— Государь, прибыл Бродериксен! — сообщил монарху граф Пипер.

Король неторопливо обернулся, и Ральф ощутил на себе его тяжелый, пристальный взор. Глубоко посаженные глаза Эрика, светлые, как оружейная сталь, ощупывали каждую черточку его лица, словно Король прикидывал, не ощибся ли он в выборе человека, коему собирался доверить столь важное дело.

— Бродериксен… — произнес он наконец, покачивая головой. — Что ж, рад тебя видеть!..

Сняв шляпу, Ральф встал перед Владыкой на колено, как велел придворный этикет.

— Поднимись… — устало поморщился Эрик. — Нам предстоит долгий разговор, и едва ли ты сможешь поддерживать его, стоя на коленях.

Ральф проворно встал с колена, продолжая, как того требовали правила, стоять, слегка наклонив голову.

— Ты, верно, был немало возмущен, получив наказ прибыть ко мне накануне вторжения в Литву?.. — улыбнулся Король.

Бродериксен хотел возразить монарху, но Эрик покачал в воздухе длинным пальцем, не давая ему раскрыть рта.

— Я тебя разумею, — продолжил свою мысль Король, — замысел высадки на польской земле был твоим детищем, и мне самому не хотелось отрывать тебя от него…

Однако после того, как ты собрал союзную нам рать, нашел лоцмана, способного провести корабли к побережию Литвы, завершить сие дело может и менее опытный человек, чем ты.

Тебе же я хочу поручить дело, с коим не справится никто другой…

Ральф обратился в слух, ловя каждое слово монарха.

— Ты всегда обладал даром свершать невозможное, — издалека начал шведский властитель. — Когда-то твой отец убедил меня в том, что Королевству не будет прока от союза с Тевтонским Братством.

Мне казалось, что никто не сможет доказать мне обратное…

Но появился ты и привел неоспоримые доводы в пользу нашей дружбы с Орденом. И ты оказался прав. Орден оказал нам немалую пользу, сыскав человека, готового стать нашим тараном в борьбе с Польшей…

Еще раньше ты свершил другое дело, казавшееся всем невозможным.

— Помнишь, Пипер, ваш спор с Бродериксеном о том, можно ли натравить на Унию повстанцев с Южной Руси, да еще вбить клин между ними и Москвой?

Судя по тому, как тяжело засопел начальник королевской стражи, он помнил.

— Ты тогда рек, что подобное свершить невозможно! — развел руками Король. — Бродериксен же твердил, что сможет осуществить сей замысел. И он вновь доказал всем, что невозможное возможно!

— Вы очень добры ко мне, Государь, — поклонился монарху в пояс Ральф.

— Бродериксену просто повезло, мой Король, — смущенно проворчал Пипер, — и то, что он унес ноги из славянского ада, — Господнее чудо!

— Пусть так! — холодно усмехнулся Эрик. — Однако не ко всем моим слугам Господь так милостив, как к нему!..

Посему, Ральф, ты еще раз отправишься в пасть к русскому зверю и докажешь нам всем, что для подданного Шведской Короны нет невозможного!

Глаза Короля загорелись яростным огнем, вспыхивающим в них всякий раз, когда шведский Властительи замышлял какое-либо важное дело.

— Дания нас предала! — с холодной насмешливостью продолжал Эрик. — Король Олаф решил, что ему выгоднее торговать с Московией, чем воевать с ней. Для заключения торгового союза с Русью он даже отправил ко двору Князя Ивана своего посла и родича, графа Розенкранца.

Мы же пошлем на Москву тебя, Ральф, но отнюдь не для подписания договоров! Когда-то наши предки завоевали сей край, принеся славянам Христову Веру и порядок. Однако злобные варвары изгнали своих благодетелей и утвердили на Руси собственную династию. Что ж, теперь пришло время потомкам Рорика вернуть утраченное достояние…

Северная Русь держится, как единое целое, лишь благодаря усилиям Великого Князя. Случись с ним несчастье, князья-соседи тут же начнут войну за отделение от Московской Державы.

Нам сие будет на руку. Славяне увязнут в междоусобной войне,

и когда мы ступим на берег Балтики, никто не помешает нашему продвижению вглубь Русских земель…

— Под «несчастьем», мой Король, следует понимать смерть? — осмелился вопросить монарха Ральф.

