– Да так, ничего. Продолжай. Ну, предложили они отпраздновать Хэллоуин, а дальше что было?

– Дальше… – Ирина на секунду задумалась, наморщила лоб. – Пришли мы на квартиру к одному парню. Там уже тыква стоит, свечки, все такое. Выпили немного, какую-то музыку послушали, потанцевали даже. Потом кто-то предложил поехать в лес, развести костер, около него потанцевать. Это же древний праздник, вы знаете? Он еще до христианства был. Только назывался как-то по-другому, я не помню, как. Ну вот и решили отпраздновать, как в старину. У нас сейчас чуть не половина факультета на чем-нибудь старинном помешана: кто дворянских предков ищет, кто костюмы какие-то шьет, кто стихи японские читает… Вот и поехали. Там у одного парня машина была. Иномарка, но не крутая, что-то японское. Джип какой-то маленький, мы почти друг на друге сидели. Потом заехали к знакомым этого парня. У них тоже была машина, а еще там были трое на мотоциклах. Поехали за город, где-то долго тряслись. Я еще спросила, почему так далеко, а они сказали, там место особое. Приехали, разожгли костер.

Все что-то пили вкруговую, до меня очередь дошла. Я глотнула – вроде бы вино, а потом меня та-ак накрыло!

– И больше ничего не помнишь?

Девушка замотала головой – разлетелись русые пряди. Потом мелко задрожала. Старый егерь сел рядом, приобнял за плечи:

– Ну-ну, не трясись. Все позади, дочка, все обошлось. Скажи Саньке спасибо – это он почуял и пошел тебя выручать.

– Правда? – Ирина недоверчиво заглянула Натанычу в глаза.

– Точно. Только он не знал, что именно происходит, просто почуял неладное и сказал, что должен идти. Рвался один, но я его не отпустил, сам навязался.

– Правильно и сделали, спасибо вам огромное! – неожиданно девушка поцеловала щеку. Чуть укололась о белесую щетину. Егерь смутился.

– Да ладно тебе… Вон, Саню целовать будешь, спасителя своего. Ваше дело молодое, тем более, говоришь, встречались где-то.

– Это на одной тусовке, там собираются… Ну, в общем, встречались. Вы не знаете, он и вправду где-то воевал? Ребята говорили, то ли в Чечне, то ли еще где, чуть ли не в спецназе, а я подсчитала – не получается ничего. Он институт закончил, когда в Чечне уже закончилось, а служил раньше. А Афган слишком давно был.

– В разведке он служил, еще до Чечни. Знаешь, был в прошлом веке такой генерал Кульнев, гусар, кажется. Так вот он сказал: «Хороша Россия-матушка еще и тем, что в каком-нибудь углу да дерутся!» Вот и Сане свой угол достался. Очнется, сама расспросишь. Ты лучше постарайся все-таки вспомнить, Иришка, что дальше было. Я понимаю, что тяжело, только и ты меня пойми. У нас тут подобная компания тоже сильно нагадила с месяц назад, только вот до людей они не добрались. А на следующий раз они не тебя подловят, так кого-то еще. Этих… – Натаныч тяжело вздохнул, помолчал и продолжил: – Ну, в общем, вроде твоих приятелей, развелось в последнее время как крыс. Ступить некуда. Понимаешь?

Ирина кивнула. Снова попыталась вспомнить что-то, вздрогнула, но быстро справилась с собой. Только голос подрагивал.

– Они меня… раздели.

– Это я заметил. Не… ну, в общем, ясно? Взрослая уже.

– Нет! Они сказали, что я посвящена какому-то хозяину и должна предстать перед ним. Я даже не боялась. Все как в тумане было, словно так и надо. Положили меня куда-то… Холодно было, но я не мерзла, не знаю, почему. Потом что-то они вокруг меня делали… А потом вокруг появились какие-то черные, с мечами, один подошел ко мне, поднял нож… – девушка все-таки расплакалась, уткнувшись в плечо егеря. – Так страшно стало, так страшно! Не могу!!!

– Не бойся, не бойся, все прошло, – узловатые, огрубевшие пальцы пригладили пышные волосы. – Больше никого нет, никому мы тебя в обиду не дадим.

Девушка никак не могла успокоиться, ее словно прорвало, и выплескивалось все пережитое:

– Там была такая жуть, вы не поверите, а они ее звали, звали ко мне, чтобы она меня забрала! А этот черный хотел меня зарезать, я видела и не могла пошевелиться! А жуть подползала снизу, подползала, я кричать хочу, а дышать не получается! Они все поют, все воют, зовут своего хозяина! Я видела только нож, а потом меня снизу как схватило что-то!

