- Самое страшное, что произошло в жизни людей – среди них появились те, кто смог услышать самые затаенные желания. Те самые, о которых и говорить не принято. За 2004 – 2007 годы процент "мертвых" ничем не выделялся. Ничем, кроме повышенного процента суицида. Мне выпало оказаться на "корабле" одним из первых – в октябре 2003. На моих глазах, на моем теле и на моих нервах, происходило становление "Фемиды". На моих глазах, "мертвые", осознали свои силы. И если Вам кто-то будет говорить, что все было легко, просто и красиво – плюньте ему в лицо. Плюньте в лицо – составителям учебника новейшей истории – трусливо умолчавшими об экспериментах, проводимых религиозными культами и о "крестовом походе против богомерзких и богопротивных…", объявленном папой римским в 2008. Ваше поколение, ваш выпуск – первая ласточка нового вида. Уже сейчас, нас больше двух миллиардов. Планете Земля, привыкшей к многообразию человеческих рас, придется теперь привыкать и к многообразию видов. Следом за нами, придет еще вид и еще, добавляя старушке все новые и новые позиции в списках, напротив слова "Homo".

За последний десяток лет, обычные, "простые смертные", "живые", уже привыкли, что от нас им ничего не угрожает – более того, став теми, кто мы есть, мы получили самый подлый подарок, от природы ли – уж не знаю – но при всех неравных условиях, нам оставили "тормоз" – болезненное чувство справедливости. "Совесть – лучший контролер!" – Девиз в автобусах Советского Союза. Каждый второй работник государственных аппаратов – "мертвый". Скорая, пожарка, полиция, спасатели, учителя. И – "Фемида".

Один из здесь присутствующих, может засвидетельствовать мои слова – мы вершим справедливость.

- Но… Фемида – богиня Правосудия! Если справедливость, должна быть – Немезида! – Перебил меня парнишка с шикарным именем Уран и втянул голову в плечи, сам испугавшись.

- "Немезида", говоришь… Может быть. Только она, больше богиня мести… - Ответил на вопрос, голосу с первого ряда. – У "нашей", если ты не заметил – нет ни весов, ни повязки на глазах. Так что, судит она не в слепую, а вполне даже по уму…

Я, честно говоря, горжусь своей группой. Вот так, от первого вопроса – вся группа вступила в обсуждения.

Теперь я могу вернуться за стол и тихонечко, как мышка, понаблюдать за ними, лишь изредка задавая наводящие вопросы.

Первая пара у нас постоянно уходит на болтовню об этике.

И, как ни странно, уже через месяц, среди "моих" – не было курильщиков. Да и куда пропали вызывающие наряды, знает только сама молодежь…

Ничего не поделаешь – преподаватель я не профессиональный, а выговориться детям надо в первую очередь. А они, как ни крути – дети.

На перемене, оставил группу без своего присутствия – они дошли до тем, слышать которые, мне не хотелось – пусть сами решают, кто с кем и когда. Тем более что наше горе заключается в том, что браки между "мертвыми" – бесплодны. Ну не выдерживает женский организм такое количество энергии, заключенное в маленьком сгустке протоплазмы. Может быть – позже… А пока, пусть девчонки начинают думать – чем быстрее дойдет до них, тем быстрее они все растолкуют своим обалдуям… Тем более, что я точно знаю, что уже кое-кто, задумывается съезжаться, после академии…

В столовой, быстро "захватил" кружку кофе и вырвался в курилку, унося добычу в цепких лапах – поварихи были в курсе моих предпочтений, посуду я возвращал, так что и "визгов" не было.

Курилка у нас знатная, с фильтрами и щадящим режимом вентиляции – вроде и есть дым, а вроде и нет его. Правда, окна не открывались, заделанные намертво, зато вид был – на две стороны. Курилку догадались устроить в самом углу, так что – "курите и радуйтесь, уважаемые курящие!", как говорил наш президент, делая официальное открытие сего богоугодного заведения.

Сам Вадим Петрович относился к числу "бывших" курильщиков, но признавал, что аналитика и сигареты, вещи, странным образом взаимосвязанные. Так что нашей курилке завидовали даже математики, у которых все – по высшему разряду.

