И, что я ему объясню?

Стволы у меня и у Марши.

Еще один – на крыше лифта, надеюсь не "Робин" и кто-то еще с пистолетом, в толпе. Судя по схеме – вон та женщина, что сейчас усердно молится, шевеля губами.

Не могу не признать, Льюис Кэрролл – гений, а "Алиска" – шедевр всех времен и народов. Особенно на русском языке, с его "страньше" и "чудесатее".

- Наши переговоры зашли в тупик. – Посетовал Мишель. – К моему величайшему сожалению, я вынужден подстегнуть принимающих решение, активными действиями. Думаю, трех будет достаточно, для первого раза.

Девушка развернулась в мою сторону и подняла пистолет.

Я зажмурился и нажал на эти три проклятые кнопки, что лежали у меня под пальцами уже десять минут.

Свет погас и разорвалась световая-шумовая граната, следом – дымовая, наполняя лифт черным дымом.

Крики и выстрелы.

Отстрелявшись, замер. Кто-то скулил. Народ лежал на полу, ожидая, чем все закончится.

А все уже и закончилось.

Нажав на кнопку экстренного открывания дверей, впустил в лифт свежий воздух и трех "полевиков", упаковавших, лежащих у дверей террористов. Без деления на живых и не очень.

- Выходите по одному. – Потребовал женский голос. – Кто не может идти – оставайтесь на своих местах, вам будет оказана медицинская помощь.

Один из русских, нервно хохотнул и обозвал голос из коридора "капитаном Очевидностью". Англичанин выразился несколько более эмоционально.

- Очень жаль. – Голос Мишеля ворвался в дымную пелену лифта и заставил меня напрячься. – Мы так не договаривались, но… Мягкой посадки.

Сверху что-то шумно хлопнуло, и лифт просел на целый метр.

Сработали "экстренные настройки торможения" и лифт замер, как влитой.

Женщина, что тихо молилась, продолжала молиться, совершенно забыв о том, что у нее в сумочке лежит пистолет.

Сверху, наконец-то, закапала красная жидкость – сидящий на лифте боевик, либо подорвался, либо, все-таки, получил свою, именную, пулю.

Через пару минут, лифт опустел, выпуская из своего нутра клубы дыма, что засасывались в гостиничную вытяжку.

Потерпевшие рассаживались вдоль стен, накрываясь одеялами и выслушивая медработников, что набежали не хуже тараканов.

- Привет! – Подошедший ко мне молоденький парнишка в форме, протянул руку. – Я Мухаммад!

Я едва поймал челюсть. Судя по голосу в голове, я представлял себе несколько иного человека.

Отсмеявшись и представив "обсервера" Марше, задал вопрос, который меня беспокоил больше всего.

- Мы можем идти?

Мухаммад покачал головой и требовательно протянул руку.

- Оружие покажи.

Повертев мои 2000-е и выщелкнув из обоймы тупоносую пулю, "обсервер" развернулся к Марше.

- Теперь, ты.

Марша достала из сумочки своего "китайца" и протянула парню.

- Н-да… - Выдохнул Мухаммад, изучая острую пулю калибра 5,8. – Такое надо запрещать, для продажи частникам. Марк! Покажись…

Марк, медведь по развороту плеч, показался мне очень угрожающим. И расстроенным, одновременно.

"Обсервер", не глядя, протянул руку, расстегнул один из многочисленных кармашков на бронежилете Марка и достал оттуда титановую пластину, с застрявшей в ней остроконечной пулей.

- Это называется – "дружественный огонь". – Вздохнул Марк. – На пяток сантиметров правей и выше…

Марша изменилась в цвете лица и прижалась ко мне еще сильней.

- Страшная сила. – Мухаммад расстегнул свой бронежилет и протянул Марше пробитую пластину. – Держи. На память.

По полу лифта, хрустя битым стеклом, уже топтались эксперты-криминалисты, выковыривая гильзы и вытаскивали тело террориста с крыши лифта.

Мир снова вошел в привычную колею.

Еще час, не более, и вышколенные горничные вычистят ковры, уберутся в лифте и завтра, уже ничто не будет напоминать о случившемся.

