- Да, было чем заняться... - Отмахнулся я, с улыбкой вспоминая свой полусон-полуявь. - Но, вздремнуть успел.

- Ствол, отдай. - Требовательно протянул руку Текельманн.

- Дудки! Не раньше, чем все кофе напьются! - Погрозил я пальцем. - А то, снова на три часа, в горизонт, слишком жирно будет!

Полыньш рассмеялся и соскочил с кровати.

- Жирный лис полярный! Три часа в отключке... - И рухнул на пол, как подкошенный.

- Что с ним? - Текельманн пришёл мне на помощь, помогая укладывать Томуся обратно на кровать.

- Может, приснилось чего... - Покачал я головой. Пульс поляка, ровный и сильный, успокаивающе действовал на мои бедные нервы.

Юденцов, проснувшийся от вопля Томуся, зевая, помог мне растолкать остальных. Текельманн занялся кофе, а я смотрел на пострадавших и хотел им сказать так много, что даже не знал, с чего начать. Потому как, начинать с матов - некрасиво, а без них... Не поймут.

- Долго молчать будешь? - Поинтересовался Ганс. - Обещал - говори, свою правду.

- Без мата - не знаю с чего начать... - Честно озвучил я свои мысли. - С какого пиндибобера, вы, уважаемые, схватились за оружие?

- А что такое - "пиндибобер"? - Замер Ганс.

- Это овощ, такой. Типа хрена. - Объяснил я, как мог. - Я жду ответа, господа!

- У тебя, на шее, появилось странное образование... - Вздохнув начала Мадлен.

- Так. Это я - понял. - Кивнул я. - За оружие, зачем схватились?

- Рефлекс сработал. - Громко и отчётливо, ответил за всех, Полыньш. - Не так ли, господа контрразведчики?

Троица, в ответ, смущённо засопела.

- Жесть! - Вырвалось у меня. - Томусь, я рад, что с вами всё в порядке. Вы нас сильно испугали своим выкриком и падением.

- Да. - Полыньш густо покраснел. - Это у меня с детства... Впечатлительность...

Я облегчённо рассмеялся: было у меня подозрение на нечто совершенно иное.

- Итак! Предупреждаю всех! - Откинувшись на спинку кресла, начал я. - По решению контрразведки, мне был имплантирован комплекс "глушак". Думаю, что это такое, объяснять не надо?

Дождавшись согласных кивков, продолжил:

- Так-же, мне были имплантированы комплексы боевого усиления и боевого наблюдения. Так что, как вы понимаете, настроение у меня... Очень... Не очень - одним словом. Благодаря нарушению рекомендаций, мы просрали три часа рабочего времени. Условно-безопасного времени, использовать которое, рассчитывалось до проявления аномальной активности на корабле. Специально для дебилов от контрразведки, не изучивших моего личного дела: у меня - "сим-сим". И реагировать на внешние проявления, с помощью оружия - верх бараньего примитивизма! Если со мной что-то произойдет - поверьте! - я выключусь раньше, чем вы успеете сказать "ой"! За это отвечает четвертый имплантант, контролирующий, непосредственно меня. Такие же, между прочим, стоят и у Вас! - Я вздохнул. Мой чудесный сон, моё видение, оставившее после себя прекрасное настроение - сделало ручкой. - Если ни у кого нет вопросов, тогда, может, уже начнем работать?

- У меня есть вопрос! - Вскочил Полыньш. - Ты сказал "четвёртый". Значит, есть и пятый?

- Есть. Телеметрия. - Кивнул я головой. - У вас такие же.

"Контра" пыхтела, переглядывалась и качала головами.

- Работаем. - Вздохнула Мадлен. - Как старшая по званию, приношу извинения. И... Нам твоего дела не давали.

- Прошу прощения. - Искренне сказал я. - Мой капитан настоятельно требовала на передаче моего дела всем, идущим со мной.

- Долбанная секретность! - Повторился Текельманн. - Она нам боком выйдет...

- Даже я не знал, что ты "контра"! - Обиженно заявил Юденцов. - И, вот как тебе доверять, после этого открытия?

- Доверять будем полностью. - Потребовал я. - Иначе, точно, все здесь останемся.

- По плану, у нас проверка стазис-помещения и оружейка на четвертом ярусе. - Сказал Арзамасцев, уткнувшись в планшет. - С чего начнем?

