— Она была дочерью повелителя Заморья и совершала путешествие, в котором знакомилась с разными морями и линиями побережья. Её синие глаза разбудили шторм в блёклой бухте Орда. И я решил поймать и заточить его в наших скалах. — Послышался свист нового приступа, но орлорд упрямо продолжал говорить: — Чтобы она не таскала тебя к большой воде, я запретил ей самой приближаться к морю. Известно, что шторм не живёт на суше. Она покорилась, боясь навредить тебе, и зачахла в плену иссушающих её гор, которые, однако, не вредили тебе, хотя и тушили бури в этой синеве. — Орлорд ткнул узловатым пальцем в лицо Никкорда.

— Потом я заменил тебя на твоего сына. Он был мне понятен. Даже льстило, что внук больше похож на меня. Хотя и здесь ты негласно обошёл Такко, — с внезапной гордостью усмехнулся орлорд. — У него недавно родилась третья дочь. Он подумывает взять другую жену. Дурак. Все его дети в браке и бастарды от любовниц — девчонки. Тупик. А ты, сам будучи ещё мальчишкой, играюче народил сына. Я увлёкся нашей внешней схожестью с Палордом и ошибся, обманув самого себя. Твой сын оказался моей ухудшенной копией. Я хотя бы ратую за Орд. Он же делает всё только ради себя. Такой же недальновидный, как его мать. Она же должна была стать женой Таккорда, но поддалась чарам твоих влекущих глаз и задрала юбку раньше времени. В итоге получила лишь заслуженное забвение.

На лице орлорда выступили красные пятна, лоб покрылся испариной.

— Никко, я позвал тебя, потому как понял, что совершу непоправимое, если ты не будешь рядом. Вот, — он зашарил свободной рукой под собой и вложил в ладонь Никкорда что-то твёрдое, тут же заставляя его сжать руку в кулак. — Перстень орлорда. Береги его! Ты должен укрепить Орд и дать ему настоящего наследника. Приставь к Палорду сурового наставника. Будь с ним строг… Передай, что моё обещание по Орду в силе… если он будет слушаться тебя… — паузы между фразами становились длиннее, а дыхание старика — чаще и поверхностней. — Дочь Вельда — возмутительная гордячка. Она не по зубам… Палорду. Ты ещё молод. Ты подаришь наследника и Вельду… Скрепишь союз двух великих земель... Ими будут править потомки нашего рода... Скажи, что мальчик не объявил себя её женихом! — вдруг вскрикнул орлорд, без переходов говоря о разном. — Скажи, что ты успел вовремя!

— О чём ты говоришь, отец? — Никкорд тоже повысил голос.

— Велифимир… велорд… ждёт именно тебя… — орлорд закашлялся, одной рукой стуча себя по груди, второй — ещё более цепко перехватывая пальцы сына.

Никкорд дотянулся до кувшина, стоящего на сундуке у изголовья, и попробовал влить немного воды в приоткрытый рот отца прямо из горлышка. Бьющаяся ладонь постепенно затихла. Орлорд дико смотрел на Никкорда, силясь сказать что-то ещё. Его губы посинели, язык ворочался, но звуки застревали в хрипе. Он сделал скрипучий вдох и больше не выдохнул.

Никкорд высвободил передавленные пальцы из скрюченной хватки отца и прикрыл выпученные глаза, вмиг ставшие невнятно серыми, словно их присыпали золой и пылью.

В шатре стало не просто душно. Невыносимо. Подавляюще. Казалось, тяжёлый тёмный купол опустился на Никкорда и Вефиделию. Ношей с чужого плеча, которую почему-то приходилось удерживать именно им, чтобы она не подмяла их под себя окончательно.

Никкорд медленно поставил кувшин обратно на сундук и распрямился. Не глядя, он безошибочно мог определить, где стояла Вефиделия. Её разрозненные потоки восприятия и эмоций собирались в клубок, отзывались в нём и будто задерживались, удивлённо впитывая что-то неуловимо похожее между ними. Он смотрел на отца, но не видел его. Все слова, сказанные перед смертью торопливо и неприкрыто откровенно, складывались в картинки воспоминаний, мелькающие перед глазами друг за другом.