Разве что, рапорты полицейских да новостной сюжет, на местном телеканале.

Да царапина на шлеме Мухаммада, что оставила моя пуля, пробив двери лифта.

Муж и жена, муж и жена…

Никуда от этой пословицы не денешься.

Дальше было не интересно, обычная трудовая рутина полицейских будней.

Опросы свидетелей, допросы подозреваемых и прочая бумажная волокита, вошедшая в рамки законности.

Вот, объясните мне, зачем носить в сумочке пистолет, если он у тебя закрыт на замочек? А ключ от замочка – в другой сумочке?!

Европейская свобода, ничуть не лучше любой восточной свободы.

Везде и все одно и то же.

Старенький 767 Боинг, на борту которого мы покидали такую непонятную мне Францию, подпрыгнул и очутился в небе, с ловкостью прыгуна в высоту.

Кажется, гравитация для этого монструозного авиалайнера совершенно не писана.

Слева и справа от нас, сидела пара "воздушных маршаллов", призванных проследить, что территорию Европейского союза мы точно покинем. И именно на этом самолете, а не каким либо иным, образом.

Система, никуда от нее не денешься!

Амина предлагала провесить проход, но замшелые консерваторы от юриспруденции, развели руками. В их книгах написано, что самый быстрый и надежный способ покинуть территорию – улететь на самолете, значит, улететь на самолете.

Правда, билет на самолет, пришлось оплатить нам – считать деньги они умеют.

Учитывая, что ночка у нас выдалась совершенно бессонная, время перелета мы провели в состоянии полного отруба, привалившись друг к другу и не обращая внимания ни на стюардесс, ни на сопровождавших нас, ни на красоты под крылом самолета.

Аэропорт "Летицы", новенький, с иголочки, функционирующий всего два года, вместо "Домодедово", так же прошел мимо нашего сознания.

Нас поднять - подняли, а разбудить - забыли.

Расписавшись в планшете, что свое оружие обратно получил и претензий не имею, я провесил проход в квартиру, закидал в него обе наши спортивные сумки и дальше - снова не помню.

События последних двух суток оказались для меня чересчур замудренными. Все эти реверансы и экивоки, партийные движения и политические течения, для моего аналитического мозга оказались слишком.

Было смешно наблюдать, как усравшийся от страха судья, уже начинающий попахивать, вылетел из совещательной комнаты.

С какой довольной лыбой выходил из здания полицейского участка, отпущенный под залог, один из террористов.

С каким странным взглядом провожал Мухаммад адвоката, только что договорившегося об условном сроке, для остальных, выживших.

И как было удивительно слышать в свой адрес фразу, о "неправомерно жестоком превышении права на самооборону".

- Сайд. – Марша поставила на стол передо мной кружку с кофе. – На работу не опоздаешь?

- Нет, Лисс. – Ляпнул я и замер, ожидая реакции.

Надо отдать Марше должное, запираться она не стала. За оружие хвататься – тоже. Только села на стул, напротив и крепко сжала чашку.

- Когда догадался?

- Сначала – когда мобилку проспорил, в тире. – Я сделал глоток и покрутил головой, разминая шею. – Ну, а в лифте, только все подтвердилось. Не многие знают секреты таких лифтов.

- Не многие. – Качнула головой моя рыжая. – А откуда их знаешь Ты?

- Черт. Прокол. – Признал свое поражение, я. – Например, я прочел о них в деле "Отельного Робина"…

- А я, например, работала горничной. – Марша растянула губы в улыбке. – Например… Привет, Робин!

Я шутовски склонил голову и поднял кружку, признавая ее правоту.

В 2008 году, шутки ради, я выложил на одном закрытом сайте, примерный сценарий ликвидации гипотетического персонажа, в лифте. Не подумайте ничего такого – сценарий был и в самом деле – именно сценарием. Для книги.

Через три месяца, я получил анонимный денежный перевод.

А через месяц, появился "Отельный Робин".

Так и началось мое сотрудничество с сообществом рисковых писателей, со снесенными головами и напрочь отмороженным чувством самосохранения.