По глупости и простоте своей душевной, я пошел к президенту и все это ему и вывалил.

К пониманию пословицы "язык мой – враг мой", пришло понимание еще одной: "инициатива имеет инициатора".

Тут уже я озлился и призвал свою группу на помощь – фраза президента: "Такой умный? Тогда бери и делай!", пусть высказанная и не в подобной категоричной форме, тем не менее, имела место быть.

Призвав на помощь всю свою фантазию, легкую кавалерию в виде группы и тяжелую в виде генерал-майора, до темноты успели подготовить простейшую игровую площадку – маты из спортзала, мячи, обручи и прочая шарабудень, плюс физрук, штудирующий на ходу простейшие детские игры.

Воспитатели, прибывшие вместе с воспитанниками, с легкой совестью поаплодировали нашим стараниям и загнали детишек по комнатам – дрыхнуть.

Возвращаясь домой, под ручку с супругой, внимательно слушал и одновременно ужасался и восхищался, ее поведением: 13-ти, 14-ти летние подростки, узнав, что в подвале есть тир, отправились его искать.

Нашли две давно запертые двери, ведущие в подвал, вскрыли их, и по канализации, просочились до соседнего здания, где благополучно застряли.

Их не остановил даже тот факт, что вывеска "Тир" открыто висела… На соседнем здании!

"Нормальный герои, всегда идут в обход!"

Грязных "экстремалов", добывали студенты-техники, отмывали студенты-медики, а студенты-юристы вели душещипательные беседы, взывая к разуму и здравому смыслу.

Так что завтра с утра, Марша ждала наплыва самых маленьких и… Молилась.

Из всего нашего разговора, мозг выделил две вещи:

Первое – надо проверить все свои "Закладки" и "Ухоронки"!

Второе – Тир становится местом весьма серьезным и хлопотным, так что, в помощь Марше нужен здоровенный амбал!

- Сайд! – Марша подловила меня именно в тот момент, когда я перебирал, кого можно под это дело "пристегнуть". – Ты меня слушаешь?

Сказать "Да" или сказать "Нет"?

Как легко было Винни, говорившему эти слова по очереди…

- И да и нет. – Признался я. – Прости, я завис на твоих словах, что есть пара больших залов и что тир, под учебными корпусами – дурная затея.

- Значит, слушаешь… - Марша облегченно вздохнула. – Есть корпус, блок лабораторий кафедры теормеха… Три этажа, с потолками по пять, семь метров. Бетонные перекрытия, армированные и укрепленные. Огроменный подвал и все это – на скальном основании…

- Усян нас удавит… - Я вспомнил это здание, прячущееся за разросшимися деревьями – тополями, кленами, яблонями с одной стороны и отвесно уходящей вверх стеной холма – с другой.

- Усян там уже был. – Марша запорхала по кухне, разогревая ужин. – Он его увидел, осмотрел и… Ему там понравилось.

"Еще бы ему там не понравилось" – мысленно скривился я, - "две полных "закладки", в соответствии со штатным расписанием".

- Я и Анна, там уже были. – Марша на мгновение прижалась к моей спине и потерлась носом. – Завтра идем к президенту.

- Я поговорю с шефом… - Начал было я, но меня отвлек звонок в дверь.

Цветущий и благоухающий коньяком, Усян, стоял на пороге, удерживая на плече Лиззи.

- Доставка! – Буркнул он и лег на коврик.

Лиззи я успел подхватить.

- Вовремя я полы помыла… - Хихикнула моя рыжая и оперлась плечом на стенку, позади меня.

Уперев Лиззи в проеме двери, быстро обулся и потащил ее по месту жительства.

Восточный мужчина пусть слегка покемарит на коврике – его я доставлю во вторую очередь.

Тоже мне, взяли моду, чуть что – на порог моей квартиры, подкидышей подкидывать!

В квартирке Лиззи, на широком ложе, обнаружился дрыхнущий тесть.

На кухне – следы "продолжения банкета".

Из вредности, сгрузил Лиззи на кровать рядом с тестем – пусть завтра голову ломают!

По моим расчетам, им будет над чем поломать голову.

