Если бы не орда экзотов, расселившаяся по планетам, быть Земле придатком, для воинственных соседей, поставляя "пушечное мясо".

С другой стороны – войны с керранцами и не было бы.

Увы, история не любит сослагательного наклонения.

Вот и сижу я в одиночке, как прыщ на филейной части, вымершего враз, слона.

И никого из тех, с кем мы выбрались с "Гаваны" – не наблюдаю.

Судя по освещению – попали мы на корабль адарийцев. Только вот что делает адарийский корабль, здесь, на полпути между землей и…

Загоревшийся свет больно ударил по глазам, принуждая прикрыть их ладонью.

Щелкнул замок двери и на пороге появилась странно мерцающая фигура, не высокая, мне по плечо.

- Кха. Лейтенант Мартиго. – Фигура откашлялась и мерцание пропало. – Добро пожаловать на борт корабля корпорации "Самара".

"Млятт!" – Привычно откликнулось подсознание. – "Ну, этим то, что надо?!"

Видимо на моем лице вопрос отразился очень явно, и фигура снова покрылась мерцанием защитно-маскировочного поля.

- Прошу пройти со мной. – Фигура сделала шаг от двери, пропуская меня в коридор корабля, залитый мягким светом, больше подходящим по своему наполнению, жителям земли. – Проходите, пожалуйста. Нам налево.

Пройдя по коридору, мы оказались перед створками лифта и поднялись наверх.

Снова, прогулочным шагом, не торопясь, профланировали по коридору и на мгновение замерли перед закрытыми дверями, отреагировавшими на прикосновение моего сопровождающего, мягким всхлипом пневматики, гостеприимно распахнувшей перед нами дверь в кают-компанию.

"Последнее время, все мои неприятности начинаются с кают-компании…" – Приготовился я к долгим и душещипательным, беседам.

Надеюсь, без членовредительства.

- Добро пожаловать на борт "Александра Македонского", господин Коржик. – В кают-компании, за круглым столом сидело несколько человек, из них – трое – женщины.

И двоих из них, я точно знаю.

Сложно не узнать девушек, с которыми ты спал, не правда ли?

Женька и Ми-Ко.

Регон, широко улыбаясь, встал из-за стола и довольный, сделал шаг в мою сторону.

- Что, Мартиго, не ожидал? – Голос моего напарника, чуть озорной, дрожал, предчувствуя неприятности. – Позволь Тебе представить моих прекрасных спутниц: Vini, Vici, ну а я, как ты понимаешь – Vedi!

- Жесть. – Вырвалось у меня. – Никогда не умел выбирать…

- Это – точно! – Усмехнулась Женька. – И торговаться – тоже!

Я склонил голову, признавая ее правоту.

- Садись уже. – Ми-Ко, она же – Vini, подтолкнула в мою сторону кресло. – В ногах правды нет.

- Да ее нигде нет… - Привычно откликнулся я.

- С тебя – десятка! – Ми-Ко довольно обернулась к Женьке. – Я же сказала – предсказуемый!

- "Гавана" – то, хоть цела? – Поинтересовался я, дотягиваясь до графинчика с водой. – Или, тоже пошла под "списание"?

- Цела твоя ненаглядная "Гавана", цела. – Регон скривился. – Что ей будет, железной…

- Что-то я Мэгги не вижу… - Я уставился на третью женщину, до сих пор молчащую.

- В карцере, Мэгги. – Регон провел по щеке, словно в очередной раз поймал от Мэгги плюху. – Остынет – выпустим. По-позже.

- Не сошлись в характерах… - Оскалился я. – Рассказывайте, что от меня надо… Не верю я, в доброту человеческую.

- Меня зовут Лин Каэль Тассах. – Представилась женщина и от звука ее голоса меня передернуло – если можно было представить самый мерзкий из механических голосов – он показался бы соловьиным пением.

- Явно не хомо… - Оценил я вслух. – Внимательно слушаю, госпожа Тассах.

- Тассах – это имя. – Поправила меня Женька. – Следует обращаться…

- Да плевать, что и кому следует! Достали вы меня, убогие! - Меня понесло. – Что Вам Нужно?

