Желай он бросить тень на твоего сына, то постарался бы, чтобы кольцо попало в руки пограничной стражи, а не стал бы выбрасывать его в ручей.

То, что шляхтичу повезло найти его в воде, — Господнее Чудо, доказывающее, что в мире есть справедливость!

Известие о смерти гонца, везущего шведам кольцо его наследника, вызвало у старого Магната вздох облегчения. Мертвец не выдаст сокровенной тайны Владислава, а доказать, что перстень подлинный, Сапеге не удастся.

Но Князю сего было мало. Ему хотелось покарать дерзкого выскочку, осмелившегося бросить вызов могуществу Радзивилов.

— И кто может подтвердить, что шляхтич, доставивший перстень в Краков, вынул его из ручья, а не из собственной мошны? — с надменной усмешкой обратился он к Флориану.

— Мои люди, присутствующие при этом, — ответил, выступив вперед, Флориан.

— То есть, твои холопы! — брезгливо скривил лицо пан Януш. — Государыня и ты, Вельможный Принц! Ужели вы поверите низкорожденным мужикам и подвергнете сомнению слова Магната?

Не знаю, что случилсь на пограничье и кем был человек, схваченный стражей, но враги, стремящиеся оклеветать Владислава, недурно все продумали!

— Сказывай, негодяй! — вновь обернулся он к Флориану. — Кто тебе наказал доставить в Краков поддельный перстень моего наследника?!

Кровь бросилась в лицо оскорбленному шляхтичу. Он не привык спускать обиды, и даже имя могущественного вельможи Унии не могло его устрашить.

— Я сказал правду! — негромко, но твердо ответил он, глядя в полные ненависти глаза Радзивила. — И я готов доказать это с оружием в руках!

— На твое счастье, я старик и не смогу составить тебе соперничество в битве! — высокомерно вскинул голову Януш. — Но ты, шляхтич, недооценил моих вассалов!

— Рожич, готов ли ты защитить честь Радзивилов? — обратился он к своему секретарю.

— Только накажите вступить в бой! — с поклоном произнес сопровождающий Князя нобиль. — Я готов за вас умереть!

— Тогда докажи Государыне и Вельможному Принцу невиновность моего сына!

Без единого слова секретарь Магната снял с руки замшевую перчатку и бросил к ногам Флориана. Горько усмехнувшись, юноша поднял ее в знак того, что принимает вызов.

Такое развитие событий не на шутку встревожило Сапегу. Рожич был не только секретарем, но и телохранителем старого Князя, в совершенстве владевшим всеми видами оружия.

Он происходил из племени сармат — кочевого народа, населявшего некогда приднепровские степи, а затем смешавшегося с поляками. В память о былых временах их потомки не остригали волосы в кружок, а носили зачесанными назад, сбривая лишь пряди на висках.

Смуглые и темноволосые, они всегда выделялись среди польской знати злопамятным, вспыльчивым нравом. Но именно сарматы подарили Польше тяжелую конницу, не знавшую поражения в битвах.

Богуслав Рожич, служивший вассалом Радзивилу, удачливо сочетал воинские умения с бойким пером. Его искусству составлять послания и отчеты могли позавидовать лучшие письмоводители из Королевской канцелярии.

Еще он прославился как сочинитель стихов и песен, а также как дамский угодник. Долговязый, с узким лицом, крупным носом и глубоко посаженными глазами, Рожич отнюдь не выглядел красавцем, но это не мешало ему сводить с ума знатных девиц и их матерей.

При дворе ходили слухи о баснословной любовной выносливости воина и письмоводителя. Шептались, что женщины, коим посчастливилось провести с ним ночь, поглядывали на иных мужей с презрением.

Но у шляхтича, обладавшего столь ценным набором качеств, одна добродетель напрочь отсутствовала. Этой добродетелью была жалость.

Не знающий сострадания, он искалечил немало нобилей в играх, действуя так, чтобы несчастья, постигавшие его соперников, казались всем игрой злого рока.

Еще Рожич презирал людей, коим не по вкусу были его стихи, и всегда находил возможность отомстить им за неуважительные высказывания о его виршах.

Последний шляхтич, смеявшийся над рифмами Богуслава, горько об этом пожалел. Вызвав насмешника год назад на турнирный поединок, письмоводитель Радзивила умудрился так повредить ему шею, что бедняга до конца дней остался прикованным к ложу.

