— Да Кая, ты меня спасла. — выдавил он глядя на ее боль.

Он ее покрепче обнял, потому что не знал как иначе выразить благодарность, разрывавшую его изнутри.

— Руки…болят… — пожаловалась Кая, попытавшись ими подвигать после сна.

— Ничего, мы найдем травы которые помогут. — уверенно заявил он, стараясь не смотреть на ее обожженные руки.

Бедная…

Из растений, которыми снимали боль, он знал только дурман-травы и сейчас ему очень хотелось их найти.

— Да?

— Да, просто пойдем чуть быстрее.

Кормил ее теперь сам, с рук, и поил тоже. По дороге нашлось несколько достаточно больших луж и они, наконец, утолили нестерпимую жажду. Грибов с мелкими насекомыми стало больше, но стало меньше пауков, а те, что были — стали совсем мелкими.

Чуть позже им повстречались растения с небольшими листьями и Зур”дах начал прикладывать их к ожогам Кае. Ей стало намного легче. Во всяком случае она так говорила. Идти она могла, но гоблиненок продолжал нести ее. Большую часть времени она спала, а в остальное — пыталась идти сама. Ожоги подсохли, но видимо болели все равно сильно.

У самого Зур”даха тело постоянно чесалось — окончательно зажили ожоги и это радовало. Первое время он думал, что чернота сойдет с рук, но кожа, похоже, изменилась навсегда. Он несколько раз перепроверял - и действительно, выбитый на ладони силуэт паук с семью кругами, был виден только при активированном взгляде. Однако, никакой радости почему-то сейчас в нем не было.

Драмар их не нашел и Зур”дах уже сомневался, что найдет, а куда идти — он не знал. Странно было, что прибавилось целых два круга, хотя от первого Поглощение появился только один, а ядро там было гораздо больше. Впрочем, линии последних двух кругов были достаточно тонкими, возможно дело было в этом.

Брести наугад было невыносимо, но Зур”дах знал — оставаться на одном месте еще хуже, чем идти вслепую.

Дня через три, прошедших в относительном спокойствии, — никто на них не нападал, — тоннель стал петлять и по его бокам начали появляться проходы, ответвления и небольшие норы.

Это породило в гоблиненке новые сомнения.

Идти прямо? Или может свернуть в проход?

С одной стороны он понимал, что можно свернуть, а с другой — у них ни еды, ни воды с собой не было, а в этом тоннеле она пока попадалась.

Прежде чем решать, он предпринял еще одну попытку вспомнить путь. Он остановился на отдых, Кая продолжала спать на его руках. Змейка обеспокоенно выглянула из одежды хозяйки: иногда она выходила на охоту, пока Кая спала, но сейчас, видимо, решила этого не делать.

В голове гоблиненка постепенно начали всплывать части дороги, которые они прошли. Тоннели, пещерки, проходы, обходы. Но…в единое целое это не собиралось. Все было расколото на фрагменты, которые воедино он собрать никак не мог.

Не помню.

В голове все смешалось и схема, или вернее карта, просто не складывалась. Полчаса напряженных попыток вновь ни к чему не привели.

Пойдем пока вперед. — решил он, поднимаясь.

Выбор оказался верным - по крайней мере так казалось первое время. Агрессивная живность конечно попадалась, но ее, как правило, могла сожрать змейка Каи, так что в большинстве случаев Зур”даху даже не приходилось никого убивать. Похоже, тот паук, которого он убил и который чуть не сжег его насмерть, держал вокруг себя некую зону в которой ни одной мало-мальски крупной твари не было.

— Долго нам еще идти? — спросила Кая где-то через неделю.

Ее руки почти перестали болеть, но все равно представляли собой жутковатое зрелище, поэтому Зур”дах продолжал ее кормить и нести большую часть пути. Это было несложно, учитывая что раньше он нес намного более тяжелую корзину.

Зур”дах застыл, почти с десяток мгновение раздумывая над ответом. Ответить нужно было так, чтоб не расстроить девочку.