- Несомненно, все черты своего предка, унаследовал он. – Еще один голос, такой же мерзкий, только – мужской. – Тэсси, может стоило просто изолировать…

- Стоило – не стоило. – Женщина вздохнула. – Чего гадать? Давай расскажем, а там уже и видно будет! Держите его!

Женька и Ми-Ко, оказавшиеся в этот момент позади меня, навалились, прижимая плечи к креслу.

Тассах изящно выскользнула из кресла и замерла напротив меня и положила руки мне на виски.

Сразу стало горячо и боль из перекрученной ноги, показалась по сравнению с этой болью – укусом комара. Точнее – комарихи.

Мир, полный чужих образов и красок, чужих страхов и бури эмоций.

Основная проблема, что не - чужих, а – чуждых!

От обилия цветов, запахов, вторичных звуков, в животе связался приличных размеров ком, просящийся наружу.

Удерживая себя в состоянии, чуть отстраненном, от всего льющегося мне в голову, успевал замечать обрывки бесед, встреч и деловых переговоров.

Бедная тетка – ее так же поимели, как и меня: простенько и со вкусом…

Подсунули две бумажки и все, крышу снесло!

Я видел со стороны нашу с Женькой встречу и слышал ее мысли. В отношении меня – не лестные. Да и после – не особо радостные, ведь задание и в Африке, ныне сгинувшей, есть задание.

Милашка Ми-Ко, хотя бы, относилась ко мне по-хорошему.

Где-то, в глубине ее души, я ей даже нравился.

А Землю, так же как и до этого Керрану, просто "стерли" из исторической линии.

Как нарыв, что вскрывает хирург, а затем его прижигает.

Вот так и с нами.

Зачем нужна планета, плодящая канцелярских крыс? Или, как Керрана – сдвинутых на дворянстве и потомственных привилегиях?

Те, кто хоть нечто из себя представлял – уже давно собрались на планетах, типа Марса, Венеры, Меркурия – Пусть всецело замкнутых на своих узких специализациях, зато не мешающих, молодым, искать себя.

Шутка ли сказать – перелет между Марсом и Меркурием, для абитуриента стоит… НОЛЬ! А между Землей и Венерой – стоимость билета сравнима с ценой спортивного флаера!

Видел я и Мэгги, с синяком под правым глазом, полученным в процессе вытаскивания ее из "Снежинки".

А вот себя самого, наблюдать со стороны было не приятно – обычный лопух, мнящий себя крутым офицером контрразведки. Всё, как в плохих фильмах, где главный герой узнает правду последним и в самом конце.

И, тем не менее, чем то я был интересен, этой корпорации.

- "Не обижайся. Единственное, что нас заинтересовало – твоя способность взаимодействовать с искинами." – Тихий шепот дребезжащего голоса пилил мозги не хуже тупой ножовки, отдаваясь болью в крепко сжатых, зубах. – "Ты привлек к себе внимание…"

Да, уж тут-то я действительно увидел, что привлек к себе внимание.

Зря я рыжей "Психушке", срубил голову.

Лучше бы мозг, нашинковал.

Жесть, это сколько же человек, прошло под контролем этой дамочки!?

Зря, Ксорер дал человечеству шанс, зря.

Сознание, наконец-то, показало красную черту и я смялся, проваливаясь в темноту бессознательного состояния, такую теплую, ласковую и ничуть не тревожную!

Последнее воспоминание, уже перед самой отключкой, почему-то сильно испугало мою "мучительницу", отлетевшую от меня так, будто ее шибануло током!

И снова, снова, снова – бегут воспоминания по кругу, бегут, иногда чуть меняясь местами, забегая друг за друга, играя в прятки.

Волчий вой, на моей первой и последней, охоте.

Первый раскат грома.

Первый теплый дождь и беготня по лужам.

Первый поцелуй.

Всё.

Больше ничего первого у меня и не было.

Всё остальное – "как у всех"!

Сбежавшее, от школьных заморочек – детство.

Исчезнувшие друзья, успевшие оставить гадостный след предательства и лицемерия.

И пьянящий запах свободы, когда стало "не нужно".

Не нужно соответствовать.

Не нужно казаться.

Не нужно терпеть и улыбаться, когда хочется дать в морду!

"Свобода" – это краткое состояние пера, выпавшего из хвоста парящего орла, пока оно не коснулось земли!