Я отрицательно помотал головой – ненавижу вносить изменения в конструкцию, рассчитанную профессионалами.

- Ну, смотри. Счет сам оплатишь? Или на отдел?

- Сам. – Усмехнулся я. – И, Марго… У нас, может, есть что, на списании… Из старенького?

- Решил девушку побаловать? – Марино понятливо кивнула головой. – Давно пора.

- Нет. – Остановил я главгаража. – Это я себе, присматриваю.

Марго уставилась на меня, как на идиота. Скривила нос. Развернулась и окинула Маршу оценивающим взглядом, с головы до ног.

Покачала головой.

- Пошли, красавица, прокатимся. – Марго никогда не отличалась вежливостью.

Проведя тихо офигевшую Маршу к "корветику", усадила ее за руль, сама заняв пассажирское сиденье.

- Жди здесь. – Пригвоздив меня к месту двумя словами, Маргарет пристегнулась. – Дави на газ, рыжая.

Марша вспыхнула и нажала на газ.

"Стинг Рэй" ушел со старта юзом, выбросив из-под колес крошки бетона и пару гаек, что попались по пути.

Серая молния мелькнула у выездного пандуса и вылетела на улицу.

Я уселся на капот "Фиата", что мы использовали как "почтовую лошадку". И проедет везде, и с парковкой горя нет.

"Корвет" вернулся в гараж минут через десять, спокойно и неторопливо. Остановился рядом со мной.

- Теперь – ты, садись за руль! – Потребовала Марго, не вылезая. – Давай живее, некогда мне, весь день с вами нянькаться.

Стоящая у машины Марша вспыхнула еще ярче, грозя вот-вот взорваться.

Пришлось погладить ее пониже спины, отвлекая огонь на себя.

Устроившись на сиденье, сразу подогнал его под себя.

Заглушил и снова завел мотор, вслушиваясь в его ритм, впитывая и растворяясь в нем.

Нажал на газ, отпустил.

"Стинг Рэй" приглушенно рыкнул, выбросив клубы дыма из выхлопной трубы.

Снова рык и…

Сам не заметил, как воткнул первую передачу.

Мой "корвет" с четырехступенчатой коробкой – механикой.

На улицу вылетел уже на третьей.

Разгон до сотни, меньше чем за пять секунд.

Мягкий поворот и на волне заноса прошел тупой угол.

Еще газ и на четвертую.

- Налево! – Рявкнула "Королева".

Ручник и выход налево.

Марино гоняла меня минут пять, переполошив окрестных полицейских и успокоив их взмахом руки.

- Давай в гараж. – Маргарет довольно улыбалась. – Медленно и чинно.

От этих простых слов "Корвет" мгновенно превратился из бешеной чайки в степенного альбатроса.

Замерев в двух шагах от Марши, заглушил мотор и вышел из машины.

- Прости, девонька… - Маргарет пожала плечами. – Но до этой машины тебе далеко. Будешь на ней ездить… В лучшем случае будут собирать по частям. В худшем – будут хоронить в закрытом гробу. Не с твоей, европейской манерой вождения, водить такую штучку. Слишком правильно, красиво, энергично, но… "Корвет СтингРэй 63 года" – это рок-н-рол. Это - душа на волю. Это – воля в душе. А ты… Предпочитаешь пристегиваться. Ты красиво в ней смотришься… Не более.

Маргарет словно поставила точку, пытаясь объяснить то, что она чувствовала.

- Да и цвет – не твой. – Подумав, добавила Королева гаража.

Марша хлопала глазами и держалась из последних сил, сжимая кулаки.

- Пошли, рыжая, подберу тебе Твою красавицу. – Маргарет широко улыбнулась.

- Меня зовут Марша. – Моя ирландка приготовилась вцепиться в волосы.

- Вот и будем знакомы. – Кивнула зав. глав. Всея Гараж. – А ты, Сайд, катись отсюда. Девочкам надо посекретничать…

- Не могу. – Я замер, понимая, что стоит мне уехать и здесь начнется смертоубийство. – Вы же подеретесь.

Маргарет уставилась на Маршу и покачала головой.

- Марша? – Я уставился на свою жену, давая ей понять, что лучше все решить сейчас, "на берегу".

- Езжай, Сайд. Мы разберемся, не маленькие. – Марша выдохнула.

