— Разве меня когда-то пугала неизвестность? — усмехнулся Никкорд, хлопнул плашмя по остывающему каменному боку и отправился в лагерь.

Рассветные бледные лучи пронзали мельчайшие пылинки, танцующие в воздухе сводчатого зала Восточной башни Вельдома. Давенай прислушался к внешним звукам и вновь с печальной улыбкой воззрился на страницу раскрытой перед ним летописи. Хранитель разложил очинённые перья, приготовил чернила и уже внёс следующую запись в хронику значимых событий правящей семьи Вельда.

Тяжеловесно зиял ощутимый разрыв между рождением Велерта и последней неделей, в которой заметки мелькали в устрашающем темпе: гибель велорда и госпожи, предательство и заточение их сына, похороны родителей и признание Вефиделии действующей веледи, упоминание о смерти вельдира и прочерк о его преемнике, заключение брака, который подразумевал укрепление власти и продолжение рода, а значит, очередная запись не заставит себя долго ждать и ознаменует начало новой жизни и нового поколения.

По традиции отец должен был привести дочь на свадебную церемонию и передать юную невесту, укрытую с головой покрывалом, расшитым цветочным узором, жениху. Давенай не успел даже заикнуться о предложении оказать ему такую честь, как Вефиделия чётко и безоговорочно распределила все роли.

— Я исполню волю отца и желание Вельда и выйду замуж за господина Никкорда, — сообщила она хранителю накануне во время ужина. — Подготовь всё так, чтобы сама церемония заняла минимум времени. Без расшаркиваний и ненужных предваряющих обрядов. Мы оба в скорби. Никакого празднества не последует. Мы заключаем этот союз ради сохранения мира. Никаких высокопарных клятв тоже не потребуется, как и напутственных романтических благословлений.

Давенай отпил воды и, не дождавшись других указаний, спросил:

— Что ты задумала, Вефиделия?

Девушка вздёрнула подбородок, но проговорила без малейшего проявления эмоций:

— Вы сговорились с Ялгой замучить меня этим вопросом?

— Ты сама его провоцируешь. Поправь меня, если мы со знахаркой когда-нибудь притворялись слепыми или глупыми, — ответил наставник.

Вефиделия качнула светловолосой головой и промолчала.

Давенай вспоминал вчерашний вечер в мельчайших подробностях. Он поднялся и приблизился к окну, приветствуя восходящее солнце. Скрипнула половица, в комнату вошёл Никкорд в сопровождении Югорда. Юг окинул помещение беглым взглядом. Никкорд направился к старцу.

— Моё почтение, хранитель традиций.

— И моё вам, господа Орда, — Давенай развернулся, слегка поклонился Никкорду и замер, глядя в дверной проём.

Никкорд обернулся и тоже застыл.

На фоне тёмного коридора появившаяся Вефиделия напоминала великолепный портрет кисти художника, талант которого передал и частое дыхание, и скованную позу, и вызов в ослепляющем взгляде. Простое золотистое платье со скромным декольте казалось продолжением её кожи. Подколотая под высоко убранными волосами ажурная бежевая фата ниспадала до пола. Вефа пришла сама, с открытым лицом и под охраной Альпира, чей рот превратился в тонкую жёсткую линию и не скрывал неодобрения стража по поводу выбора веледи.

— Восстаёшь даже против традиций, — очень низко поклонился Никкорд и галантно подставил согнутый локоть.

— Незачем прикидываться, будто мы не видели друг друга, — парировала Вефиделия и положила руку на мужское предплечье, обтянутое плотным рукавом.

Без кольчуги и привычных доспехов, в начищенных сапогах, с тщательно зачёсанными назад волосами, которые влажно блестели, как и синие глаза, неотступно всматривающиеся в Вефиделию, Никкорд выглядел моложе. Хотелось улыбнуться ему и одновременно окатить равнодушием.

Никкорд шагнул вперёд, но Вефиделия не шелохнулась.

— Передумали, веледи? — мышцы под длинными тонкими пальцами напряглись.

— Нет, господин, — обманчиво смиренно ответила Вефа, — только в свадебный зал невеста входит с подарком от жениха. Вам ли, ярому поборнику многолунных традиций, не помнить о подобной мелочи?

— Повелительнице стоит огласить полный список обрядов, которые допустимо нарушать. Или сие позволено только веледи и неприемлемо для простых людей? — Никкорд распрямился, достал родовое кольцо Орда и подчёркнуто церемонно вложил его в узкую ладонь на своей руке.

