Мешок, то прочно обжимал меня, то расслаблялся, совсем как перистальтика желудка.

От сравнения стало совсем дурно и меня стошнило.

Точнее, стошнило меня от сотрясения верхнего отростка, что я, по глупости своей, называл мозгом.

- … Данные анализа - отрицательно. Повторяю - отрицательно. Это не Тимофей. Кукла. - Фраза, услышанная мной, повергла меня в ступор, получше любого удара по голове. - Объект переводится на базу "Капал".

Мешок, наконец-то успокоился и дал мне вздохнуть свободно. Отходы моей, жизнедеятельности, исчезли, растворившись в его стенках, добавив еще амбре.

Так как вязать руки-ноги мне не стали, удовлетворившись мешком, принялся крутиться.

Получил под ребра тяжелым башмаком.

От души выругался.

И получил еще раз.

- Еще раз дернешься - угощу прикладом. - Беззлобно пообещал мне вежливый голос. - Не усложняй, задачу…

Пришлось замереть, по стойке смирно.

Флаер заложил широкий вираж и добавил скорости. Хотя компенсаторы и были на высоте, но пилота - не обманешь. И все ухищрения, с попыткой скрыть курс - не стоили и ломаной монетки. Тем более что в "школе", учили нас такие асы, что обычным боевикам и не снилось.

Только долбанный мешок - мешал страшно!

Да упиралась в спину странная железяка, ребристая и ледяная.

Пришлось, снова поерзать - сползая с нее и устраиваясь удобнее.

Как ни удивительно, мой конвоир на это не отреагировал.

Не отреагировал он и тогда, когда флаер клюнул носом и стремительно вошел в пике.

Ну, а после встречи с землей, уже и я, ни на что не реагировал…

Сперва было больно.

Потом - под нос сунули вату, с запахом нашатыря, чтоб им выгорело, и надавали по щекам.

- Ты кто? - Склонившийся надо мной парень, альбинос, судя по виду, пытался придать своему лицу, важную мину. Получалось не очень - удивление так и лезло из всех щелей.

- Крокодил в пальто… - Ответил я, стараясь не перейти на мат, больше подходящий моему состоянию и самочувствию.

- Хьюк… - Сказал кто-то позади альбиноса. – А, что - похож. Зеленый…

- А вы - кто? - Поспешил я задать собственный вопрос, пока все расслаблены и спокойны.

- Мы - "хабарши"! - Представился альбинос и я присвистнул. "Хабарши", неуловимая компания, занимающаяся взломом и воровством армейского имущества. В особо крупных, размерах… Именно они, сперли крейсер "Палладинец", который списали и тащили на слом, не демонтировав с него вооружения. Им же приписывается похищение каждого седьмого контейнера, отправляемого нашим союзникам, во что я не верю, хоть ты меня на куски режь! А еще, по уже совсем мистическим, рассказам, "хабарши" занимаются и вовсе страшными преступлениями, по сравнению с которыми, поедение младенцев, так, семечки погрызть…

- Вот жопа - то… - Выдохнул я, понимая, что в придачу ко всем моим неприятностям, добавилась еще одна.

- Ладно. - Решил альбинос. - Ты, идти, сможешь? А то - скоро начнут искать…

Встав с расстеленного на траве полотнища, осторожно выпрямился.

Голова кружилась.

- Идти смогу. - Решил я, потягиваясь и шипя от боли. Чудо-тело прекрасно справилось с препаратами, но вот синяки и шишки, продолжали жить своей, отдельной жизнью, не давая мне расслабиться. - Только не долго и не быстро.

- Если что - понесем. - Решил альбинос и фигуры вокруг него, дружно качнули головами, соглашаясь.

Всего моих освободителей было семь человек. Все, как на подбор - молодые парни, лет до двадцати трех - не старше. Альбинос, главный зачинщик всех их мероприятий, в полголоса клял какого-то "Стриммера", давшего "гнилую наводку" и упрямо топал вперед.

Учитывая, что "Андромаха" рухнула где-то в лесу… Как бы я снова не оказался в заповеднике! А что - жизнь, она такая… Сука…

Хуже нее, только любовь и судьба. И если от первой - время лучший лекарь, то от второй…

- Где мы? - Поинтересовался я, догнав альбиноса.

- Тянь-Шань… - Усмехнулся парень и я отстал.