Отец уехал в очередной поход. Мама разрешила им с Таккордом забраться к ней на кровать, послушать сказку перед сном. Брат уснул очень быстро. Он же дослушал до конца. Изорд дремал. Ребёнком он различал сопение замка через щели в дверях. Именно его похрапывание гуляло по гулким коридорам, а вовсе не сквозняки или эхо шагов.

— Мама, а какого цвета море ночью? — задал он давно мучивший его вопрос.

Она как-то вся встрепенулась и загадочно улыбнулась.

— Пойдём, — прошептала так тихо, что он скорее понял её приглашение по протянутой руке.

Схватился за прохладные пальцы. Руки мамы всегда были такими, будто она только что держала их в холодной воде и не успела согреть перед прикосновением. Они вдвоём выскользнули в коридор.

— Присмотри за господином Таккордом, — приказала мать одному из стражников.

Второй же последовал за ними. Они поднялись на самый верх единственной узкой башни Изорда, откуда охрана обычно следила за окрестностями днём.

— Останься здесь, — не допуская возражений, мама указала их сопровождающему на место у двери. — Я покажу сыну звёзды.

Сама же подвела его к шершавому ограждению и указала рукой вдаль, туда, где по кривому контуру тёмных горных вершин шла ломаная линия чёрного неба. Молочные звёзды и яркая луна отбрасывали серебряные блики на дрожащее пограничье между землёй и воздухом.

— Ночью, — зазвучал голос матери, уткнувшейся губами в его макушку, — море становится зеркалом для неба. Его блестящим отражением. Везде. И неважно, какого цвета оно днём.

— А что важно днём, мама? — он резко развернулся к ней и поражённо уставился в её глаза, ставшие похожими на два переливающихся сапфира.

— Днём важно увидеть своё море. Тогда ты точно узнаешь, какого оно цвета.

Мать часто говорила с ним загадками. Он бы не смог пересказать их отцу, если бы тот вдруг попросил, но сам Никко всегда понимал маму и никогда не уточнял, что она имела в виду...

Прошло несколько занятий на деревянных мечах. Он делал успехи, за которые его никогда не хвалили. Отец собрался куда-то, и все поданные вытянулись перед орлордом, пока он шёл мимо. Вдруг он остановился и повернулся к сыну.

— Никко, — подозвал обманчиво ласково.

Отец редко уделял ему внимание, и он с радостью выступил вперёд, с гордостью сжимая ненастоящий меч. Мгновение — и в руке орлорда сверкнул вынутый из ножен клинок.

— Покажи, чему ты научился. — Отец рассёк воздух в опасной близости от лица ребёнка.

Он отбил меч своим деревянным оружием. Отец усмехнулся и сделал новый выпад, который тоже был отбит. Остриё описало в воздухе странную замысловатую фигуру и успело задеть детское предплечье. Длинный глубокий порез тут же засочился кровью.

— Переводи мальчишку на настоящее оружие, — орлорд убрал свой клинок в ножны и, отвернувшись, уже отдавал приказ наставнику Никкорда. — Станет намного бдительнее...

Ему пятнадцать. Девчонка вызывающе красива. Сейчас она бы не привлекла его внимания. Тогда же слишком глубокое декольте, нескромно оголённое колено, которым она ударилась, так своевременно оступившись на лестнице, лишили разума. Ей понравился младший из братьев Орда, и она его получила, лишив себя возможности стать супругой будущего орлорда. Непродолжительная возня в кладовой, когда больше времени потрачено на выпутывание из одежды, чем на то, ради чего потребовались подобные неудобства. Переглядки за столом во время ужина и опасная пробежка ночью по наружному барельефу в гостевые покои. Вороватая поспешная страсть и визг служанки, заставшей юных любовников и разбудившей добрую половину Изорда. Скоропалительная женитьба и ссылка на подготовку к военной службе...

— Наш род продолжен, — отец сам держал на руках кряхтящего младенца, лица которого Никкорд не успел рассмотреть. — Неплохо, Никко. Я позабочусь о новом члене нашей семьи. А ты вернёшься в войско. Воину вреден простой и отдых...