От этого, вся напускная стать с ребёнка слетела. Он сжался и одними глазами, но очень жалостливо, посмотрел сначала на мать, а затем на отца, которые стояли рядом и сами тупили взгляды. Затем, мальчик тоже опустил глаза, как и его родители и тихо, тонким, девичьим голосом ответил:

— Баб.

— И чем ты занимаешься, Баб? — продолжил допрос Куруш.

Мальчик вновь, искоса, взглянул на мать, тяжело вздохнул, понимая, что она не поможет и начал отвечать:

— Учу языки. Вавилонский, ассирийский, египетское письмо, греческое немного, умею считать и писать.

— Ха, — неожиданно повеселел царь и подойдя к Уйбару, положил ему на голое плечо руку. Уйбар ответил тем же, — учёным значить будешь. Это хорошо. Нам учёные люди, ой, как нужны.

Мальчик даже расцвёл от его слов, поднимая на них свои повеселевшие глаза.

— Я буду хорошо учиться, — тут же пролепетал он.

— Вот и молодец, — вмешался, явно раздосадованный, стесняющийся всей этой сцены Уйбар и обращаясь к Зарухи, скомандовал, — оставьте нас. У нас тут, дела царские.

Женщина тут же кинулась к Бабу и схватив его в охапку, чуть ли не силком, потащила в дом, от греха подальше. Прислуги в саду, уже не было к этому времени. Видимо они рассосались ещё раньше.

— А что ты хотел? — как бы отвечая на незаданный вопрос, пробурчал Уйбар, — я по степям скакал, скакал, а им мамки-няньки занимались. Теперь уж поздно из него рубаку делать.

— Не надо из него ничего делать, — примирительно похлопал его по плечу Куруш, — пусть учёным растёт. От иного учёного, толку больше, чем от целой армии. Я вот в этом царском говне поплавал и понял, что державами править, надо голову на плечах иметь, а не умение мечом махать. Я бы за пару учёных, при себе, кто бы помог в этом дерьме разобраться, горы золота бы отсыпал. Это тебе не в походы за добычей ходить, да, девок по ночам портить.

— А, — махнув рукой прервал его Уйбар, — давай выпьем. Пить больно хочется.

И они выпили по первой. Стрельнули по стреле. Оба попали.

— Вот о чём я хотел с тобой поговорить, — начал неспешно Куруш, — намедни я собираюсь взять Умутсу в жёны. Иштувегу, по всем канонам, официально передаст мне власть, и я стану царём Мидии по праву закона.

— Тебя и так все признали царём и без этого представления, — наливая новую порцию, проговорил задумчиво Уйбар, явно слушая внимательно и стараясь предугадать ход мыслей друга.

— Знаю, но так надо и я сейчас объясню почему.

Куруш осушил налитый кубок и отломил кусок горячей лепёшки.

— Как ты думаешь, почему Иштувегу, так бесславно проиграл? — спросил Куруш в упор уставившись на Уйбара.

— Потому что всю страну против себя восстановил, своими зверствами.

— Нет, — тут же усмехнулся царь, — ты зришь по верхам, а не вглубь. В истории было много правителей, что держали свои страны в страхе и не одна так не разваливалась, как Мидия. Дело не в этом. Любое государство, стоит на четырёх столбах, как на сваях. Армия, вера, управление и торговля. Нельзя отдавать предпочтение одному из столбов за счёт другого. Все четыре, должны быть одинаково устойчивы, чтобы здание не завалилось. А для этого, армия должна подкрепляться богами, иметь возможность управлять и быть экономически заинтересованной, чтоб здание государства, стояло, как можно устойчивей. Тоже касается веры, с её магами и аппаратом управления, с его бюрократами, собирающими казну и с дельцами, производящими и торгующими, и при этом, кормящими страну.

Стрельнули ещё, по очереди, разок. Вновь наполнили кубки. Продолжили.

