Я не менее изящно последовал за ним. Вода приятно охладила разгоряченное на солнце тело. Вот это кайф! Чего еще желать от жизни? Ха! Есть чего – очередного секса. Не представлял, что мне понравится групповуха, в осознанных мыслях о таком не мечтал. Лиза с Зиной мило смотрелись вместе, век бы любовался. Так и делал. Они прекрасно дополняли друг друга. Высокая, светлая, длинноволосая, пышногрудая Лиза и миниатюрная, почти плоская коротковолосая брюнетка Зина. А что они в постели творили – сказка!..

– Егор! – послышался голос Игоря, и я очутился в тундре. – Давай поохотимся на мамонтов, как ваши дикари!

Неподалеку паслось небольшое стадо. Игорь и Роза, а древний маг практически с ней не расставался, были одеты в типично эвенкийские одежды. Я поежился от холода и оказался в аналогичных штанах и куртке.

– Давай. Копьями?

– С нами дама, – постыдил меня Игорь. – Луками. – И сразу заулюлюкал на животных. Те и ухом не повели. Непуганые. Знают, что у них врагов нет. Или Игорь их такими создал. Они продолжали спокойно пастись.

Луки у нас оказались бронебойными. Вдруг один мамонт не упал, а понесся на меня. Две стрелы его не остановили. Тогда я спокойно развеял животное, в тот момент, когда оно едва меня не коснулось.

– Не-э-эт, так неинтересно, – обиделся Игорь. – Я думал, ты его копьем, как хотел…

– Забыл! – ответил я, нисколько не расстраиваясь. – Ледяное копье подумывал создать, но здесь маны нет. Пришлось просто развеять. Эх, мне бы раньше так уметь, вот здорово! Чего обижаться? Это твоя идея была на мамонтов охотиться, я не подготовился.

– Не подготовился! Ну ты насмешил! Зачем в этом мире готовиться? Захотел – готово! Мне бы раньше так, не корпел бы на работе как каторжный.

– А ты чем занимался? – Мы оказались за пластиковыми столиками в летней кафешке посреди большого города. Я переместил.

– Многим чем, но в основном блокировкой пси-поля, то бишь маны. Военные да иномиряне заказывали. Иномиряне – это те, кто занимался разведкой и освоением новых миров.

– Как интересно!

– Работа как работа, ничего интересного. Сидел в лаборатории.

– Успешно блокировал? В современном Эгноре это считается невозможным.

– А то я не знаю! Навыдумывали тупицы уродливых модулей и довольны. А все просто – Игорь преобразил одежду в серебристый комбинезон, точь-в-точь как у охранников в Руинах и, откинувшись на спинку, закинул руки за голову. – Знаешь, кто у нас пси-поле открыл?

– Сумасшедший психолог Эфрад.

– Мишино выражение вспомнил? – уточнил Игорь. – Из сна? Нет, Эфрад не был сумасшедшим. Ну, может, самую чуточку. В первую очередь он был врачом. Нет, даже не в этом дело. Лечение – это так, побочно, в первую очередь он прекрасно знал генетику. Психологией увлекся позже, после инициации. Ты заметил, что у нас все животные, которые могут быть опасны, измененные?

– Ага, у вас до сих пор курорт.

Ядовитые змеи в Эгноре не кусались, комары, осы да пчелы людей не жалили. Поначалу меня это поражало, но потом привык.

– Это потому, что, когда Эфрад разрабатывал систему магии, он опирался на биологию. Согласно официальному эфрадоведению, семь основных стихий явились к нему во сне. Он начал разговаривать с ними. Знаешь, если бы не твои умные «девочки», я продолжал бы смеяться над этой сказочкой, как все ученики в мое время.

– А разве у вас, у древних, не так было? – удивился я. – Я всегда полагал, что техномаги, творившие невероятные вещи, как-то объяснялись с отражениями стихий у себя в головах, как я с «девочками»…

– Древние! Хоть мне бы такого не говорил. Нашел древнего, тоже мне. Да я современнее тебя! Остальные стали древними, согласен… О чем это я? А! Про умные стихии. Нет, вы с Эфрадом уникумы. Однажды, – Игорь оживился и говорил уже увлеченно, у него встал вопрос, как заставить стихию действовать на материю. Не просто отдать энергию со взрывом, что у него давно получалось, а сделать полезное дело. Его стихии были хоть и умные, но не до такой степени, как твои. Так вот, в то время Эфрад занимался синтезом инсулина. Это гормон для лечения диабета, слышал? И решил совместить приятное с полезным.