На всякий случай, чтобы лучше ломалось, достал из кармана пару презервативов, надорвал упаковку и оставил, один в спальне, а второй – в ванне…

Возвращаясь, ехидно улыбался.

Усяна на коврике не обнаружилось.

Марша, открывшая мне дверь, приложила палец к губам и утащила прямиком на кухню, делая "страшные глаза".

- Протрезвел? – Голос, доносящийся из нашей гостиной, принадлежал Виталию Борисовичу. – Вставай, джигит! У тебя много-много дел…

- У-у-у-уй! – Я с трудом узнал голос нашего восточного мачо. – Понял. Осознал.

- "…Оправдаю. Отслужу. Отстрадаю. Отсижу…" – Вспомнился мне Филатовский "Федот".

- Чувствую, плохо осознал… - Виталий Борисович уже сбавил обороты, но что-то мне говорило, что до конца экзекуции еще далеко. – Я тебя так далеко устрою, что…

- "Только не на Магадан – это мне не по годам. Я туда пока доеду, опасаюсь дуба дам…" – Марша сердито фыркнула, но русский язык он такой… Образный…

Через десять минут, Усян действительно все осознал, а у меня закончились цитаты из "Федота – стрельца". Марша вытирала слезы, от смеха и хлюпала крепкий чай, с сахаром, вприкуску.

Черт меня дернул, взять блюдечко и продемонстрировать уже ныне почти утерянное искусство пить чай с блюдечка…

Если вошедший Виталий Борисович просто пожал плечами, то Усян и Марша размером глаз затмевали всех виденных мною героев анимэ.

Но, какой же это кайф!

Так и всплывает в памяти крепкий стол, на котором исходит паром и дымком крутобокий самовар, с заварником на макушке, несколько вазочек с разным вареньем, баранками, желтым сливочным маслом – соленым и обычным…

Ау, детство, привет тебе!

- Этого орла… - Мой бывший куратор ткнул пальцем в Усяна. – Завтра верну. Если, еще раз… Замордую!

Открыв проход и запихав в него даже и не думающего сопротивляться, оружейника, он откланялся и наконец-то, оставил нас наедине.

- Это и есть – твоя работа? – Марша замерла, ожидая ответа.

- Это ее побочный эффект. – Я продолжал потягивать чай. – Они еще не привыкли, что я – женат. Я и сам, еще к этому не привык. И очень боюсь привыкнуть – тогда начнется рутина и быт. Дом – работа. Работа – дом. Цикл, из которого вырваться очень не просто – сперва страшно, а потом, враз засосало и все – серый мир из которого не убежишь.

- Ты уже был женат. – Утверждение Марши было не далеко от истины. Очень не далеко, но… В цель не попало.

- Нас "развел" расцвет интернета. – Я отставил блюдце в сторону. – И мой характер.

Марша вопросительно вскинула бровь.

- Не в моем характере биться за человека, который хочет уйти.

- А, может быть…

- Не может, Марша. Пожалуйста.

- А, может быть, - упрямо продолжила гнуть свою линию моя горячая ирландка, - Может быть и к лучшему! Зато, ты – мой!

Ох уж мне этот русский язык!

- Твой, жена, твой! – Рассмеялся я с облегчением и давая себе мысленного пинка, впредь сперва дослушивать, а потом уже… Лезть в бутылку… - Весь, твой! Пошел я, посуду мыть…

Мне всегда легко думалось под шум воды и монотонную работу руками – уборка, мытье посуды, везде, где идет равномерный гул, равномерное движение – там я "пропадаю", теряясь в размышлениях. Которые, зачастую, устраивают со мной такие шутки, что потом хоть спать не ложись – вовсе!

Вот и теперь, пока мыл посуду, в голову пришла гениальная мысль…

- Марша… А если верхние этажи использовать для отработки слаженности команд? – Я отвернулся от раковины и замер. – Один можно сделать – для "детей", виртуальный… Заодно и действия, в случае "тревоги", можно отработать!

- Ты посуду моешь, или идеями фонтанируешь?

- Второе – третьему не помеха, если первое кончилось… - Вспомнил я любимое присловье одного своего знакомого. – Чертежи уже есть?

Над чертежами мы зависли до полуночи – если президент отдаст корпус, можно будет развернуться так, что от зависти лопнет и сам Усян…