Она же меня задушит!

Что мне делать?

Он не понимал, что должен сделать, чтобы тьма отцепилась, отстала, перестала душить.

Чем больше он размахивал руками, головой, — тем больше и сильнее она цеплялась к нему, будто любое сопротивление лишь провоцировало ее на новые действия.

Так продолжалось несколько минут.

После этого тьма отхлынула так же резко, как и нахлынула.

Зур”дах выдохнул и вновь смог задышать полной грудью, ощущая небывалую легкость. Тем не менее, всё его тело тряслось от воспоминаний о липких щупальцах тьмы, душащих его. Руки и ноги дрожали, будто он пробежал огромное расстояние.

Гоблиненок наслаждался коротким затишьем, со страхом ожидая новой волны тьмы, а в том, что она придет — он не сомневался.

Она пришла. Но минут через десять, когда он уже успокоился и в нем вспыхнула надежда, что первая волна станет и последней.

Не стала.

Опять… — с ужасом понял Зур”дах, когда тьма стала душить его, и еще сильнее, чем в прошлый раз.

В этот раз он кажется даже потерял сознание, потому что совсем не помнил как от нее отбивался, просто очнулся, когда тьма ушла прочь, оставив его лежать на полу полностью вспотевшего, измочаленнного и тяжело дышавшего.

В ушах звенело.

— Хах…хах…хах...

Зур”дах вытер со лба пот. Теперь он понимал, почему сидеть в этой яме настоящее наказание. Времени прошло всего с полчаса, а он уже не выдерживал напора тьмы, — внутри рождался инстинктивный страх ожидания следующей волны.

Мне нужно как-то выдержать всю ночь…

Новая порция тьмы вползла внутрь ямы, а старая тьма отлипала от стен, формируя облака и щупальца. Тьмы становилось больше и больше. Воздух вновь сгустился как желе и Зур”дах сжался, будто в ожидании удара.

Тьма напала отовсюду, сразу со всех сторон. Он попытался выплыть из этого топкого болота. Пытался встать, ходить от стены к стене, но тьма тянула его вниз, к полу.

В этот раз ему стало по-настоящему страшно.

Впервые Зур”дах закричал.

Тьма с каждым разом становилась все сильнее и безжалостно истязала тело, при этом не оставляя следов. Каждый кусочек кожи сжимали, выкручивали, выворачивали на изнанку, а потом резко бросали. Каждый раз он валился на пол без сил и вновь пытался подняться.

Он не мог защититься от тьмы.

В этот раз сработал инстинкт. Ярость вспыхнула в ослабленном теле и он ощутил шевелящуюся паучью кровь. Он закусил губы и потекла струйка крови.

Давай!

К глазам прильнула кровь, послушная его мысленному усилию — и глаза почернели.

Руки!

Он ничего не видел, но это было и неудивительно, — ведь вокруг была тьма. Он направил кровь к рукам: только в два места он мог по собственному желанию направлять кровь — в руки и в глаза.

Руки перестала покрывать тьма. Она будто стал стекать с них. Тьма избегала рук как чего-то…опасного…или родного.

Воодушевленный тем, что руки будто освободились от гирь, придавливавших их к полу, он закрыл голову и шею ими.

Это помогло.

Тьма пыталась проникнуть сквозь пальцы, но достаточно было отмахнуться от нее и она отступала. Раньше так не получалось. Он стал активно размахивать руками и наконец смог что-то увидеть. Глаза вернули свой цвет, зато в руках по-прежнему скапливалась паучья кровь. От каждого взмаха руки тьма разлетелась рваными кусками. Она пыталась переть на него и душить, заходить сзади, наседать сверху — вот только теперь руки были его щитом.

Главное было прогнать тьму от лица и груди, тогда становилось легко дышать. Тьма продолжала давить по всему остальному телу, но теперь он не давал ей скапливаться. Разрушал ее.

Наконец-то, почему я сразу не додумался?

Теперь у него появился шанс нормально пережить эту ночь.

Тьма продолжала прибывать волнами, с короткими перерывами. И теперь он сразу встречал ее, разрывая, не пуская к себе.

