До выхода однорукого они не проронили ни слова.

— Ну что? — спросил Маэль, обеспокоенно, — Что с ним случилось?

— Он… — выдавил однорукий, — Он…задохнулся, непонятно от чего. Свободны. Возвращайтесь к остальным. Это больше вас не касается.

Оба мальчишки с облегчением выдохнули и развернулись. Оставаться тут не хотелось. Но, несмотря на облегчение, мрачная тень мертвого Саркха висела над душой Зур”даха.

— Слушай, Зур”дах, — положил ему руку на плечо Маэль, — Мы сделали то, что должны были сделать. С предателями у нас в племени было так: те, кто сотрудничал с дроу — казнились. Иначе на свободе не выжить.

Зур”дах раньше почти не слышал, чтобы Маэль рассказывал о своем племени.

— Веди себя как раньше.

— Да, — выдавил гоблиненок.

Они подходили к казармам, а там уже ждали дети, которые хотели услышать от этих двоих, что же случилось. И…Маэль все это взял на себя. Пока Зур”дах рассказывал Кайре и Тарку…ложь. Именно им двоим было для него сложнее всего врать. Но он понимал, что это необходимо. Пути назад не было.

Он кинул взгляд на их компанию, и вдруг понял, что их стало еще меньше. Соплеменников. Остались только они втроем. И теперь в этом виноват он сам.

Несмотря на мерзкое чувство, преследовавшее Зур”даха после убийства Саркха, было внутри и что-то завершенное. Чувство справедливости, чувство отмщения за Даха. Пусть это не было причиной гибели Саркха, но теперь он словно сделал то, что было необходимо сделать.

Однорукий, хоть и ничего им не говорил, поглядывал на них с определенной долей подозрения. Однако, спорить с выводами Костоправа, который не нашел никаких телесных повреждений, он не мог. Другие дети тоже сначала расспрашивали обоих мальчишек, но Маэль так убедительно играл, что ни у кого не осталось сомнений в том, что Саркх умер своей, пусть и странной смертью. Наиболее дотошными были Тарк с Кайрой. Зур”дах видел, что для них это было большим ударом чем…чем для любого ребенка и для него уж точно.

Зур”дах испытывал лишь небольшое сожаление – ведь всё могло повернуться иначе…но не повернулось. Словно такой исход был неизбежен. Его тьма и ненависть Саркха уничтожили друг друга. Возможно, гоблиненок реагировал бы на смерть острее, убей он собственными руками, но всю “грязную работу” сделал Прожора. Который ничего не испытывал. Будто убил очередное насекомое. Впрочем, разобраться в ощущениях паука иногда оказывалось не так просто; в основном это были чистые инстинкты без какой-либо эмоциональной окраски.

С того убийства их связь будто стала еще крепче. Если до этого Зур”даху нужно было погрузиться в себя, найти нить, которая бы их связывала и очутиться в голове паука, то теперь он начал чувствовать Прожору как “пятую конечность”. Он мог выйти на связь в любой момент и не надо было ни глаза закрывать, ни отрешаться от реальности. Наверное, это было потому, что именно в тот, критический момент, когда они звали однорукого, гоблиненок умудрился ощутить Прожору так явно.

— А где его тело? Что с ним сделали? — вдруг услышал вопрос Кайры однорукому Зур”дах.

Точно, — мелькнуло у него, — Я и забыл…Это у нас было пепелище на котором сжигали всех. А тут как избавляются от тел я и не знаю…

Всплыло воспоминание о нем, Драмаре, еще одном гоблине и теле матери, которое они туда несли. Вспомнился спертый невыносимый запах сожженных тел и витающие в воздухе частицы праха, вкупе с невыносимым жаром пепелища. Такое забыть невозможно, хоть у Зур”даха долгое время получалось не думать об этом.

— Отдали Тьме, — указал однорукий на Разлом. — Как и всех, кто умирает или погибает тут. Разлом не имеет дна. Всё исчезает там.

Кайра приуныла, как и Тарк. Видимо, они хотели увидеть в последний раз Саркха. Все же…они с ним выросли, и пусть между ними тоже последнее время не всё ладилось, он был для них свой.

Зур”дах взглянул в сторону разлома.

