Лошадей пришлось оставить пастись на поле под присмотром стражи. Навстречу веледи вышел местный староста. Обменявшись приветственными любезностями, глава бухты Покоя посетовал, что ничего не подготовлено к визиту повелительницы.

— Разве дома нужно обращаться с хозяином как с гостем? — прервала поток извинений Вефиделия. — Вельд — наш общий дом, в каждом своём закутке. Для нас ему не требуются особые украшения и церемонии. Я лишь несу немного больше ответственности за него в целом. Твоего поклона мне вполне достаточно.

Пожилой мужчина устремил почтительный взгляд на руки Вефы.

— Позволите, веледи?

Она приподняла руку, и он бережно приложился лбом к её тыльной стороне.

— Ваш отец — пусть покоится с миром — всегда приезжал без предупреждения и любил говорить. — Вокруг стало тихо, даже дети, рвавшиеся пробежать первыми, замолчали. — «В Вельде я везде дома, — голос Вефиделии подхватывал слова старосты, в то время как её ладонь легла на склонённую перед ней голову. — В замке и в сарае, в поле и на холме, пеший и конный, больной и здоровый. Всегда помни об этом».

Мужчина распрямился. В его глазах светилось уважение и любовь к юной правительнице. Вефиделия сморгнула подступающие слёзы и кратким кивком предложила следовать дальше. Староста двинулся первым. Вефиделия шагнула за ним в каменный коридор и почувствовала мимолётное прикосновение к своей спине. Сердце пропустило удар. Просто узкий проход и случайное столкновение... Только в груди сразу застучало быстрее, а подбородок дерзко взметнулся вверх.

Никкорд отстал на должное расстояние от Вефиделии, чей золотистый ореол разрежал полумрак странного вытянутого прохода. Он гулял взглядом по волнистой завесе светлых волос и бессознательно потирал подушечки пальцев, которые сами потянулись к девушке, как только боль её скорби просочилась под его рёбра, забившись об них с ошеломляющей силой. Никогда прежде Никкорд не сталкивался воочию с такой откровенной взаимной привязанностью властителя и земли, правителя и народа. Вефиделия не просто была названа наследницей по воле велорда, известие о гибели которого словно передавал сам Вельд во все концы через свои ручьи и трещины. Она избрана Вельдом и беспрекословно принята его жителями.

Вроде бы за пару десятков шагов невозможно отвыкнуть от солнечного света, но его оказалось чрезмерно много на выходе из-под скального навеса. От узкой площадки, своеобразным балкончиком нависающей прямо над уходящей к морю довольно широкой тропой, расходились улочки странного поселения, примостившегося на ступенчатых террасах. Его нельзя было увидеть с дороги, но вполне возможно разглядеть с большой воды.

Никкорд обошёл Вефиделию, сосредоточенно слушающую говорившего ей что-то старосту, и приблизился вплотную к ограждению. Он внимательно осмотрел небольшую заводь среди острых зубцов береговых скал и покатых лысин морских валунов. Её спокойная поверхность наглядно объясняла своё название.

— Разве этому месту не требуется дополнительная охрана от набегов заморцев? — широким жестом он обвёл всю бухту и часть берега, адресуя вопрос всем сразу.

— Она здесь есть, — Вефиделии пришлось ответить, поскольку её подданные не посмели бы выступить с пояснениями вперёд своей повелительницы. — Подводные плиты и камни. — Она приблизилась к поручню и слегка качнула головой, указывая на водную гладь. — Они находятся в покое большую часть времени. В случае же опасности или попытки проникновения с моря Вельд приводит их в движение. Они хаотично меняют порядок, поднимаются и опускаются, загромождают путь. Ни одна лодка, не то что крупный корабль, не рискнёт застрять и быть раздавленной в них.

Пристальный взгляд Никкорда скользнул по её щеке. Она замолчала и крепче стиснула пальцы в замок перед собой. Его же завораживала гордость, с которой Вефиделия говорила о своей земле, живой и равной ей самой.

Торжественность момента нарушил шум и топот босых ног, торопящихся присоединиться к тем, кто уже бродил по колено в воде, лениво расходящейся рябью при вторжении на глубину. Никкорда кто-то дёрнул за рукав. Он посмотрел вниз, откуда на него взирали блестящие глаза того мальчика, что ехал вместе с ним на вороном.

