– Я бы не хотел об этом вспоминать…

– Ах да, – спохватился Варнан, – а когда я могу убить Ламаса – прямо сейчас или лучше немного погодя?

– Давай обсудим это, – предложил я, указывая на стул.

– А что тут обсуждать? – удивился Варнан. – Прямо сейчас и придушу старикашку. Вот только схожу на двор, возьму веревку попрочнее. Он это заслужил.

– Возможно, ты и прав, – согласился я, – но не кажется ли тебе, друг мой, что в это смутное время нам надо быть мудрее. Мы должны проявить дальновидность и простить его, ведь он может оказаться полезным…

– Что?! Он?! Оказаться полезным?! – выкрикнул великан. – Я расскажу вам, милорд, каким он может оказаться полезным. Вы, наверное, еще не в курсе – если только Роксана вам не рассказала, – но у нас все подвалы замка до самого верха забиты каменными статуями. Откуда они, знаете? Это он тренировался осадки вызывать. Все, на кого хоть капелька попала, каменными стали…

– Правда? – озадачился я.

– Конечно, правда, а цирк на улице Старьевщиков…

– А что цирк? – осторожно спросил я.

– И зверинец, и лилипуты, что там выступают, да и все остальные… существа – это же все он сделал. Алхимией, видите ли, увлекся. Заставлял людей отвары свои вонючие пить. Ну и куда им теперь в таком виде? Только в цирк.

– М-да, – задумчиво проговорил я, поглаживая бороду. – Но не кажется ли тебе, что у всех нас есть право на ошибки?..

– Но…

– Но во всем есть и свои плюсы. Только подумай об этом: теперь в столице Стерпора есть прекрасный цирк, не правда ли? А раньше какие у нас водились развлечения? Только бродячие скоморохи да эти певуны, от которых у всех головная боль, – «Король и шум».

– Ну, – замялся Варнан, – я чего-то про это не думал. Ну цирк хороший. Я там был один раз. Мне парень вот с такими ножищами и ушами понравился. Очень смешной. – Варнан засмеялся, держась за живот: – Так забавно отплясывал, что и не передать.

– Вот видишь, – заметил я, – а ты сразу кинулся осуждать Ламаса. Что касается каменных статуй, то мы можем теперь украсить ими территорию дворца. Только представь себе, как это будет эффектно. Кстати, – мне в голову пришла интересная мысль, – а сможет он повторить такой дождик, как ты думаешь?

– Не, я не думаю, – хмыкнул Варнан.

– Это я и так знаю, – заметил я, – а ты подумай.

– Да нет, я не думаю, что он повторить сможет. Он в тот раз так перепугался! У него самого тогда все волосы вылезли, а подбородок стал в три раза больше, чем раньше, и очень тяжелый, так что ему даже приходилось его поддерживать, пока он не смог это поправить. Все над ним тогда потешались.

– В любом случае, – сказал я, – надеюсь на твое понимание. Ламас нам еще пригодится.

– Ну поколотить-то можно его слегка? – взмолился Варнан.

– Не надо, – попросил я, – может плохо закончиться. Он старый, а ты вон какой здоровый. Стукнешь раз – и нет Ламаса. Андерстенд?

– Чего? – удивился великан.

– Это я на языке куннов изъясняюсь, – пояснил я, вспомнив самодовольную улыбочку Дунделя, – варвары они, конечно, несусветные, но язык у них презабавный. Я его освоил почти в совершенстве. Ты вот, Кар, тоже вместо того, чтобы думать о наказании колдуна, занялся бы, что ли, изучением иностранных языков?

– Да ну, – махнул рукой Варнан, – у меня к этому таланта нету.

– Зря, – сказал я, – ну да ладно. Я уже распорядился, апартаменты тебе вернули. Новую одежду закажешь придворному портному. Ламас его не того? Живой?

– Этот в порядке, – усмехнулся Варнан, – второй человек в государстве, столько мантий кровососу сшил – не сосчитать.

– Хм… интересно было бы посмотреть, я сейчас как раз отправляюсь к нему для снятия мерок. Если хочешь, можешь составить мне компанию.