Значит…теперь он там… — подумал он, — В Разломе. Во тьме.

Не смотря на подсознательный страх, что его заметят он вернулся к занятиям тьмой уже через два дня. Только теперь он знал — рядом на шухере стоит Маэль. Да, тьмой он занимался только когда тот был рядом, чтобы уж точно его не заметили повторно.

Но, в отличии от прошлых тренировок тьмы, сейчас его интересовала именно пыльца – туман тьмы. Именно эту форму использовали дроу пониже рангом. Проведенная ночь в Яме Тьмы сдвинула на целую ступень в нем инстинктивное понимание Тьмы, и тогда он умудрился раздавить песчинку тьмы в сотни крошечных пылинок, образовавших облачко тьмы. И теперь он пытался это повторить, в более тяжелых условиях – вне Ямы Тьмы.

Уже зная последовательность процесса и наблюдая за формированием тьмы всю ночь, Зур”дах уже понимал, что и как делать. Сначала надо сформировать песчинку, а потом — расщепить ее силой воли.

Почти двадцать минут Зур”дах просидел над одной песчинкой, вспоминая ощущения и сдавливая ее. Пока наконец не услышал тихий ХРУСТЬ!

И ощутил как в руках оказалась не одна песчинка, а бесформенное облачко тьмы.

Хорошо, — подумал Зур”дах, пытаясь ощутить это облачко так, как ощущал песчинку. Управлять всем множеством как единым организмом.

И это…получилось.

Не спеша облачко двигалось туда, куда указывал ему гоблиненок. Вправо-влево, вниз, потом застыло перед ним.

— Да, получилось! — тихо, но радостно прошептал Зур”дах.

Недостающий фрагмент управления тьмой наконец встал на место. И самое смешное, что это был самый первый элемент, как его про себя назвал гоблиненок, — пылинки. Без них он не мог даже пытаться воссоздать то, что видел у дроу — оковы тьмы, которыми те просто сковывали на месте противника. Теперь вопрос оставался лишь в том, чтобы научиться в достаточной мере управлять туманом тьмы.

За несколько дней до возвращения Старшего Наставника он сумел продвинуться в этом. Расплющив парочку песчинок он свободно направлял их, а потом возвращался в исходное состояние. Оказалось, управлять просто: нужно просто не стараться выделять пылинку, а охватить всю область целиком.

Совершив такое более сотни раз, Зур”дах наконец смог довольно точно направлять их. Если в первый раз, когда он пытался их сдвинуть, они передвигались будто преодолевая некое сопротивление, то теперь им ничего не мешало. Куда его мысль указывала — туда они и летели. Понемногу Зур”дах добавлял к одной расплющенной песчинке еще и еще, и довольно легко дошел до десятка. И вот тут уже каждая последующая ощущалась как дополнительный вес, который ему волей, будто мышцей, требовалось сдвигать.

Загадкой пока оставалось другое: как дроу буквально из тени берут пылинки, минуя тот этап, который он проводит, и сразу охватывают путами врага.

Зур”дах заметил, что занятия тьмой здорово отвлекали от любых волнующих мыслей: о будущем, о боях, о Дахе, о Саркхе, Кае… и прошлом. Наблюдение и управление каплями и песчинками словно погружало его в свое, особое время — время, в которое всё остальное переставало существовать.

Едва освоив управление пылинками в пространстве, он начал пытаться придавать им форму, удлинять, расширять, вытягивать в длинную полосу, тем самым увеличивая их плотность, но ни в коем случае не сжимая до формы песчинок. Этот этап оказался самым сложным. Дроу формировали жгуты и петли тьмы моментально, так что в бою у них почти не уходило на это время, у него же…туман медленно-медленно обретал форму. Такой в бою не используешь — просто не успеешь.

На время освоения пылинок тьмы, Зур”дах подзабросил создание капель тьмы, лишь раз за тренировку подкармливая Прожору двумя-тремя десятками капель. И то под конец. Рост паука замедлился.

Но тренировки пришлось отложить — вернулся Старший Наставник.

****

— Ну что, Зур”дах, — взглянул черный гоблин на него, — У нас с тобой есть примерно неделя, чтобы улучшить твои навыки.