— Я знаю, что ты воин, а значит, ничего не боишься, и утонуть тоже, — звонко произнёс ребёнок. — Но воины часто дерутся и получают синяки и другие разные раны. Пойдём! Я попрошу бухту Покоя смыть наши болячки.

Никкорд усмехнулся и потрепал мальчишку по взъерошенным волосам.

— Веледи может пойти с нами? — спросил он заговорщическим тоном.

— У веледи не должно быть ссадин, ведь их все должен получать ты, защищая её, — мальчик забавно вытаращил глаза.

— Ты прав, — серьёзно согласился Никкорд и заметил: — Как я понял, бухта Покоя избавляет ещё и от страха.

— А веледи боится утонуть? — удивлённо прошептал мальчик.

— А бухта помогает только от страха перед водой? — уточнил Никкорд тоже шёпотом.

— Да, — ответил малыш и вдруг выглянул из-за ноги Никкорда, чтобы посмотреть на Вефиделию, с интересом наблюдающую за их беседой. — Но, если победить один страх, можно превозмочь и остальные. Так говорит моя мама.

Вефа присела перед мальчиком и показала ему сжатый кулачок. Он подался к ней, не скрывая любопытства.

— У тебя мудрая мама. Знаешь, что это такое? — Она разжала пальцы.

Мальчик уставился на маленький неровный камешек на её руке.

— Защитный скальник? — проговорил недоверчиво.

— Он самый, — Вефиделия вложила осколок в детскую ладошку. — Храни тебя Вельд, маленький смельчак.

Казалось, ребёнок потерял дар речи.

— Сегодня мы благословлены многократно. Спасибо, веледи, — пришла на выручку младшему брату его сестра.

Вефиделия вручила нагретые камешки всем детям, чтобы не обойти никого даром Вельда и не пробудить зависть и обиду.

— Я пройдусь по верхним террасам, — сообщила Вефа, обращаясь к старосте, улыбнулась настойчиво удерживающему Никкорда мальчику и всё-таки добавила: — Вода снова приобрела цвет твоих глаз. — Замешкалась на мгновение. — Спустись к морю, воин, и смочи свою рану.

Успев уловить недоумение и вспыхнувший в обозначенной синеве огонь, Вефиделия поспешила в противоположную сторону.

В Вельдом отряд веледи вернулся под конец дня. Солнце больше не слепило, окрашивая окрестности мягким тягучим теплом. Большая часть обратного пути прошла в неспешном молчании. Оно не тяготило, сближая всадников полученными впечатлениями, оставляя время размышлять и любоваться предвечерней красотой природы.

Наскоро перекусив, Вефиделия уединилась с Давенаем в большом зале, куда по очереди потянулись просители. После, отказавшись от позднего ужина, Вефиделия вызвалась проводить хранителя в Восточную башню, откуда решила прогуляться по стене перед сном.

— Вефиделия, — Давенай намеренно назвал её по имени, давая понять, какой разговор он хотел начать.

Девушка покачала головой и промолвила, продолжая идти:

— Не сегодня, прошу. Я выслушаю тебя утром, — она оглянулась на наставника.

— Хорошо, — согласился Давенай, отмечая задумчивую усталость и беспокойство веледи. — Спокойной ночи, — он поцеловал Вефу в лоб, поклонился и свернул к своей комнате.

Вефиделия остановилась между бойницами, глядя на затухающие отсветы рыжеватого заката и глубоко вдыхая прохладный воздух.

— На завтра граница с Пренном? — Никкорд задал вопрос, поравнявшись с Вефиделией.

Она обняла себя руками.

— Совместные поездки не изменят мой ответ. Они лишний раз доказывают, что мы можем договориться без заключения брака.

Никкорд одарил Вефиделию долгим взглядом. Она не смогла его прочитать, но он посеял в ней тревогу и непонятную грусть.

— Пора этому насыщенному дню закончиться, — Вефа направилась к ближайшему спуску во двор.

Никкорд последовал за ней, открыл дверь, пропустил веледи и прошёл в замок. Он не проронил больше ни слова и не задевал Вефиделию на лестнице, держась немного левее. Однако с каждой ступенью наверх всё больше сгущалось ощущение давящей пустоты и теряемой лёгкости, которая охватила их днём перед бухтой Покоя.