Скорость "Андромахи" внушала… По моим ощущениям, я провел в ее чреве не более двух, максимум - трех, часов. Как то долго, добирались…

- Седой! - Окликнул альбинос кого-то и, словно из-под земли вырос невысокий парнишка, с вытравленными перекисью и обработанными оттеночным тоником, до седины, волосами. - Останься, понюхай воздух. Если будут общие знакомые - беги. Если что, встретимся в городе.

Седой задумчиво кивнул, протянул свой тощий рюкзачок мне и растворился в начинающих желтеть, зарослях.

Альбинос, уставился на меня и тяжело вздохнул.

- Ты, слышь… Седой тебе самое драгоценное доверил. Не просри, рюкзачок - то!

- Свой не потеряй. - Миролюбиво подмигнул я и закинул рюкзак на плечо. - Хабарши…

- Вот только не надо… - Альбинос шмыгнул носом. - Придем - поговорим. А пока - топай, заложник совести и мирового гнета!

Топать пришлось долго.

Уже в потемках, нас догнал Седой и, отозвав альбиноса, что-то ему сказал, указав на меня кивком головы.

Альбинос, покачал головой и щелкнул языком.

Целую минуту они молчали, играя в гляделки, после чего, Седой подошел ко мне и протянул руку, требуя вернуть рюкзак.

- Жирно по твою душу народу нагнали. - Сказал он, закидывая рюкзак на спину. - И погоны не малые и пушки не хилые.

- Плохо. - Вырвалось у меня. - Совсем плохо. Никогда не доверяй семье, Седой. Никогда! Самый страшный зверь - это ближний твой. Только он знает, где укусить, где плюнуть, а где - подставить ногу!

- Мы всегда нужнее дальним, чем ближним. - Согласно кивнул мне Седой, печально улыбаясь и отошел в сторону, занимая свое место в цепочке, неторопливо скользящей по тропинке.

До привала еще час. - Обрадовал меня альбинос. - Выдержишь?

- Да не вопрос. - Ноги еще держали, а взгляд Седого, изредка впивающийся мне в затылок, подстегивал не хуже плети.

Странные эти "хабарши", право слово.

Ведь пес знает, кто я такой, а, тем не менее - тянут за собой. И вопросов, пока, не задают. Странные…

Мозги закрутились вокруг странностей и начали нарезать все расширяющиеся, круги, захватывая в поле зрения все больше и больше, этих самых, странностей.

Вот не походили "хабарши" на тех монстров, которым приписывается целых 9% потерь! Слишком молодые. Слишком… Неграненые!

Не похожие на прожженных и матерых. Те, сидят по красивым офисам. И, если ходят по горам, то в сопровождении…

- Осторожно. Дальше будет плохо. - Предупредил альбинос, и стало плохо.

Дорога исчезла, сменившись каменистой осыпью.

Каждый шаг вызывал целую миниатюрную лавину, катящуюся вниз и грозящую переломать ноги, неосторожному пешеходу.

Передвигаясь зигзагом, неторопливо, словно мулы, мы шли по каменной реке.

Войдя в ритм, я стал покачиваться и ступать тем самым шагом, которым меня учил ходить в горах прадед. Нога стала осторожной и любопытной - прежде чем перенести вес, она в мгновение ока определяла - стоит ли? - и, приняв решение, сдвигалась иногда на сантиметр, а иногда - буквально на сотую долю миллиметра. Идти стало не в пример легче. Идти такой походкой, налегке или с небольшим грузом, можно очень долго. Я бы и шел, если бы не оклик альбиноса, слегка насмешливый и слегка - восхищенный.

- Выше не надо…

Я остановился и оглянулся.

Слева от меня, почти в центре осыпи, седой отворял хорошо замаскированную дверцу, расписанную под цвет камней.

Нырнув в лаз, из которого тут же раздался еще один голос - на этот раз девичий, седой помигал фонариком, приглашая войти.

- Все, дома… - Вздохнул парнишка, шедший от меня третьим, в странной кепке с длинным козырьком. - Ушли, хвала Звездам.

Лаз оказался коротким, но извилистым: на два десятка метров - пять поворотов и спуск, за которым открывался чудесный вид на пещеру, залитую мягким электрическим светом.

Здоровенную, пещеру. Только в высоту - метров с десяток, а в радиусе вообще боюсь ошибиться.