За вином разговор ходил вокруг да около. Итог решил подвести Аника:

— Так вот, на первый случай прошу: давай советы, а я найду людей, которые станут выполнять их. Главная задача твоя — как научить воев, чтобы не погубил их противник при первой же стычке. Будешь нашим советчиком!

— Не умею я советы давать и не люблю. Советчик за дело не отвечает. Уж если браться за обучение десятников, то и отвечать за это надо. Десятников я тебе подготовлю, Аника Фёдорович, и надеюсь — они будут честными воями!

— Исполать тебе, Клим Акимович! Очень надеялся, что не откажешь в моей просьбе. Будет у нас свой тысяцкий! Твоё здоровье!

— Скор ты на дело, Аника Фёдорович. Уже и тысяцкий!

— Правильные слова твои, Клим Акимыч, на дело скор, потому и в достатке. Но лишь на дело разумное. Правильно сказано, и что думать надобно. — Аника наклонился и доверительно прошептал: — Так кажется, что скор. А на деле, прежде чем стрелу пустить, три раза вокруг цели обхожу! Вот так-то. А тебя сам Бог послал ко мне — многое нам с тобой совершить дадено, и не только в лекарских делах. Много лет здравствовать! Пей до дна...

Зот вскоре ушёл, сославшись на дела. А Клим наблюдал, как хмелеет хозяин — в его-то возрасте следовало бы воздержаться! Да и сам Клим чувствовал действие доброго вина. Может быть, потому без особого возражения принимал здравицы в свою честь и в ответ поднимал кубок за рачительного хозяина. Позднее, вспоминая неожиданное пиршество, с горечью подумал: «Не находил слов для возражения! Эх ты, ищущий благо! Вроде как истинно бродит в тебе великокняжеская кровь! Подспудно не чужда мысль о воинских подвигах!» И тут же оправдание себе: «А может, это и есть Перст Указующий!»

Аника намекал на будущие дела. Приходится думать — раз назвался груздем, полезай в кузов!.. Дня через два Клим послал Гульку к Зоту и перед вечером был принят Аникой. Тот вместе с Зотом внимательно выслушал предложения Клима. Кое-что уточнили и тут же порешили: из старших воев или из боевых приказчиков наметить прямо сейчас сотников и полусотников при них; уточнить назначения на месте. По первопутку зимнему Клим и люди от хозяина едут по отрядам. Там учат вновь назначенных военачальников, пока только как держать связь с хозяином, Климом и с соседями. Вместе с новыми сотенными из воев отрядов отбирают учеников военного дела — теперешних и будущих десятников. И уже с зимы, а с весны обязательно, Клим начинает большую учёбу.

Тот день был постный, потому договорённость закрепили выпитым ковшом кваса, крепко пахнувшим мятой. Затем Аника отпустил Зота, предупредив, что ему потребуется подьячий Ахий. Потом обратился с вопросом:

— Скажи мне, Клим свет Акимович, лекарь именитый, воинник наш, воевода, где твоя дедина? — Клим промолчал, соображая, куда клонит Аника. Тот продолжал: — Вот то-то, с ходу не скажешь! А ведь ты известен и тут, и в большой округе — от Великого Устюга до Перми Великой! И верю — слава о тебе пойдёт и дальше. И вот определили мы, что отец твой звался Акимом Безымовым, из посада Выбора. Сродственники твои и ныне на посаде обитают и находятся в родстве с тамошними Строгановыми. Так что, глядишь, ежели поглубже копнуть, и мы с тобой в родстве!

Клим хорошо знал, что его покойный приёмный отец из Рязанщины, а мать приёмная — из мещан Кирилловского посада. Потому он не без интереса слушал Анику, так и не решив, чего тот хочет. Хозяин отпил ещё квасу, вытер ширинкой усы и бороду и продолжал:

