- Ты говоришь за всех? – Алиция смотрела на облако, и по ее глазам было видно, до нервного срыва совсем не далеко.

- Да. – Облако стало почти черным. – Мы не возьмем оружие и не станем оружием.

- Вы сказали. Я услышал. – Вверх взметнулись языки пламени, подтверждая клятву и облако исчезло, оставив нас в покое.

- Ты со всеми такой? – Алиция смотрела на меня как на дурачка, обменявшего драгоценный алмаз на щенка. – Доверчивый?

- Время покажет. – Я пожал плечами. – Лучше доверять, чем постоянно стоять в позе…

- И что будешь делать ты? Если они солгут?

- Жить дальше. Не они первые. Да и мне не впервой. Только я верю, а потому и живу.

Нельзя объяснить испуганному, невыспавшемуся человеку, что на месте ничто не стоит.

- Смотрите! – За время нашего молчания, Якоб и Марша уже подобрались к костру, держа в руках полуметровые "волшебные палочки". – Мы договорились! Здесь полсотни!

Алиция дернулась, но вместо резких слов, улыбнулась мужу и похлопала ладонью рядом с собой, приглашая сесть на теплый песок, накрытый огромным куском брезента.

Моя рыжая, что-то почувствовала и, усевшись рядом, сразу плотно прижалась ко мне своим горячим боком, положив голову на плечо.

В который раз я отругал себя за забытый фотоаппарат – блики светила, играющие на поверхности воды, складывались в совершенно гипнотическую картину.

Шум, свет, тепло сидящего рядом дорогого и любимого человека, вот и все, что бывает нам нужно.

Залив костер водой, я провел своих гостей обратно, в нашу квартиру.

"Волшебные палочки" жгли Якобу руки и, едва вернувшись, он подхватил Алицию под руку и распрощался с нами, торопясь в свою "Псиса".

- Не вижу радости в глазах. – Марша заварила свежий чай и теперь мы "чаевничали". – Что-то не по-твоему?

- Я все думаю о названии мира. – Я задумчиво мешал чай. – Пора бы и имя ему дать. Как ты думаешь, "Кор’Ан’Тир" будет не слишком круто?

- "Тир’На’Ногт". – Муркок всегда был любимым автором Марши. – Не слишком ли длинно и заумно? И, как, по-твоему, будут зваться жители? Корантирцы? Нет уж, любимый. Слишком явный ответ – плохой ответ.

- "Орсай"?

- Мне нравится. – Марша спрятала улыбку. – Может, еще подумаешь? Ведь в спину никто не дышит?

- Что Якоб рассказал? – Я перепрыгнул на другую тему, вспомнив, как мило они общались по дороге за "добычей и обратно".

- Рассказал, как удивителен Ваш мир. – Марша отставила чашку и помрачнела. – Восхищался и не мог объяснить. Не хватало слов.

- Хочешь, так же? – Я приподнял ее голову за подбородок и посмотрел в глаза.

- Хочу. – Вызов в глазах Марши полыхнул ярче разряда молнии.

Я встал и вышел в зал. Отломил, с едва слышным хрустальным звоном, маленький отросток и вернулся на кухню, сжимая его в кулаке.

- С одним условием. – Я разжал кулак и показал темно синий кристалл. – Ты будешь крестной моего мира!

- Ни-за-что! – Марша отстранилась. – Твой мир, сам и "прыгай"…

Зря Якоб пихал свой кристалл в район головы.

Подмигнув, взял Маршу за левую руку, развернул запястьем вверх и прижал к нему кристалл.

В мгновение ока, твердый и ледяной отросток стал нагреваться, затем плавится, растекаясь по руке. Под кожей зазмеились тонкие синие нити, оплетая сперва руку, а затем охватывая все тело.

Через минуту, синие нити вспыхнули оранжевым, просвечивая под легким халатиком, и пропали с глаз долой.

Вспомнив свой эксперимент, и чем он едва не закончился, в этот раз энергию вливал буквально по капле, но все равно, эффект был тот же самый. Между нами вновь закрутился бешеный смерч.

На "тормоз" я давить не стал, только тихонько замер, ожидая, когда он выдохнется.

- Ой, как жарко… - Марша попыталась вырвать руку. – Пусти…

Едва контакт оборвался, тонкая сетка кристалла приняла остаток смерча в свои объятия и равномерно его распределила, чуть искрясь и играя всеми цветами радуги.