— Ты всегда верно меня понимал! — Эрик улыбнулся, открыв на миг безупречные зубы, красота коих плохо сочеталась с его землисто-серым лицом и сутулой, узкой в плечах фигурой.

— Смерть лучшим образом устраняет препятствия с нашего пути, особенно если это смерть такого врага, как Великий Князь Московии! — с благоговением добавил, потирая шрам на щеке, Пипер.

— Я понял, Государь, мне предстоит убить Московского Князя, — Ральф поклонился Властителю, ощутив, сколь тяжкая ноша легла на его плечи. — Какой срок будет мне отпущен на исполнение сего дела?

— Чем скорее управишься, тем лучше, — пожал плечами Король, — в средствах я тебя не ограничиваю. Мой казначей выдаст тебе столько денег, сколько ты сочтешь нужным…

Помни, рыцарь, удача может вознести тебя к вершинам славы, промах же низвергнет в бездну небытия. До сих пор ты не давал повода для разочарования. Не подведи же меня и на сей раз!..

— Как мыслишь, справится ли Бродериксен с моим заданием? — полюбопытствовал Шведский Владыка у Пипера, когда они остались наедине.

— Трудно сказать, мой Король… — начальник охраны опасливо покосился на дверь. — Он ловок и хитер, как враг Рода Людского. Но я бы ему не доверял!

— Отчего же? — поднял на него любопытный взор Эрик. — Будь добр, объясни причину своего недоверия…

— Он — сын торгаша, а у таких людей нет чести! — ответствовал старый нобиль. — Если кто-нибудь заплатит ему больше Вашего Величества, он сразу же вас предаст!

— Увы, до сих пор меня предавали люди благородных кровей, — болезненно улыбнулся Эрик, — те, что в силу происхождения должны были обладать и достоинством, и честью. А вот сын торгаша как раз проявляет завидную верность моей Короне…

Скажи по правде, граф Пипер, ты недолюбливаешь Ральфа за то, что Небом ему дано больше, чем тебе?

— Чего больше, Государь? — лицо рыцаря вытянулось в недоуменной гримасе.

— Не притворяйся! — погрозил ему пальцем Король. — Ты прекрасно разумеешь, о чем я…

Сколькими языками ты владеешь, граф? Двумя? Тремя? А Ральф знает добрую дюжину языков и наречий! И большую их часть он выучил в самые краткие сроки!

Наша знать кичится древностью своих родов, обилием именитых предков, но заслуга большинства нобилей лишь в том, что они родились наследниками своих титулов!

Бродериксен же заслужил рыцарскую цепь неустанным трудом на благо Державы. Когда иные из вельмож отговаривали меня от моих замыслов якобы из-за их невыполнимости, Ральф искал способ исполнить мою волю!

И он проводил ее в жизнь, назло всем превратностям судьбы! Так не от того ли все придворные ненавидят Бродериксена, что завидуют ему?..

Пипер не нашелся с возражениями, и Эрик, устало вздохнув, опустился в резное кресло.

— Сказать по правде, я и сам, глядя на него, испытываю зависть, — произнес Король, немного помолчав. — Ральф — прекрасный юноша, одаренный, кроме талантов, еще и красотой…

У него гордая стать, густые волосы, ровные зубы. А как выгляжу я? Мне немногим больше лет, чем ему, однако на голове у меня вскоре не останется волос.

Из-за болей в спине и коленях я не могу долго ездить верхом, непринужденно танцевать на балах. А зубы…

Эрик сунул пальцы в рот и вынул оттуда два небольших предмета, еще недавно служивших ему улыбкой.

— Они вырезаны из слоновой кости, — горько усмехнулся монарх, чье лицо без зубов по-старчески сморщилось, — мои собственные зубы выпали, когда мне было всего пятнадцать лет.

Не дивно, что цинга настигает бедняка, но когда зубов лишается принц, не ведающий, что такое голод, поневоле задумаешься, отчего Небо послало ему такую судьбу!

— А ты что скажешь, граф? — вперил он взгляд в начальника стражи. — За что мне сии мытарства?

— Не могу знать, Государь, — угрюмо насупился Пипер, — святые отцы твердят, что Господь посылает нам испытания, чтобы укрепить наш дух…