ты сейчас же не уберёшься, я буду кричать!

– Кричи, – усмехнулся маньяк.

В коридоре раздались едва слышные шаги, открылась дверь, щёлкнул выключатель. В дверном проёме стояла мама Софья Николаевна.

– Доченька, как ты? Всё в порядке? Плохой сон приснился?

Даже при электрическом свете маньяк не исчез, только мама, похоже, его не видела.

– Да, мама, сон, – промямлила Света.

Понятно, никто не видит его, зато все прекрасно видят её – повороты головы, движения глазных яблок, зрачков. Её беседу неизвестно с кем, в конце концов, можно запросто вычислить по мимике. Слава будет и в спальной, и в школе, и в кабинете психиатра. А доктор – не дурак, понимает – каждый пациент хочет его обмануть. Не первый год носит он свой белый халат. Можно, конечно, заставить Славу замолчать, замереть на время, но его присутствие она сама же и выдаст в итоге. Не ускользнёт от внимания врача её опасливый взгляд в угол кабинета, где стоит кушетка, покрытая белой простынёй. Однажды он невзначай спросит, она машинально ответит – и всё. Шизофрения. А это приговор, все мечты вдребезги. Ни нормальной работы, ни нормальной семьи. Терпеть? Сколько она выдержит – неделю, месяц, год? Потом – срыв, истерика, тот же кабинет с белой кушеткой. Ничего хорошего. Софья Николаевна исчезла в проёме, а вскоре вернулась с чашкой, пахнущей корвалолом. Странно было наблюдать, как она подаёт чашку дочери сквозь зловещего гостя. Впервые Света почувствовала, как уязвима она, как ограничены возможности матери, которую она давно, в раннем детстве считала практически всемогущей. Теперь самый близкий человек не в силах уберечь родного ребёнка, отодвинуть, прогнать беду. Придётся самой, ничего не поделаешь. Одно ясно: уснуть не получится. Призрак терпеливо ждал, когда погаснет свет и закроется дверь. Света откинула в сторону одеяло, села.

– Слушай, Слава, расскажи, как там? Что интересного, кто там обитает, есть ли там день?

Маньяк поёрзал, вздохнул тяжко, потёр нос, съёжился.

– Да, непонятно – день там или ночь. Всё черно, а видно хорошо, как днём.

– Ну-ну! – тормошила его Света.

Она с удивлением обнаружила, что касается Славы легко, словно он, реальный, сидит у неё на кровати.

– Что там ещё есть? Интересно же. Зовёшь – а не говоришь как там всё устроено.

– Всё есть, – вздохнул маньяк, – Еда, вода, люди разные.

– Слушай, а ты реально девушек убивал? – не удержавшись, спросила Света.

– Да ты что?! – воскликнул Слава, вскакивая с кровати, – С чего ты это взяла?!

– Значит, нападать на одиноких девушек в лесу, это норм? Думаешь, нам это нравится?

– Так, я пьяный был, а тут ты как раз идёшь – вся такая красивая, милая. Это, может быть, любовь с первого взгляда! Трезвый я бы не осмелился.

– Ну-ну, рассказывай больше. Теперь не посадят – говори, где закопал! – громко, с надрывом прошептала Света.

Нехороший холодок образовался у неё под ложечкой, потянул вниз тяжёлым куском льда.

– Ну, не убивал я! И не насиловал! С тобой хотел поближе познакомиться, подумал: буду круче, решительнее – может, что и получится. Не ожидал такую красавицу в лесу встретить. Сама понимаешь – где встретил, там и знакомься. По-идиотски выглядел, да?…

– Да, по-идиотски, – пробормотала Света.

Её вдруг постигло ошеломляющее открытие. Если Слава не врёт – она совершила чудовищную ошибку. И это она – монстр, а вовсе не Слава. Нет, вряд ли она пошла бы с ним хоть на одно свидание, вряд ли дала бы ему номер своего телефона, но убивать? Получается, это она – убийца. Она, а не Слава. Перед глазами Светы встал тот миг, когда он, стоя на коленях, хватался за воздух, пытаясь удержать покидающую его жизнь, его жалкие всхлипывания. Вполне возможно, что и девушки у него никогда не было. Бедняга.

– Слава! – задыхаясь от нахлынувших эмоций, жарко прошептала Света, – Ты можешь сделать доброе дело?

– Ты плачешь? – тихо спросил он.