Поскольку правил турнира он не нарушил, судьи не смогли предъявить ему обвинений. Но с того дня Ян Альбрехт попросил Радзивила не допускать своего любимца к играм и состязаниям…

Однако ныне Король был далеко, да и речь шла не о турнире.

Радзивил знал, сколь грозного воина он выставляет против осмелившегося ему прекословить молокососа.

Знал это и старый Канцлер Сапега, посему принятие вызова Флорианом его отнюдь не обрадовало.

— Государыня и ты, Вельможный принц! — обратился он к Ядвиге и Королевичу. — Мы разбираем дело державной важности и не можем полагаться на исход ордалии!

— Что я слышу! — едко усмехнулся Радзивил. — Мудрейший Канцлер, добрый католик не верит в Божий Суд!

— Ты был против ордалии и в тот раз, когда стоял вопрос о причастности тевтонцев к гибели Корибута! — воскликнул Королевич. — Но поединок состоялся, и истина восторжествовала!

— Вы бросаете в яму волка и агнца и ждете, что восторжествует справедливость? — горько вздохнул Сапега.

— Я — не агнец! — нежданно для всех подал голос Флориан. — Поверьте, пан Канцлер, я способен постоять за правду!

— Я тоже мыслю, что ты, пан Лев, преуменьшаешь возможности сего юноши! — улыбнулась уголками губ Ядвига. — Едва ли Рожич будет для него опаснее в поединке, чем пойманный им на границе лазутчик…

— Решено, пусть рыцари готовятся к схватке! — подвел итог сказанному Казимир. — Отведите их в часовню. Отец Себастьян исповедует бойцов и приведет к присяге! Поединок состоится без промедления!

— Все же есть лучший способ узнать правду, — мягко упрекнул Королевича Сапега, когда сопровождаемый стражей Януш удалился в свои покои, — нужно послать за младшим Радзивилом. Пусть явится ко двору!

Если перстень при нем, значит, недруги пустили нас по ложному следу…

— Ну, а если нет, тогда княжич скажет, что перстень у него похитили, — закончил за старика Казимир. — Нет, таким способом нам не доказать причастность Владислава к заговору!

— Главное, чтобы он явился в Вавель, — прищурился старик, — здесь под нашим присмотром он не сможет строить козни династии Ягеллонов…

— А если он не явится на наш зов? — усмехнулась Ядвига.

— Тогда мы точно узнаем, что он участвует в заговоре против Унии! — развел руками Сапега. — Такой способ выяснения правды куда вернее, чем ордалия!

— А кто сказал, что мы не исполним задуманного тобой, пан Лев? — улыбка Ядвиги стала еще шире. — Пусть старший Радзивил тешит себя мыслью о победе своего вассала. Любопытно будет увидеть его лицо, когда откроется истина!

— Но зачем рисковать жизнью храброго юноши? — тяжко вздохнул Сапега. — Вы ведь знаете, сколь грозный противник Рожич!

— Ты и впрямь недооцениваешь Флориана! — мечтательно улыбнулась Королева. — Поверь, сей юноша не так прост, как кажется. Он себя еще покажет! Нас ждет незабываемое зрелище!

Ночь, проведенная под открытым небом, не лучшим образом сказалась на Самборском Владыке. Кшиштоф был хмур и зол и отнюдь не горел желанием выслушивать соленые шутки Газды.

К неприятности захвата замка татями добавилась еще одна. Утром Воевода решил справиться о здоровье храбреца, ценой ранений оповестившего его о готовящейся в Самборе западне.

Однако ему не пришлось перемолвиться со своим верным подчиненным.

Бежавший из крепости стражник умер на рассвете, не приходя в сознание. Сие казалось вдвойне дивным, поскольку жизненно важные части его тела не были поражены стрелами.

— Как такое могло статься? — не скрывая своей боли, обратился Кшиштоф к Бутурлину. — Ты ведь перевязывал его, боярин. Сам знаешь, с такими ранами не умирают, тем паче, что тебе удалось вовремя остановить кровь!

— Если только стрелы, пронзившие его плоть, не были смазаны ядом! — вздохнул Дмитрий. — Дай-ка мне на них взглянуть!