- Добрый день! - Поприветствовал нас дедок и, глянув прищуренным глазом, обрадовал Михалыча. - Размер не Ваш, милейший! Можете, конечно, примерить… Но… Давайте-ка, я Вам сразу, поменяю!

Лепажный, молча, протянул отобранное, дедку.

- Проходите, в примерочную! - Дедок, быстро рассортировал Михалычевы наряды в две кучки и с одной из них, в руках, подвел бригадира к кабинке. - А вы, молодой человек… Обождите, минутку! Вот, на стульчике и - обождите!

Плюхнув на обычный пластиковый стул вещи, я за озирался в поисках обуви.

Дедок, за пару минут успел подобрать Михалычу товар в размер, занести его в кабинку, убрать - лишний и теперь, обратил внимание на меня.

- Слушаю, Вас, молодой человек!

- Ох… Как Вас зовут… - Выдохнул я.

- Алекс Штайер! - Прищелкнул он каблуками, представляясь. - Четвертый дивизион, горных стрелков!

- Андрей Тобольский! Рядовой! - Рассмеялся я в ответ. - Герр Штайер! Помогайте! Ничего не понимаю в форме! Хочу - хорошее, удобное и - надолго!

На моих глазах, дедок, словно заново родился.

- Хм… Чаще бы люди, признавались в своем неведении… "Хорошее, удобное и надолго"… Будет не очень, красивое… Зато, как вы и хотели! - Алекс Штайер, обошел вокруг меня и замер, почесывая подбородок. - Вы, согласны? Что, именно, Вы хотели?

- Камуфляж, желательно - зеленый. - Начал перечислять я. - Теплую куртку, штаны… Обувь…

- Тогда, выкиньте то, что вы набрали! - Махнул дедок в сторону лежащих на стуле, вещей. - Это - барахло. Дешевка. Настоящая форма - стоит недешево…

- Пошли отсюда, Андрей! - Вышедший из примерочной Лепажный сбросил на пол все ему принесенное. - Клиентам здесь не рады… Кроме красивых слов - все вранье!

Михалыч прошел мимо дедка, подхватив меня за локоть.

Дедок, как ни странно, на заявление Лепажного никак не отреагировал.

Даже бровью не повел!

Выйдя на улицу, на 20 градусный мороз, в свитерочках, мы огляделись.

Обычная деревенька. Аккуратненькие, очищенные от снега - улочки.

Домики, одна и двухэтажные, с яркими черепичными крышами - красными, зелеными и коричневыми.

- Пошли в кабак! - Решил бригадир, поежившись. - Черно-белый…

Вывеска, замеченная Михалычем и проигнорированная мной, болталась метрах в пятидесяти от магазина.

"Черно-белое кафе" - перевел я для себя, название с немецкого и поспешил догнать бригадира, топающего к кафешке с таким видом, что становилось понятно - Драке - Быть!

Очищенный до асфальта тротуар, несколько машин на парковке перед "харчевней", температура -20 градусов и чистый горный воздух…

Как же все это раздражало!

Массивная дверь, украшенная до сих пор не снятым рождественским венком, бесшумно распахнулась впуская нас в "кабак".

Десяток столиков - массивных, деревянных, а не этого новомодного говна, которое натаскали наши "ресторанных дел мастера", избавляясь от "Совка". Прочные деревянные табуреты и лавки, на первый взгляд - не подъемные и отполированные десятками тысяч ерзающих задниц. Вдоль барной стойки - высокие, одноногие табуреты с удобными сиденьями.

Камина, с жарящимся в нем быком, к сожалению не обнаружилось!

Зато, нашелся автомат-проигрыватель, переливающийся разноцветными огнями.

На наше появление отреагировал бармен, оторвавшийся от протирки стойки и пара, поддатых забулдыг, поднявших головы в ожидании халявы.

Михалыч, окинув взглядом пустой кабак, тяжело вздохнул и прошел за дальний столик, махнув бармену, чтобы принесли меню.

Устроившись, молчком, за выбранным столиком, я вопросительно уставился на Лепажного.

Мой вопросительный взгляд, Лепажный игнорировал.

Появившаяся официантка, женщина лет сорока - сорока пяти с высокой прической и широкими плечами, замерла перед нами, с блокнотиком наизготовку.

