- Не оживит. – Мрачно отрезал все нити к отступлению, Вой. – Какая грустная ирония судьбы: Свинью Дианы убил Меч Фемиды!

- А это точно – ее меч? – Тор все еще надеялся на чудо.

- Точно – ее! – Вой поднял левую руку, украшенную четырьмя свеженькими шрамами. – Проверил на себе. Тупой, как голова Минотавра!

- Тупой-тупой, а свинью вон как ровнехонько, напополам… - Тор склонился над тушкой. – Идеально!

- А как Ты думаешь, скольких эта "любимица Богини", уже успела занозить? Или ты решил, что бег по коридорам, это развлекуха двух бухих богинь, которым надо посплетничать, пока ты бегаешь, да носики припудрить?! Это – наказание! – Вой с самой серьезной миной на лице, воздел к небесам указательный палец, но, не выдержав торжественности момента, фыркнул и захохотал. – Так что, давай ее бренную тушку сюда, я ее съем, и выпью за Твое здоровье и горячие ночи, что тебя еще долго ждут!

- Как долго ждут?! – Испугался Тор. – С чего это вдруг?! Сейчас пойду, отдам весы и меч, и сожрем это мерзкое животное на пАру!

- Ага. – Вой повертел пальцем у виска. – А отдавать все эти предметы, ты собрался прямо сейчас – в поросячьей крови? Или ты хотел бросить это кровавое месиво, просто так? Марая свои руки и мою одежду?

- Все можно отмыть! – Безапелляционно отмел все возражения Тор. – Надоело мне уже тут, понимаешь? Они же – на Охоту ходят! А я, в кровати валяюсь… Пока в себя приду – она уже тут как тут…

- Так. Ни слова больше! – Предостерегающе поднял руки Вой. – Кто много знает, тот долго не живет. А у меня еще дел – полно. Да и лук, Дианкин, я так и не починил. Пока. Так что, придется Вам, Ваша Божественность, еще недельки две, по-прогибаться… Бросай сюда, кому говорю. И в душ, на полной скорости!

Глядя, как дрогнул лучший друг от звука его голоса, Вой искренне его пожалел, дав себе твердокаменное обещание поговорить с Дианкой, при первом же удобном случае. А Тора поить месяц, пока его жизнь во дворце, переполненном женщинами, не станет лишь кошмарным воспоминанием, при котором руки начинают не дрожать, а искать меч, дабы снести пару тройку десятков голов и выпить еще вина.

- Лови, изверг! – Тор печально переправил окровавленные предметы и части порося, точнее – поросюшки – в зеркало. – Только давай, быстрее. Сам помнишь, терпение - не самая моя лучшая черта характера.

- Ага, зато, самая короткая. – Подмигнул другу Вой. – Все, сматывайся. Только ленту, выбросить не забудь! Желательно – вообще, сжечь. Ну их, артефакты, женские…

Изображение в зеркале поплыло, и через мгновение Тор стоял и любовался собственным отражением. Розовая рубашка, навыпуск, поверх зеленых брюк, фиолетовые мягкие сапоги и ярко-канареечный, шейный платок.

Передернувшись от увиденного, Тор сплюнул в лужу крови, повернулся к отражению спиной и, пытаясь по громче грохнуть мягкими каблуками в пол, потопал по коридору, шумно сопя.

***

Хитрый Безобраз не появился ни через пять, дней, ни через неделю, ни даже через месяц, давая слабую надежду на то, что может быть, его Злобчество лопнул от злобы.

Надежду столь же слабую, что все в мире станет хорошо.

Никогда в мире ничего не станет хорошо.

И Безобраз всплывет, вот поверьте моему опыту, ибо … Ну, не тонет оно! Не тонет, потому что случается каждодневно.

Валяясь в свой законный выходной у себя дома, с сопящей Маршей на плече, довольно улыбался – мировое сообщество, это такая гибкая штука, что съест все, что ему скормят.

Сказали ему, что Земля плоская – пойдет искать край. Сказали ему – русские сволочи – будет гавкать.

- Лежи! – Пробормотала Марша, едва я пошевелился, устраиваясь поудобнее. – Куда намылилися?

Русский язык у Марши стал вторым родным – общение со студентами, преподавателями, клиентами тира – просто гигантская языковая практика!

- Лежу, не мылюсь! – Я прижал к себе свою женщину и поцеловал в рыжую макушку. – Но жрать уже хочу.

Мой желудок, соглашаясь с хозяином, заявил о себе громким урчанием.