Дабы не прослыть голословным, на коленях Игоря возникла Роза в сексуальном топике и шортах. Игорь чмокнул ее в щечку и запустил руку под топик. Девушка томно вздохнула.

– После долгих раздумий, после многих неудачных экспериментов ему пришла в голову мысль прописать код гена, с которого синтезируется инсулин, непосредственно в «теле» стихии Жизни. Гены состоят всего из четырех нуклеотидов, которые в разных комбинациях кодируют все многообразие жизни. И стихия, что удивительно, поняла символы! Но этого оказалось мало. Пришлось добавить еще группы – аминокислоты. Вообще-то процесс биосинтеза очень сложный, это я тебе так, адаптированно излагаю. В итоге получились четыре базовых символа и двадцать пять рун, которые, в свою очередь, выводились из четырех базовых. И произошло чудо: стихия поняла задачу!

После первого же испытания Эфрад чуть не умер от резкого снижения сахара в крови, впал в кому. Уборщица нашла его в кабинете без сознания, подняла тревогу, и гения спасли. Ей тоже потом памятники ставили; не встречал? Дальше пошло-поехало. Подключились другие стихии, признали те руны, которые писались для стихии Жизни. Потом и цифры добавились. Умные стихии легко их поняли. Так все и началось.

– У человека всего двадцать аминокислот, – я решил блеснуть эрудицией. Понятия не имею, откуда помню.

– Двадцать, – согласился Игорь. – Но Эфрад добавил еще пять дэ-форм. Да чего тебе объяснять, неучу! Главное – стихии стали разуметь, что от них нужно. Получился универсальный код, написав который ты точно знаешь, что получится на выходе. Любой тупица, чувствующий пси-поле, может написать строчку и получит заранее известный результат. Тот же плазменный шарик, например. И все тупые стихии эту строчку поймут.

– Из твоего рассказа выходит, что любой может создать собственную систему.

– Да, у нас позже появились еще три, но не прижились. Эфрадовская оказалась лучше, универсальнее. Чтобы создать свою систему, многое необходимо. Во-первых, общение со стихией. Во-вторых, использовать естественную систему кодирования, чтобы для конкретного мира она была родной, тогда и стихия в ней разберется. Согласись, генная кодировка для миров, где живут белковые существа, – универсальна.

– Только для земного белкового типа! – Читал фантастику, знаю, меня не проведешь!

– Как ни странно, исключений мы не нашли. И в неживых мирах наша магия работала, и в нижних мирах. Ну, в них, конечно, не удивительно: у демонов тоже белки рулят… что ты глаза разеваешь? Смотри, лопнут еще, – сказал ужасно довольным тоном, радуясь моему удивлению, как фокусник, которому удалось-таки обмануть искушенную в иллюзиях публику. – Они, родимые, самые что ни на есть белковые белки. Только перевернутые напрочь! А вот в тех местах, где одни энергетические сущности обитают, в так называемых верхних мирах, магия так же действует, почему – непонятно совершенно. У нас целые институты над этой загадкой бились. Восхитился? А то!

Игорь был так преисполнен гордостью, будто все, чем он хвастался, было лично его заслугой.

– В-третьих, необходимо обойти изначальную привязку стихий к уже существующим символам. Они, стихии, инерционны. Если по колее покатились – свернуть трудно. К тому же инициация операторов пси-поля, то есть магов, проходит через стихии, которые уже привязаны к известным знакам. Замкнутый круг получается. Но троим основателям своих школ разорвать его удалось. Так что ты – готовый Эфрад. Надежда есть, гордись.

– А на фига мне это надо? – Я искренне удивился. – Вы хорошую систему сделали, лучше не придумаешь.

– Не скажи! Твои идеи насчет виртуальности очень неплохи, у нас такого не было. И вообще… в вашем мире я создал бы что-нибудь эдакое, какую-нибудь смесь на основе физики и программирования.

– Вах-вах-вах, придется, однако, в мир возвращаться. Систему менять надо, однако. Детишек уму-разуму учить надо. Вах-вах-вах… – Я взялся двумя руками за голову и зашатался в притворном сожалении.