— Зур”дах?

— Не знаю… — все же признался он.

Кая вся как-то сникла.

— Ничего страшного, Кая, — взъерошил он ее давно спутанные волосы, — Мы встретим их рано или поздно, мы же идем в ту же сторону.

Серая многоножка преследовала двух существ не один день, но они даже не чувствовали ее присутствия. Не поняли, что за ними идет охота. Скрывать свое присутствие она умела мастерски — не зря она была одним из самых опасных хищников этой части тоннелей: она могла зависнуть, застыть над жертвой, а та даже не замечала этого. И уж эти существа точно не обладали таким обостренным инстинктом, чтобы почуять ее.

Все тело многоножки прямо-таки билось в предвкушении будущего удовольствия.

Два существа шли по территории многоножек и совершенно не стеснялись попутно убивать десятки, а то и больше ее младших сородичей, но защищать их она не собиралась: кто слаб — тот погибает, кто силен — тот убивает, таков закон выживания,.

Почему она решила сорваться в охоту она не знала, ее позвало что-то внутри, какой-то зов, повелевающий уничтожить этих двоих.

Она передвигалась исключительно по потолку и всегда бесшумно, ни разу не появляясь в поле их зрения. Просто броситься на них было ей не интересно. Хоть каждое убийство сородича лишь распаляло ее жажду убивать. Убивать! Убивать! Убивать!

Она вела зеленокожих существ почти до конца территории и те даже ни разу не почувствовали опасности. Свернули они в проход куда многоножка совсем не хотела лезть - проход вел в территорию других существ - пауков.

Тут-то на мгновение многоножка и подумала, что своим постоянным выжиданием упустила свою добычу. Заползать туда? В те тоннели?

Память крови говорила ей — не надо, не рискуй. Да и сама она не раз сталкивалась с этими обжигающими существами, чтобы знать — даже самое маленькое из них может доставить проблемы.

Сомнения заняли определенное время. Она застыла на пару дней в раздумьях, ее мыслительные процессы всегда проходили по-особенному, а потом продолжила охоту, переборов внутренний запрет на покидание собственной территории.

Желание убивать пересилило.

Она не боялась упустить добычу, потому что могла развить такую скорость, что догнала бы любого - и уж точно этих двух неповоротливых существ.

В первых тоннелях она передвигалась с крайней осторожностью - эти места ей были незнакомы, а с потолка свисала противная липкая паутина и мертвые пауки. Первоначальное отвращение к своим исконным противникам

она преодолела и, к ее удивлению, ни одного живого ей не встретилось. На полу валялись небольшие особи - очевидно, убитые теми существами.

Это заставило ее от предвкушения прищелкнуть жвалами, - значит, не так уж тут и опасно как она думала - сплошь одна мелочь.

Тем не менее природная осторожность заставляла ее передвигаться очень медленно, заглядывая во все боковые норки и проходы, которые размещались почти под потолком и были не видны снизу. Несколько раз она сожрала пауков, которые там скрывались: в них были небольшие маленькие ядрышки, хорошее лакомство, прибавляющее многоножке сил. Но для хищницы длинной в полтора десятка шагов такая подпитка была ерундой.

Она ни на мгновение не теряла запаха этих двоих и в любое мгновение могла их догнать. Это даже стало доставлять ей удовольствие — оттягивать момент. Иногда она отпускала их на значительное расстояние, а затем почти догоняла, оставляя между ними расстояние в тысячу шагов — ближе ее могли почувствовать, а она пока еще не хотела показываться. Не время.

****

Зур”дах уже сотни раз пожалел, что вообще решил двигаться в обход завала и искать наугад путь к старику и остальным.

Не надо было.

Но ведь и прождали они достаточно…

Зур”дах вздохнул и взглянул на Каю. Ей стало лучше, но от привычной веселости и жизнерадостности вообще ничего не осталось. Попытки ее развеселить заканчивались провально. Она уже понимала, что они идут наугад, просто не говорила этого. И теперь гоблиненок даже не пытался ее переубедить.