У меня на глазах, легкие морщинки вокруг любимых глаз подтянулись, исчезла седая прядка волос, с которой Марша безуспешно боролась с помощью краски.

Это только то, что я увидел в первые секунды.

- Как ощущения? – Подмигнул я, видя в глазах жены яркие искры и блеск. – Прониклась?

Марша упрямо прищурилась, подняла правую руку ладонью вверх и подула на нее.

Струйка огня, сорвавшаяся с ее губ, коснулась ладони и превратилась в пламенный шар.

- Да ну нафиг… Файербол! – У меня отвисла челюсть. – Бис!

Марша любовалась шариком огня, горящим на ее ладони, выбрасывающим в разные стороны крохотные язычки, как солнце выбрасывает протуберанцы.

- А, если я его – кину? – Марша задумчиво уставилась на меня, ожидая ответа.

- В окно. – Решил я, опасаясь последствий. – И вверх. На всякий случай.

Послушная Марша подошла к окну и подкинула файербол вверх.

По косой траектории шарик устремился в сторону ущербной луны, все увеличиваясь в размерах.

- Краси…

- Ш-ш-ш-шарарах-х-х-х! – Сказало ее творение, заливая улицы ярким светом.

- Так, моя дорогая… - Я поковырялся пальцем в ухе. – Отныне… Такие фортели – на полигоне. И без свидетелей.

От взрыва в ушах еще звенело.

- Ты что-то сказал? - Марша сидела на полу, хлопая ресницами и открывая и закрывая рот. – Ничего не слышу…

- Утром – услышишь. – Я подхватил свою половинку на руки и поволок в спальню. – Пироманьячка…

На работу я Маршу не добудился – едва я вечером опустил ее в кроватку, она закрыла глаза и блаженно засопела, повернувшись на бок. Как повернулась, так и продолжала сладко посапывать всю ночь.

Судя по изменениям, кристалл вовсю трудился над ней, перекраивая и сшивая по новой всю структуру ее организма, нещадно придавив сознание, чтобы не мешалось и не вмешивалось.

Пришлось сперва провесить проход в тир и предупредить работников, что начальства сегодня не будет. И, если оно вдруг появится – пусть срочно звонят мне, иначе за их жизни я не дам и ломаного гроша.

Работники сперва хихикали и переглядывались, пришлось от души надавить – все-таки тир – это ее детище, а в ее теперешнем состоянии, превратить это детище в руины дело пары секунд и одного файербола.

Записку я ей тоже оставил, разумеется, даже три – в спальне, на кухне и на зеркале в ванной, но… "Береженого бог бережет!" и "Повторение мать…"

То, что я увидел воочию – крепкий четвертый уровень. Причем уровень "стихийника", а за такими гоняются все, кому не лень.

Еще когда вкладывал кристалл, готовился к чему-то, но не к такому – точно!

- Сайд! Что у вас там взорвалось? – Агни, встретившая меня в финишном коридоре, приперла к стенке. – Рассказывай!

- Не в курсе, как-то. – Попытался я отмазаться.

- Сайд! – Амина, вышедшая из своего прохода, присоединилась к Агни. – Рассказывай. Только сперва поклянись, что ты здесь ни при чем!

- Нечего рассказывать. И вообще – я с женой был! – В присутствии Амины врать не рекомендовалось – ее дар не обманешь, а наживать проблемы, сейчас, мне совершенно не хотелось.

- Не врет. – Покачала головой Амина. – Ладно. Живи, пока…

Отпущенный на волю, побрел на свое рабочее место, привычно пнув автомат с шоколадками.

В отличии от автомата с сигаретами, этот на пинки не реагировал, старательно сберегая свое добро от дармоедов, но попытаться то стоило!

- Сайд! Ты с "Робином" разобрался? – Айрик навис надо мной, как дамоклов меч. – Что скажешь?

- То же, что и все аналитики до меня: "ни-хре-на". Нет здесь зацепок. Эта фигура, в белом, может быть и китайцем… Последователем джит-кун-до, например.

- Китайцем?! – Айрик замер, переваривая мои слова. – А ведь это может многое объяснить! Вот! Видишь, а говорил: "ни-хре-на"! Я всегда говорил, что это дело раскрутишь только ты!

Я подавился кофе, от такого оптимизма.