- Начнем со связи. - "В одну голову", решил я. - Без неё, всё совсем плохо. Мы здесь уже девять часов, а помощи как-то не наблюдается... Мадлен, кто из твоих, ещё в связи петрит?

- Ганс. - Молниеносно ответила товарищ Штрауб. - Лучше всех!

- Отлично! Ваша пара занимается связью. Мы, четверо, идём потрошить оружейку. - Я задумался. - И, господа-товарищи, держите оружие снаружи! Не дай боком что, я один не отстреляюсь!

- Этого добра у нас с запасом! - Улыбнулась Мадлен.

- Патронов много не бывает. - Вспомнил я старую аксиому. - Бывает мало. Бывает: ещё бы чутка, да не унесу. Отдельное внимание - и самое пристальное! - всем неполадкам в скафандрах. Докладывать сразу. Исправлять - при малейшей возможности.

- Есть! - Дружно ответили все пятеро, очень сильно дав понять, что не только "контра" в моей группе.

- Выходим, - Я глянул на свою механику, на запястье, - через 15 минут. Время пошло.

- Данн! - Окликнула меня Мадлен. - Покажи сим-сима...

Повернув левую руку ладонью вверх, позвал "Змейку".

Через миг, на ладони появилась раздражённая змеюка, шипящая и настороженно наблюдающая за всеми, показывая раздвоенный язык.

Подкинув "Змейку" в воздух, заставил её стать драконом, затем, вновь подставил ладонь и подхватил свою красавицу.

- Удовлетворена?

Мадлен, оглядевшись по сторонам, улыбнулась и расстегнув две пуговицы на камуфляже, оголила плечо, с которого на меня уставилась миленькая, ярко-рыжая лисичка, подмигнувшая жёлтым глазом.

- Мы с тобой - одной крови! - Пробормотал я, клич волков.

- Ты и Я! - Продолжила за меня Мадлен, застёгивая камуфляж. - Даже спрашивать не буду, откуда знаешь... Но, раз знаешь, значит надо.

"Млять! Кажется, я снова во что-то вляпался!" - Задумчиво почесал я затылок. - "Хочу домой, на "Сигон"!"

- Мэдди! Связь нам нужна, больше чем воздух! - Сказал я. - Хоть проводами, хоть фонариком мигай! Мы здесь уже девять часов. А помощи нет. Значит, реально, либо нас "списали", либо "беда-беда"!

- Хорошо. - Качнула головой Мадлен. - Если Юденцов ничего не придумает, будем думать вместе, но сделаем.

Натянув свой скафандр, окинул взглядом своё воинство: вроде, всё в норме: фонари светят, слышимость нормальная, оружие выглядывает из-за спины.

- Ну, Авось да Небось - помогайте! - Рассмеялся я. - Пошли, "учёные"!

В два захода выбрались из модуля.

Мадлен и Ганс тут же схватились за инструменты, а мы, четверо, потопали к уже знакомой лестнице: путь до оружейки на четвёртом ярусе, предстоял не близкий.

Текельманн обогнал меня на первом же повороте, снял с плеча "коротыш" АВ-12 и пошёл впереди мягкой походкой бывалого бойца, успевая контролировать аппендиксы встречающихся коридоров и провалы дверей. Сзади пыхтел Полыньш, замыкал Арзамасцев, с незнакомым мне автоматом, с толстым стволом.

Никто на нас не набрасывался, из темноты не тянулись дрожащие руки, но вот сама безвоздушная среда сильно давила на мозги.

Больше всего бесила тишина. Вибрация от наших шагов - вот она, никуда не делась. А звука - нет.

- Мадлен! - Позвал я тихонечко. - Рассказывай, что-нибудь. Будем проверять, до куда наши передатчики дотягиваются.

- Лучше, я спою... - Усмехнулась Штрауб и запела:

Не для меня, цветут сады!

Не для меня Дон разольётся!

Вино, по рюмочкам нальётся,

Такая жизнь - не для меня...

Голос у Мадлен оказался настолько красивый и мощный, что дух захватывало! Казалось, что старая казачья песня, написана специально под неё, под её, чуть хрипловатые обертоны. Она не пела - картину рисовала!

Через минуту, я различил, как в песню вступил второй голос - мужской. Голос Арзамасцева, идущего позади нас.

Голоса сплелись, дополняя друг друга и создавая ту самую, неповторимую атмосферу, которую можно услышать всего один раз в жизни.

Как завороженные, мы шагали по пустым коридорам, по длинной лестнице, вверх, а в ушах всё звучали и звучали голоса.