— Однако у нас разговор о Климе... имеется у меня слуга верный, подьячий Ахий — глаза и уши мои. А кроме того, он от послухов и по грамотам ведёт родословные близких мне людей. Вот и твою он написал. — Аника направился к поставцу и принёс лист пергамента, исписанного с обеих сторон с поправками и вставками. — Тут о Климе Одноглазе всё сказано. Родился он в последней седмице липеца семь тысяч двадцать шестого лета, то есть ныне ему пятьдесят годов, что ближе к облику, нежели сорок, как полагают некоторые. — Он оторвался от пергамента и, усмехнувшись, глянул на Клима. — Наименован в память равноапостольского святого Климентия на двадцать седьмое липеца. Когда отроку минуло три-четыре года, округу городков Выбора и Чернигова вытоптали ханты и манси, и Аким Безымов подался искать счастья на Пермской стороне. Многие годы служил монастырским охранником. Монахи научили его сына грамоте, а его самого — воинскому ремеслу. С пятнадцати лет Клим вместе с отцом сопровождал товары по нашим рекам и по Волге. Тут вот сказано: стражник Аким в пути почил в Бозе от тяжёлого недуга. Клим продолжил опасное дело... Тут вот нет, а должно быть сказано, что Клим учился лекарству, отца лечил, других пользовал. Верно ведь?.. Так... А в лето семь тысяч шестьдесят первое будто бы погиб где-то под Самарой в стычке с астраханскими татарами. А может, в плен попал и били его здорово и пытали. Не правда ли? Однако ж, видимо, Бог спас своего раба. Мы узнаем, что в новой стычке, теперь уже на Воронеж-реке, получил он страшные ранения. Лечил сам себя у сироты Василисы, кою удочерил потом. Известный нам гость Исай привёз тебя в Москву. По пути ты защитил его от разбойников. Потом лечил многих людей в Москве, в Усолье, в Соли Вычегодской... Тут проявил большое воинское мастерство... Вот и всё житие Климентия, сына Акимова, Безымова, Одноглаза тож, мещанина Соли Вычегодской. Самому тебе недосуг, пришлось мне твоей родословной заниматься.

— Спаси Бог тебя за заботу! Однако не ведаю, зачем сие надобно?

— Очень надобно! Прежде всего тебе, ведомый всем лекарь, вой и мещанин Соли Вычегодской! Да и нам надобно знать, с кем в родстве состоим и с кем хлеб-соль водим.

— Такие поиски чреваты...

— Не больше, чем житьё Иваном родства не помнящим! — веско перебил Аника.

— Понятно... А вдруг встретится знакомец Клима Безымова?

— Ну и что? Сколько воды утекло с тех пор? Время и ранение здорово потрудились тебе пользы для. Известное дело — встречи разные могут случиться, к ним должен готовым быть. А для начала сам на встречу пойдёшь. Жив ещё тут на Посаде старец, он с твоим отцом вместе стражником ходил. Вот и посмотришь, что к чему. Я же благодарю Господа, что послал он нам Безымова! А ежели в чём и согрешили, пусть простит нам Всеведущий, ибо творили с мыслью о благе!

Оба истово перекрестились. Аника протянул Климу пергамент: — Держи. Добавь, что надобно. Кликни Ахия, он может дельный совет дать. Потом перебелит. Будет сея грамота надёжной, и Одноглаз Безымов смело станет нашим воеводою, а Бог даст и выше!

Вот так налаживались тёплые взаимоотношения с могучим хозяином северо-востока России и успешно складывалась судьба Клима при поддержке и покровительстве Аники Строганова.

Однако ж грядущие потрясения могли всё поломать!..

Подьячего Ахия Клим много раз видел издалека, а теперь с ним пришлось иметь дело. Ему — под сорок, слегка сутул, в волосах много седины. Оказалось, очень следит за собой: борода стрижена аккуратным коротким клином, кафтан разглажен, на нём — ни одного пятнышка, сапоги блестят... В приказной избе выделен отдельный закуток для Ахия. Здесь стоит известный сундук с кованым замком, в сундуке — описный свиток. У окна — аналой с бумагами и стул для почётных гостей. В своём закутке Ахий бывает ранним утром и вечером наедине с описным свитком... А днём он там, где менее всего его ожидают...

Утреннему приходу Клима Ахий откровенно обрадовался, пододвинул стул, предварительно обмахнув его тряпицей. Клим сказал, что желает посетить человека, который служил с его отцом. Ахий на секунду задумался и ответил:

— Тебе ведь надобно, Клим Акимович, чтобы дед Слепыш разговорился, вспоминать начал?

— Да, за этим и иду. А он взаправду слепой?

— Почти не видит, бельмо глаз съело. А чтоб заговорил, надобно подношение сделать. Потому следует идти в скоромный день, завтра, к примеру.

— А поднести что?

— Шкалик и сала кус, чтоб пососать было чего, зубов-то у него нет. Как услышит про шкалик, сразу заговорит. Однако не всему верить можно: он мне о своей жизни дважды поведал и каждый раз по-новому. Я ж повторы запомнил, понадобится — расскажу.