— Хотите попенять невесте, что она явилась без отца и с открытым лицом, которое жених без разрешения лицезрел три ночи кряду наедине, господин Никкорд? — Вефиделия зажала кольцо в руке, которую полностью накрыла мужская ладонь, собираясь в кулак.

— Будем считать, что союз Вельда и Орда состоялся, — с подчёркнутым почтением произнёс Никкорд, крепче сдавливая пальцы. — Готовы подтвердить его узами брака, веледи Вефиделия?

Девушка одарила мужчину неопределённым взглядом, за которым, как он уже знал, прятала внутреннюю бурю.

Они прошли в комнату и, расцепив руки, встали перед Давенаем, вновь занявшим место возле летописи. Югорд и Альпир приблизились с противоположной стороны стола, сохраняя расстояние между собой.

— Сегодня великий день! — торжественно объявил хранитель Вельдома. — Пусть он омрачён обоюдным трауром и, проявляя уважение к просьбе новобрачных, — на этих словах Никкорд глухо усмехнулся, Вефиделия же всем видом предупреждала о бессмысленности попыток оспорить прозвучавшее, — не отличается пышной церемонией и широким празднеством, значение его трудно переоценить. Два мудрых правителя-союзника стремились укрепить свои обширные земли дружественной поддержкой и семейными связями.

Давенай перевёл дыхание и положил ладонь на чистую страницу раскрытой книги.

— Вефиделия, веледи Вельда, и Никкорд, военачальник Орда и сын орлорда, во исполнение воли ваших отцов и ради сохранения мира меж двух народов при свидетелях с обеих сторон скрепите ваш союз подписями.

— После вас, веледи, — Никкорд указал на стол, пропуская Вефиделию вперёд и признавая её главенство в заключении политической части их соединения.

Вефиделия сохраняла идеально прямую осанку. Не наклоняясь, начертала своё имя в пустой строке, отложила перо и встала на прежнее место. Никкорд оставил размашистый росчерк чуть ниже и придвинулся к застывшей невесте.

— Слово имеет вес. Бумага хранит доказательства. — Давенай сдвинул летопись на середину стола и переставил с полки на его край деревянный поднос с двумя длинными иглами, полотняными лентами и горящей свечой. — Супруги смешивают кровь, продолжая два рода в общих потомках.

Не дожидаясь приглашающего знака от хранителя, Никкорд выступил первым, выбрал иглу потоньше и окалил её в пламени свечи. Вторая игла, подхваченная изящными пальцами, окунулась в огонь рядом. Перекрёстно Вефиделия и Никкорд укололи мизинцы друг друга и соединили их ранка к ранке, мужской поддерживающе снизу и женский доверительно сверху. Подушечки пальцев обдало жаром. Ей передалось его восхищение, к нему перетекло её волнение.

Спустя несколько мгновений Югорд бережно перевязал мизинец Вефиделии, Альпир аналогично, но гораздо резче, наложил повязку на палец Никкорда. Свидетели обогнули стол и застыли по его дальним углам. Жених с невестой остались стоять лицом к лицу.

— Разум принимает решения. Сердце смывает равнодушие, которое недопустимо между супругами. — Давенай сделал шаг назад. — Сотрите последние границы между телами и душами, скрепив ваш союз поцелуем.

Никкорд заметил свечение, засочившееся по тёплой коже Вефиделии. Он привлёк Вефу к себе, обняв за талию, и накрыл напряжённо сомкнутые девичьи губы своими, погладил их, слегка втянул и замер. Вефиделия попыталась отстраниться, но Никкорд лишь плотнее прижал её к себе, щекоча нежный подбородок подстриженной бородой. Она в негодовании распахнула мечущие острые молнии глаза и влетела в глубину непреклонного синего взгляда. Рассечённая бровь насмешливо преломилась. Он ждал её участия. Как бы Вефиделия ни злилась, Никкорд был прав. Она сама своей рукой расписалась в хронике, сама позволила уколоть палец и пустила ему кровь. Она выполнит и эту часть до конца. Глядя в чёрные зрачки, Вефиделия разлепила придавленные его ртом губы. Их зубы стукнулись друг о друга. Она оставила одиночный поцелуй на внезапно ошеломляюще мягкой плоти, и Никкорд сразу же расслабил захват, хотя не выпустил Вефу из объятий.