Гроза миновала.

- Помни: в семье есть только один старьевщик – Я! – Коснувшись щеки супруги губами, едва, видимо с дуру, не полез в машину, забыв обо всех намеченных у меня делах и встречах.

Помянув всех, кого припомнил, и еще раз дав себе самое последнее слово начать жрать "танакан" горстями, вернулся к лифту и нажал кнопку "вниз".

Когда двери лифта закрылись, в голове появилась одна, очень забавная мысль: "Боги серые, пусть это будет не "Делориан"!"

Вотчина Макса и его личной медсестры встретила меня тишиной и непонятной девочкой с васильковыми глазами, фиолетово-баклажанными волосами и халатиком, на три размера меньше, чем надо.

Судя по красным глазкам, шмыгающему носику и тяжелому дыханию – аллергия в полном расцвете сил.

Впрочем, я не доктор.

Ни на что не надеясь, задал интересующий меня вопрос и - о чудо! – вожделенный пузырек с таблетками у меня в руках.

- Э-э-э… - Я уставился на бэйдж. – Карина? А где Макс или Жанна?

Девушка шмыгнула носом и расплылась слезами, размазывая "водостойкую" тушь по глазам.

Сердце у меня пропустило удар, подозревая самое страшное.

- Карина, говорите! Может быть, я смогу чем-то помочь?

- Муж застукал Жанну, с любовником… - Взвыла Карина, доставая из кармана халата мятый комочек мужского платка. – И навешал, обоим… Жанна с фингалом, а Макс… Макс… Макс… Сломал ногу, когда, убегая, зацепился за стул и упал!

Я сел на стул и закрыл лицо руками.

Девушка уткнулась в платок и потеряла всяческий интерес к внешнему миру.

Наши плечи подрагивали в унисон. Мои – от смеха, ее – от слез.

Знаю, что грешно смеяться над убогими, но старое волчье правило выживания в коллективе: "где живу и где работаю – не охочусь", снова доказало свою болезненную справедливость.

От смеха, головная боль перешла на следующий виток и пришлось прибегнуть к спасительным капсулам, подозрительно оранжевого цвета. Очень хотелось надеяться, что это именно мои таблетки и что эти таблетки, не шутка Макса.

Иначе, я за себя не отвечаю.

- Карина, не плачьте. – Решил я утешить девушку. – Переломанная нога это всего на неделю, максимум две. Скоро Туарек вернется и все будет по-прежнему.

- Нет… - Замотала головой Карина. – Я, когда он выйдет, подам на развод… А потом, дам ему по морде, кобелю… И уеду к папе…

- Вы – жена Макса?! – Не поверил я своим ушам. – Давно?

- Меньше года. – Карина решительно вытерла глаза, шмыгнула носом и попыталась поправить растрепанную прическу. – Ой, простите…

Я легкомысленно махнул рукой.

Убил меня Макс, артиллерийским снарядом, прямо в голову!

Понимая, что делать мне здесь больше нечего, вежливо распрощался и, закрыв за собой двери в кабинет, побрел до лестницы. Ехать сейчас в лифте совершенно не хотелось, было о чем подумать.

Головная боль, получив пинок, озлобилась еще сильнее и превратилась дикобраза, под черепом, растопырившего все свои иголки, одновременно.

До владений Генри, топать вниз еще четырнадцать этажей – ниже только скальное основание, на котором покоится все наше здание, со всем городом, в придачу.

Шагая по пожарной лестнице, неторопливо и спокойно, шаг за шагом углубляясь и оставляя над собой шумные кабинеты аналитиков, медиков, техников, приходил в благостное состояние.

Меня ждала беседа с человеком, в чьем ведении были тайны, тайны и еще раз – тайны.

Каждый раз, видя Волл дэ Марра, я удерживал вертящийся на языке вопрос: он вообще, территорию архива, покидает? Хотя бы на выходные, или на отпуск?

Сколько раз я не приходил – Генри всегда на месте.

Дверь в архив, осталась глуха и нема к моим попыткам ее открыть.

Пришлось "распустить ноги", попинав ее.

Потом еще и еще раз, пока динамик над моей головой, не прокашлялся и не послал меня, в отдел пропусков, за новой визой на карточке доступа.

Все правильно, я агент надомник и делать мне в архиве, собственной персоной, совершенно нечего.