— Иштувегу грубо нарушил этот принцип равновесия и именно, за это поплатился. Из четырёх столбов, жирным стал, только столб магов. Но это лишь одна из его ошибок. Вторая, заключалась в том, что он не смог правильно распорядиться огромными землями, прибранными ещё его отцом Увахшатра. Он считал, что залогом его благоденствия, будет покорность и раболепство порабощённых народов и сделал всё, чтобы все царства, вошедшие в империю, сидели смирно и регулярно платили дань. Ему этого было достаточно. Кстати, ещё по ордынским делам, я понял, насколько такой подход к завоёванным землям, ошибочен. И за примером далеко ходить не надо. Хотя бы взять нас. Почему, ты думаешь, нам так легко удалось поднять Персию на бунт, да потому, что она к этому была готова, а мы, стали лишь тем камушком, который срываясь с горной кручи, вызывает лавину. И в таком состоянии находятся все окраинные государства нашей, теперь, империи. Все!

Куруш вновь взял лук и почти не метясь вогнал стрелу в манекен, передавая оружие другу для ответного хода. Уйбар слушал молча, задумавшись и всем своим видом давая понять, что согласен с царём, как бы это звучало не лицеприятно. Куруш сам себе налил кубок и выпил, давая пример другу и пока тот, наполнял свой кубок, продолжил:

— Это надо менять. Срочно. Все царства мидийских, а теперь, по сути, персидских владений, необходимо вывести из гнойной спячки. Империя, как и отдельное государство, должна стоять на прочных окраинных столбах, а не на гнилых. А для этого, у них должен возникнуть жуткий интерес, и в участии в наших походах, и в нашей религии, и в нашей общей торговле. Должна существовать единая система управления, такая, как в столице, для всех провинций без исключения, а самое главное, они должны быть заинтересованы в единой торговле, так как золото, решает, почти всё. Им, должно стать выгодно, быть с нами единым телом, а не каждый по себе.

Ещё по одному кубку выпили. Стрельнули. Налили по новой.

— Так вот, — продолжил Куруш, — возвращаясь к начатому. После свадьбы, я намерен отправить Иштувегу править одной из северных провинций, Парканией. Ты поедешь его сопровождать.

— Понял, — ехидно ухмыльнулся Уйбар, действительно прекрасно понимая, что хочет от него Куруш.

— Относительно Иштувегу, ты всё понял правильно, — тут же перебил его пьяное ликование, не менее пьяный Куруш, — хорошо, что ты помнишь мои обещания Шахрану и я не сомневаюсь, что ты сделаешь всё, как надо, но это не всё. Ты возьмёшь с собой целую армию. Кроме своего корпуса, в твоём подчинении будет вся конница Харпага и ещё кое-кто. То, что Иштувегу до места не доберётся, я не сомневаюсь, но это не главное. Ты, должен будешь пройтись по всем северным провинциям, но не с целью, там всех вырезать или перепугать до смерти, а в том, о чём я тебе только что говорил. Я не призываю тебя сразу решить проблему, но мне надо знать, на кого, где можно положиться, и кто, готов поменять роли зашуганных и покорных, на активных наших помощников, а где требуется радикальные меры. Но и это ещё не всё. Надо подготовить группу и навестить Даникту и Гнура с Шахраном. Мне не нужна орда врагов, а вот союз, не помешает. Эбар в скором времени присоединит к империи Элам. Через год, два, он будет готов, и я уверен, что у него всё получится. Даникту это может заинтересовать. Предложи ему титул наместника на своей родине, при условии, что он соберёт силы, способные, это наместничество прочно удерживать, ну и роль активной опоры нашей империи поддержит. С Гнуром будь осторожен. Не верю я в то, чтобы он сильно изменился, но то, что от него, до сих пор, никаких вестей, напрягает. Мог бы хоть весточку друзьям какую подать. Ну, а Шахрану, поведаешь о том, как с Иштувегу закончил. Думаю, что это его не только обрадует и склонит к помощи нам.

Куруш встал, чуть не упал, ухватившись за стол, пьяно ухмыльнулся и долго пытаясь наладить стрелу на тетиву, в результате выстрела промазал. Уйбар хмыкнул и чуть ли не вслепую вогнал свою стрелу в цель. Вдруг царь резко выпрямился, хитро улыбаясь и абсолютно трезвым голосом проговорил:

— Ну что ж, я проиграл. С меня царство.

И с этими словами, он достал откуда-то из штанов небольшой мешочек и сыпанул содержимое на ладонь. Это оказалось травка «непьянка», жуя которую, опьянеть не получится. Он был очень доволен, что разыграл Уйбара, но удовольствие от этого, моментально улетучилось, когда он увидел похожий мешочек в руках Уйбара и его наглую трезвую ухмылку.