– А к брадобрею заглянем? – спросил Кар Варнан. – А то мне не с руки с такой бородищей расхаживать. Я же не колдун какой… Хотя по ветру она красиво развевается.

– Заглянем, – пообещал я, – потом примем ванну с ароматическими маслами, моими фрейлинами и светлым элем.

– О, это дело, – обрадовался Кар Варнан, – я и сам хотел вам предложить горло промочить, но не успел…

Мое возвращение оказалось очень своевременным. Выяснилось, что за время моего отсутствия Ламас успел порядком наломать дров в королевстве.

После того как мы побывали в паучьем царстве, пауков он ненавидел страстно. Едва колдун получил бразды правления, он немедленно приказал извести всех пауков в стране. С этой целью были созданы специальные отряды, которые занимались поиском мест обитания этих в сущности безобидных насекомых и безжалостным их уничтожением.

В результате истребления пауков поголовье мух в Стерпоре возросло до немыслимых пределов. По городу поползли жутковатые и нелепые слухи: в окрестностях Стерпора слепни загрызли корову; возле одной из выгребных ям рой мух сбил с ног человека. Несчастный упал в нечистоты и утонул; комары искусали до смерти не меньше тридцати человек; садовые мушки стали такими агрессивными, что ночью нападают на собак, причем охотятся, подлые, стаями – по триста – четыреста голов в каждой; хозяин скотного двора, не выдержав обилия насекомых в своем жилище, повесился, а его жена сошла с ума и принялась собственноручно плести паутину, смазывая ее самодельным клеем.

Несмотря на всеобщую панику и поступающие от горожан просьбы прекратить истребление полезных для города пауков, борьба с насекомыми продолжалась. Ламас не придавал роптанию народа никакого значения. Он решил, что коль стал в одночасье правителем целого государства, то может поступать по своему усмотрению, руководствуясь исключительно собственными пожеланиями и устремлениями…

Колдун рассудил, что налоги в королевстве непомерно низкие и их непременно надо повысить по крайней мере втрое. Дохода королевской казне подобная мера не принесла, эффект вышел обратный. Казна стала стремительно пустеть, поскольку граждане Стерпора теперь делали все возможное, чтобы уклониться от непомерных налогов. Дабы хоть как-то стабилизировать положение в королевстве, Ламас создал специальную службу – налоговую стражу, которой надлежало заниматься сбором налогов, а также поиском и наказанием тех, кто от выплат уклонялся. Служба эта действовала на первых порах довольно эффективно, но со временем стала пользоваться в народе такой непопулярностью, что стражники с желтыми нашивками на рукавах опасались выбираться в город с наступлением сумерек. На улицах их отлавливали и нещадно били, нередко дело заканчивалось смертельным исходом. Дошло до того, что в налоговые стражи никто не хотел идти, опасаясь за свою жизнь.

Но Ламас не растерялся и проявил смекалку: он принял решение набирать налоговую стражу из приговоренных к смерти. Дело сразу пошло на лад. Большинство смертников были отчаянными головорезами. Новым стражам удалось запугать жителей королевства и заставить их платить налоги. Казна стала потихоньку пополняться. Но потом произошло непоправимое. Целый отряд королевский стражи, составленный из отборных низов общества, закоренелых убийц и преступников, собрав подать за три месяца, пересек границы королевства, и был таков. От «блестящей идеи» использования в качестве стражей самых отчаянных головорезов колдун отказался, но непомерный налог и не думал снижать. Он по-прежнему считал, что, чем выше налоги, тем лучше наполняемость королевской казны. Голые факты его не убеждали, и государство продолжало беднеть.

Подданные все больше выражали недовольство его правлением. Скажу даже больше – в Стерпоре назревал настоящий бунт, и если бы не мое появление, правление Ламаса закончилось бы плачевно – толпа попросту взяла бы королевский дворец штурмом и растерзала колдуна.

К моему удивлению, восстановление города, начатое еще при мне, горе-правитель продолжил и даже повелел вырыть вокруг городских стен глубокий ров, так что следы разрушения теперь стали почти незаметны. К тому же столица моего государства теперь была укреплена лучше, чем раньше.