С удобством устроившись на деревянной лавочке, со вздохом вытянул ноги и сделав первый глоток кофе, сделал первую затяжку.

"Хорошо!"

Жаль только, перемена десять минут – самая длинная – только одна.

Через пару минут, на скамейках было уже "яблочно", а гул голосов, обсуждающих все, кроме занятий – не гласное правило нашей курилки – стал равен гулу работающей вытяжки в кабинете химии, после лабораторной…

"Интересно, до чего договорятся мои красавцы и красавицы, пока я тут сижу, курю?!" – Кофе приказал долго жить, сигарета уже полетела в пепельницу, а я собрался вставать, как в распахнувшуюся дверь ворвался наш "подкрашенный" президент и "сопровождающие его лица" и тут же кинулись к окну, выходящему на дорогу.

- О, нет... – Взвыл дурниной Артанский. – Только не эта сука климаксная… Только – не сегодня, а лучше – вообще никогда! Кто-нибудь, убейте ее – я заплачу и даже сам сяду…

Схватившись за голову, Артанский отошел от окна и плюхнулся на лавочку.

- Тут не то, что курить – "ширяться" начнешь! – Профессор почесал затылок и потребовал сигарету.

Пока "сопровождающей его лица" суматошно рылись по карманам, перед бледным лицом президента возникла черно-желтая пачка, с гостеприимно выдвинутой сигаретой.

Кивком поблагодарив Георга, Вадим Петрович помял сигарету, высыпая из нее табак и сунул в зубы, с протяжным выдохом – мол чему быть – того не миновать!

Щелкнула зажигалка и на лице президента появилось такое выражение, что проще пристрелить, чем видеть.

Выдохнув первую затяжку, президент встал, передернул плечами и зашвырнул тлеющую сигарету в пепельницу.

- Никто. Ничего. Не видел. И не слышал! – Потребовал Артанский и, поправив галстук, вышел из курилки с улыбкой на лице.

- А звонок уже был, господа учителя! – Ехидно подопнула нас, наша бессменная уборщица Серафима Самойловна. – Геть до классив, гайдамаки!

- А ты, - поймала она меня, - сперва кружку занеси…

Класс встретил меня потрясающей тишиной, точнее – ужасающей. Ведь известно каждому родителю – если ребенок молчит – жди беды!

- До чего договорились, группа? – Потребовал я отчета. – Впечатлениями не поделитесь?

- А правда, что работающий на "Фемиду", никогда не злоупотребляет служебным положением? – Выскочила вперед Нэт.

- Неправда. – Отрезал я. – Мы постоянно им злоупотребляем. Мы вершим справедливость, а служебное положение – наш якорь и груз на ногах.

Группа зашумела, обсуждая услышанное, пока не заметила моей ехидной улыбки.

- Сайд! Ну мы же серьезно! – Нэт сморщила носик. – Так не честно!

Поперхнувшись своими же словами, Нэт обвела класс таким взглядом, что улыбаться мне расхотелось.

Эта маленькая, миленькая, второкурсница, с полпинка смогла понять самую главную правду нашего подразделения: "Есть работа. Есть справедливость. Все остальное – пыль".

- Э-э-э-э… Сайд… Вас вызывает декан Стелла Нихх… - В открытую дверь, без стука, ввалился странный паренек, в кричаще безвкусной синей рубашке, с желтым горохом и галстуком в тон глазам – красным.

На кафедре я такого чуда не видел, но не факт, что это "нечто" не новенькое.

Ну да и пусть на него, лишь бы к моим не лез – опустят ниже плинтуса и раскатают – за одну только рубашку, не считая галстука…

- Группа! Сидим тихо, пожалуйста. – Попросил я. – Молодой человек, вы останетесь или?

- Или… - Мотнул головой молодой человек и вымелся за дверь.

Ну да, я бы тоже вымелся, под такими-то взглядами, девичьей части группы!

Погрозив пальцем, вышел в коридор и потопал по переходам – деканат у нас расположен ближе к Богу – под самой крышей, на четвертом этаже.