- Водку. Бутылку. - По-русски потребовалМихалыч. - Черный хлеб. Лук и сало…

Официантка - поняла…

На ее лице, не обезображенном косметикой, отразилась такая гамма чувств, что стало понятно - уже встречалась… С подобным заказом…

- Осмелюсь предложить… - Набрала женщина полную грудь воздуха. - Есть, свежие пироги и…

Взгляд, который бросил на нее Михалыч - расставил все по своим местам.

- Милая Марта! - Прочел имя на бейдже, бригадир. - Мы не жрать сюда пришли… А - нажраться! Вдребезгу!

- Я, вызову полицию! - Предупредила официантка, делая знак бармену.

- Ага. И - "скорую помощь"! - Михалыч с удовольствием откинулся на спинку лавки. – Заодно, пожарных, до кучи… Только, сперва, заказ - принесите!

Марта, обернулась в мою сторону.

- Водки. - Подтвердил я. - И, огурчика, соленого…

- Соленых - нет! - В голосе Марты, звучали настоящие нотки паники, а в глазах - горел транспарант: "Русские Сволочи"!

- Зря. - Улыбнулся я. - Маринованным и убить, можно…

Официантку сдуло…

Полиция приехала быстрее, чем нам принесли заказ!

Два офицера, старый и молодой, пронеслись по залу, как два вихря и замерли.

- О! Смотри, Андрей! - Подмигнул мне Михалыч. - Европейская культура, в своем, ярчайшем, проявлении! Заказа еще нет, а полиция - уже есть!

- Не троньте Европу, Николай Михайлович! - Усмехнулся я. - Они уже привыкли, продавать - подороже - хомно и покупать - дешевле - хорошее! Как магазинчик, герра Штайера, это и подтвердил! А наш заказ… Может быть, фройляйн Марта, не очень хорошо понимает русский язык?!

- Ага! - Многозначительно пригладил усы, бригадир. - А, переспросить - Христос, язык, выдернул?!

- Может быть - испугалась, что своей просьбой, оскорбит, кого-нибудь?!

- Ну, кофе-то, можно принести?! - Рассмеялся Михалыч. - Или и это тоже - оскорбление чувств?!

- Ага… Кофе!

Дружески подшучивая, мы, тем не менее, внимательно наблюдали за полицейскими.

Понимая, что кроме "оскорблений" они ничего пока не услышат, полицейские уселись за соседний столик и превратились в слух.

Марта, видя такой расклад, поспешила вынести из кухни, наш заказ.

Расставляя на столе водку, сало, черный хлеб и лук, она, то и дело поглядывала на полицейских, которые, в свою очередь, делали ей успокаивающие знаки.

- Марта! - Остановил официантку, Михалыч. - Я, просил - водку! Вы, в курсе, что это такое?

Женщина дернулась в сторону полицейских, но - остановилась и кивнула головой, в ответ.

- Тогда, Марта, будьте так добры, унесите свой шнапс и принесите водку! - Михалыч очень любезно улыбнулся. - Или в Вашем, сраном городишке, так не любят русских, что готовы лишиться прибыли?! Или - считаете, что все русские - одинаковы?!

- Михалыч… - Остановил я бригадира. - Не заводись. Это - обычные бюргеры. У них нет, собственной головы - только - телевизор! Наши, сейчас, становятся такими - же… Демократия - свобода от собственного мозга…

Пожилой полицейский, за соседним столиком, возмущенно закряхтел.

Марта, подхватив бутылку шнапса, скрылась за дверью в кухню.

- Демократия, Андрей, это не так уж и плохо… - Михалыч тяжело вздохнул. - Если, с мозгой, дружить…

В ответ на эти слова, засопел молодой полицейский.

- Вот, смотри, мы их - не трогаем! - Бригадир кивнул в сторону сидящих полицейских. - А они нам - рты не затыкают!

- Угу. Как только мы с тобой, Михалыч, раздавим по стопочке - они будут уже наготове - с дубинками и наручниками! - Скривился я. - А, все эти "бюргеры", в случае чего - подтвердят, что мы - напали первыми!

- Эти?! - Лепажный ткнул пальцем в сторону сидящих забулдыг. - Да они, скорее сбегут, при первом же громком звуке! Да еще и скажут, потом: "полиция не справляется!"

Засопели уже оба полицейских.

Марта, наконец-то, принесла запотевшую бутылку "Столичной".

- Ох ты, Мать честная! - Лепажный, рассматривая этикетку, шумно выдохнул. - Это, откуда ж такой раритет - то!?

Сунув бутылку мне в руки, ткнул на дату изготовления.