Я… я дальше ничего не помню, совсем отключилась… Прихожу в себя – все болит, кругом темно, рядом сидит кто-то с ножом, рожа вся в крови, и глаза светятся, как у волка! Думала, я уже на тот свет попала, рванулась, а он хвать! Потом поняла, что человек, где-то видела, а где – не вспомнила. Думала, он один из них, там тоже были такие, пятнистые и с ружьями, вроде как телохранители. Они их в глаза – «воины», а между собой – «быдло зеленое», «псы»! А потом замерзла, ногу распорола, он все гнал, я ничего не соображала. Потом я на обрыве не удержалась, покатилась вниз, разбилась вся. А там наверху стреляли, а потом он спустился… Дальше вы все знаете, вы же нас и подобрали. Я в себя только на катере пришла. Юрий Натанович, а можно вопрос?

– Валяй, спрашивай.

– Для чего вы ракетами стреляли? У вас же винтовка была! Так вы только себя подсвечивали. И прожектором! Вы от нас отвлекали, да?

– Ну-у, прямо Кутузов в юбке! Я думал, она про парня спросит, а ей тактику подавай! Молодец, боевая девка, раз успела заметить. А говорила, не помнишь ничего!

– Я же как в себя пришла, все точно помню. Ну, не хотите говорить, не надо. Может, это секрет какой.

– Этот секрет тебе любой офицер откроет, и не только офицер. Впрочем, не любой, есть у нас еще в штабах кресла дубовые… Ты сама подумай – что будет, если привыкшему к темноте человеку под нос горящий магний сунуть?

– Так вы их просто ослепили?!

– Точно. Как маршал Жуков немцев под Берлином. Ну, а потом пришлось и угомонить кое-кого… Хотел без этого, да уж больно упрямые попались. И с автоматом. Вариантов не было, или – или. Как думаешь, не ошибся с выбором?

– Вам виднее…

На широкой койке заворочался, застонал раненый Александр.

– О, Санек оживает! Стонет – значит, сил прибавилось. Ну-ка, разведка, как у нас дела?

– Итак, как мне вас называть? По имени-отчеству, по фамилии, по вашему Кругу?

– Лучше по Кругу. Вы ведь ко мне пришли именно как к его Главе, а не по личному вопросу? И не как к директору фирмы?

– Вы угадали, господин Пермяк. Впрочем, что я говорю! «Угадал» – это относилось бы к человеку. О вашем народе лучше говорить «увидел» или «почувствовал». Я прав?

– Полностью. Поэтому, чтобы сократить вступление, давайте

не будем ходить вокруг да около. Судя по всему, вы представляете некое сообщество так называемых черных магов.

– Браво, браво! Великолепные способности! Позвольте вам сказать, что вы, безусловно, равны…

– Я знаю, чему и кому я равен. И постарайтесь не сравнивать нас с вашими предшественниками. Они люди, а мы – нет, это раз. Два: все силы, которые у вас собственные, а не заемные – это проявление нашего генотипа. Три: кроме способностей, у меня есть еще и контрразведка. Кстати, тем колдунам, которые так удивительно глупо проболтались о существовании нашего народа, войне и прочем, санкцию на эту болтовню дал я. Лично. В этом же кабинете. Так что переходите к делу сразу, у меня не так много времени. Или, если хотите, можем назначить новую встречу.

– Хорошо. Вы, безусловно, понимаете, что я всего лишь передаю предложение своего руководства. Определенные полномочия и свобода действий у меня имеются, но…

– Понятно. Что нужно вашим хозяевам от Древнего Народа?

– Гоподин Пермяк, не от народа. От вас. Если бы мы хотели говорить со всеми, меня направили бы на Большой Совет. Удивлены? У нас тоже есть свои источники информации, в том числе среди Древних. Откровенность за откровенность, как видите. Собственно, нам с вами незачем враждовать, незачем и не за что. У вас свои интересы, у нас – свои, но на каком-то этапе они совпадают. Поэтому я и здесь. Мои… скажем так, руководители хотят заключить с вами некий договор о союзничестве. О, естественно, все неофициально, никакой огласки, шантажа и прочего. Оставим это людям. Нам будет достаточно вашего слова – и, разумеется, действий. Позволите? – гость протянул руку к чашке с дымящимся черным кофе. Осторожно отхлебнул. – У вас отличный вкус! Натуральный, в зернах? Такого аромата не даст никакой «Нескафе».