- Голодный мужчина – не работник, а от крахмала только воротнички стоят… - Понимающе улыбнулась Марша. – Может – сперва минералочки? С "пузыриками"?

- Женщина, это ты на что намекаешь?! – Деланно разозлился я, перекатывая женщину на себя и устраивая ее поудобнее. – Тебе еще мало? А, ты меня, накормила? Напоила? Нет! Сразу перешла к третьему пункту!

- А ты мне дал тебя накормить-напоить?! – Марша уперла свои острые локти мне в грудь и с удовольствием на них навалилась. – Вот и лежи, и не возмущайся! За целый месяц, позвонил всего пять раз, эгоист!

Ругалась Марша не долго, но со вкусом, и вполне обосновано – не подкопаешься.

Действительно, разговаривать времени было не особо – навалившиеся дела пожирали все время, что оставалось от сна до сна. Не успев разобраться до конца с делами "трех компаний", за которое я получил и "строгача" и денежное поощрение, одновременно, меня втянули в банду "Сапфирровцев", а, как попутный поток, пошло дело "Тэзза".

За месяц, выходных у меня было всего два.

И то, в первый же выходной пришлось переться Краков, отбывать барщину – сдавать анализы и подтверждать свою профпригодность.

От сменяющихся часовых поясов, мелькающих перед глазами, мои личные превратились в настенные часы с кукушкой, без маятника, но всегда показывающие только одно время – 00:00.

И кукушка в них вечно дрыхла, отсыпаясь за своего хозяина.

Пока валялся, Марша соскользнула с меня и накинув халат, скрылась за дверью спальни, оставляя меня в сладостном предвкушении горячей еды и тихого покоя еще на сутки.

Если, разумеется, не наступит она самая, с двумя половинками…

Валялся, потягивался и присматривался к изменениям в комнате.

Появилась двуспальная кровать, трюмо - в спальне.

В зале добавилось пара легких кресел, а в кабинете – новый рабочий стол, со стоящим на нем моноблоком и "все-в-одном".

На стенах появились наши свадебные фото и пара портретов – Марша и ее Отец, то бишь, мой тесть…

А еще, мои глаза уперлись в подставку, на которой стоял холст, сейчас накрытый белой тканью.

Руки так и тянулись снять и посмотреть, но громкое "Фу! Нельзя! Не смей!", отбило всяческое желание любопытствовать.

И пусть только потом скажет, что я не любопытный и не интересуюсь ее хобби – все припомню!

Из-за закрытой двери потянуло вкусненьким и лежать стало просто не возможно – желудок так и подталкивал своего нерадивого хозяина на действия.

- Все будет готово через пять минут! – Марша приоткрыла дверь, продемонстрировала полураспахнувшийся халат и снова скрылась за дверью.

Получив прямой повод к действию, сползаю с кровати.

Хорошо, что она не высокая и падать с нее не далеко – ослабел я что-то… Видимо, от голода…

Натянув домашние джинсы, отправился на водные процедуры.

- На сегодня я взяла выходной. – Марша устроилась на стуле, напротив меня, поджав под себя правую ногу. – Так что будем гулять и…

Работая ложкой, таскал из толстостенного глиняного горшочка кусочки мяса, отправляя их в рот.

С последней готовки, в стиле приготовления горячего, у Марши произошли изменения, что не могло меня не радовать. Канули в лету мюсли, трижды отжатые молочные продукты и неизведанное количество полуфабрикатов.

Зато в холодильнике появились и сметана и творог, а мясо – просто закачаешься!

- Спасибо, накормила! – Я отодвинул от себя пустой горшочек. – Вкусно!

- Делаешь из женщины кухарку! – Подмигнула мне Марша. – Чем еще займемся?

- Я вот думаю… Поехали на речку! – Предложил я, любуясь моей женщиной. – Погода, самое оно!

- Поехали! – Согласилась моя ирландка и оказалась у меня на коленях. – Только… Чуть погодя?

Новый пляж, отсыпанный белоснежным, мелким песочком в пяти километрах от академии, к нашему приезду оказался уже завален людскими телами – студенты, жители недалекого городка и пары ПГТ вверх и вниз по течению, оценили это охраняемое и очищаемое чудо. Пусть и платно, зато чисто, детишки на виду, есть раздевалки, а охранники – спасатели, мускулистые парни, уже коричневые от загара, так и подманивали молоденьких ду… девушек, своими горячими тушками.