Каждое мгновение в Яме Тьмы стало безостановочным боем, потому что едва он садился отдохнуть,как тьма начинала хватать его за ноги, за голову, окружать его.

От такого постоянного махания руки просто отваливались. А главное — Зур”дах понял, что поддерживать кровь в руках долго тяжело. Силы расходовались очень быстро. Слишком быстро.

Под конец он просто сидел, прислонившись к стене и вяло отмахивался от тьмы, тяжело дыша. На большее сил не хватало.

Значит, вот как ей можно противостоять…

Из Зур”даха ушел страх. Теперь, зная что тьме можно противостоять, он перестал ее бояться.

Его измененные руки могли разрывать тьму.

Дах-надсмотрщик какое-то время сидел возле ямы тихо и незаметно. Он не любил тьму. И, как любой гоблин, подобное наказание, тьмой воспринимал как удар по себе. Тьма была опасна, жестока и безжалостна. Хорошо хоть не убивала. Он, в свое время, и сам не раз бывал в подобных Ямах, - приходилось. Наказания едины для всех.

Дах прислушался: справа и слева из ям раздавались крики и иногда стоны, - нормальное дело. Под конец все наказуемые затихнут и будут в страхе трястись, каждую секунду ожидая очередной волны тьмы и уже не в силах кричать. Голос хрипнет очень быстро. А между волнами тьмы промежутки будут становиться все больше и больше, и под конец она и вовсе отступит.

Задача тьмы — высосать все силы, а не убить. Измучить, наполнить страхом, — а не убить. Истязать, — а не убить.

Дах плохо представлял как именно это работает. Наказание придумали дроу. Для них самих тьма не была наказанием — для них она была ценным и важным ресурсом. Ямы Айгура в этом смысле были уникальным местом: не так много было мест, где тьма из глубин находила себе выход наружу.

Любой из Родов хотел бы заполучить это место, но Шестилапые урвали его себе и отдали своему Изгнаннику, который устроил тут Ямы и занимался дрессировкой тварей и бойцов для Арен и Бойцовских Ям.

Мысли Даха вернулись к новому мальчишке. Тот оказался чрезвычайно силен: раздавить руки закаленного Поглощениями Турхуса четырнадцати лет — для этого требовалась неимоверная сила рук, и она у него была.

Интересно, какой у мальчишки круг, если Турхус со своим пятым оказался просто раздавленным? Конечно, возможно он просто не был готов и не ожидал такой силы от сопляка, но мальчишка в состоянии ярости пробудил кровь. И тут, надо сказать, даже Даха проняло до дрожи от всплеска крови мальчишки, хоть он был и взрослым гоблином и сам умел управлять своей кровью, и не раз сталкивался с серьезными противниками.

Ответ был один — более чистая кровь, чем у остальных. Турхус оцепенел всего на пару мгновений, скорее от растерянности, потом он сделал все правильно — активировал свою кровь и сопротивлялся воздействию чужой. Правда, проиграл в телесной силе.

Дах тихо выдохнул.

Ничего, — решил он, — надо будет всех новеньких завтра проверить. Жаль, сегодня не успел. Этот старый дроу-алхимик принимает в определенное время, а детей доставили Даху слишком поздно, чтобы проводить проверку.

Просто удивительно, — подумал Дах, - пятеро детей, из которых четверо — измененные. А они ведь Дикие, выловленные где-то в тоннелях Подземелья. И как у Диких получается обращать своих детей так удачно? Ведь уже не первых Диких к ним притаскивали.

Тут Айгур, Хозяин, при попытке улучшить мальцов теряет их десятками, пока наконец не получится потенциальный боец, а там…там будто клепают Измененных пачками.

Впрочем, мысли Даха вернулись к собственным проблемам, — он пришел поздно, и это его вина, и его накажут за то, что не уследил. При чем он ведь успел к началу заварушки: еще подходя к казарме он услышал звуки драки, и даже тогда особо не спешил, знал, что ничего страшного случиться не может. Ну встроят новичков в существующую иерархию, надают тумаков, — ничего серьезного произойти просто не могло, а тут…

Он ошибся. Когда он увидел происходящее, то на пару мгновений застыл, не в силах поверить. Семилетка поставил на колени четырнадцатилетнего бойца…