Оруженосца отбросило к стене, больно ударив затылком о бревна сруба. Прежде чем Флориан пришел в себя, на него обрушилась кровля. Зная, что ему не спастись, смертельно раненый враг решил утащить поляка за собой на тот свет…

Лежа в зарослях на опушке леса, Бутурлин с друзьями следил за приближением неприятеля. Весть о походе Радзивила уже облетела окрестности, и редкие путники осмеливались проезжать по дорогам, вдоль коих двигалось на север войско самозванного Владыки Литвы.

Впереди змеящейся меж холмов главной колонны шли легкие конные отряды, набранные из казаков и татар.

Не выносившие друг дружку, они выступали порознь, выискивая в степи источники питьевой воды и хутора, где можно было разжиться съестными припасами.

Зная о том, жители окрестных деревень уходили в леса со всем скарбом и скотиной, оставляя на поталу набежчикам пустые дворы и дома.

Радзивила это отнюдь не радовало. Он ждал, что литвинские селяне примут его, как освободителя, с хлебом-солью. И желание мужиков уклониться от кормления грядущего Владыки разжигало в душе княжича праведный гнев.

В любом случае компаньоны не ждали от встречи с Радзивилом ничего доброго и решили обождать в лесу, пока воинство Владислава не проедет мимо.

Но по мере приближения отряда лицо Газды все больше светлело. Над бритыми головами конных вились казачьи пряди, выдающие в воинах его соплеменников.

Возглавлял полусотню коренастый казак с выгоревшими на солнце чуприной и усами. Когда он подъехал ближе, Бутурлин узнал в нем давнего знакомого Щербу.

По сторонам от него ехали Трохим Щелепа с заткнутой за кушак лошадиной челюстью и Микола Гуляй Секира, вооруженный грозным топором. Но, в отличие от Газды, боярина встреча с ними не радовала.

Во время их знакомства у Дмитрия с казаками была общая цель и общие враги. Теперь же казаки воевали на стороне Радзивила.

Едва ли это могло бы рассорить с ними Бутурлина, но и одобрить их выбор он не мог. Разрушение Унии Владиславом было на руку тем силам, кои желали гибели и Москве.

Боярин все же решил, что если Щерба захочет его выслушать, он попытаться отговорить вождя казаков от содействия Радзивилу. В успех сего дела московиту верилось с трудом, но не использовать данный ему Богом шанс он не мог.

— Что будешь делать? — обратился он с вопросом к Газде.

— А что тут поделаешь? — широко улыбнулся казак. — Обниму братьев!

Не долго думая, он вскочил в седло и, дав жеребцу плети, рванулся из зарослей навстречу землякам. Бутурлину и Харальду не оставалось ничего иного, как следовать за ним.

При виде выехавших из кустарника компаньонов, казаки схватились за луки, Но Щерба, признав в Газде соплеменника, дал знак своим людям опустить оружие.

— Вот это встреча, брат! — радосно воскликнул он, поравнявшись с Газдой. — Меньше всего ожидал встретить тебя здесь! Но все же я рад тебя видеть!

— И я рад, брат Щерба! — улыбнулся в ответ Газда. — Сказать по правде, я тоже не чаял встретить вас в сих местах!

— А что тут дивного? — удивился казачий атаман. — Радзивил кликнул нас, и мы двинулись в поход! В коем веке выпала возможность поквитаться с ляхами за старые обиды!

— Так-то оно так… — кивнул чубом Газда. — Но ведь и Радзивил из шляхты, да еще из какой! Выходит, вы идете с одним паном бить других панов?

— Вначале его предложение мне самому пришлось не по сердцу! — поморщился Щерба, — но, поразмыслив, я решил не отказывать Радзивилу. Княжич щедро платит, к тому же, как союзники мы можем рассчитывать на долю при дележе добычи…

Сам знаешь, сколь нам нужны средства для похода на Крым!

К тому же, в турецкой неволе томятся сотни наших братьев! Где еще взять деньги для их выкупа?..

Но что мы все о моих делах? Поведай лучше о себе! Ты, как я помню, взялся проводить заезжего боярина на Москву. Где же ты пропадал без малого полгода?

— На Москве и пропадал! — улыбнулся Газда. — Не поверишь, брат, но приключений я там пережил больше, чем в Диком поле!

— Что так? — нахмурился его побратим. — Не приняли тебя московиты?

— Еще как приняли! — причмокнул языком Петр. — Я там даже зазнобу встретил! После гибели моей Маруси думал, что больше уже не влюблюсь, а, гляди, сам себя удивил!..

Так редко бывает, чтобы в человеке плоть и душа одинаково красивы были. А в моей ладе все это есть: и лик ангельский, и доброе сердце!

— Что ж, рад за тебя! — усмехнулся в седые усы Щерба. — Давай обнимемся по-братски, раз уж Господу угодно было свести нас вновь!

— И мы рады обнять тебя, брат! — скороговоркой добавил Щелепа. — Сам видишь, даже Миколка, с лица коего не сходит печаль, расщедрился на улыбку!

— Потому что встретил друга… — смущенно пробасил немногословный Гуляй-Секира. — Рад видеть тебя в добром здравии, Газда!

Не спешиваясь, казаки обнялись. Их молодые собратья, стоя невдалеке, с почтением глядели на человека, встреча с коим так обрадовала прославленных Воевод.

— Я только не смекну, что сталось с боярином, коего ты провожал до Москвы, — полюбопытствовал у Газды казачий вождь. — Дивный он какой-то, может, оттого и врезался в память… Жив хотя бы?

— Живехонек! — не удержался от улыбки Газда. — Намедни, правда, побывал, на волосок от смерти. Только коса старухи не настолько остра, чтобы отнять жизнь у боярина!

Да что я о нем сказывать буду! Вот он, Бутурлин, коль хочешь, сам вопрошай его обо всем!

Лишь сейчас Щерба перевел взгляд с Газды на его спутников.

— Гляди, и впрямь живуч оказался! — с грубоватым добродушием приветствовал он московита. — Поведай, боярин, какими пряниками ты кормил нашего Газду, что он по доброй воле столько дней жил на Москве?

— Не в пряниках дело! — ответил за боярина Газда. — Просто мне довелось встретить на Москве одного татя… Того, что привел в западню нашего брата Подкову…

— И ты отплатил изменнику за гибель Богдана? — впился в него цепким взором Щерба.

— Нет, брат, — опустил глаза Газда, — больно скользким оказался аспид! К тому же, никакой он не москаль. Враг чужеземный, до поры притворявшийся слугой Московского Князя!..

— Что, правда? — Щерба перевел недоверчивый взгляд с Газды на Бутурлина.

— Правдивее не бывает! — вступил в разговор Дмитрий. — Тать, погубивший вашего вождя, — шведский лазутчик, жаждавший ослабить казацкими руками Унию, а заодно поссорить казаков с Москвой!

— И как ты сие проведал? — хмуро вопросил боярина Щерба.

— Швед собирался убить Московского Государя, — пояснил ему Бутурлин, — не опознай Петр его вовремя, могло бы статься непоправимое…

— Коли опознал татя, отчего же не покарал, брат? — в голосе Щербы звучал горький укор. — Не по-казачьи как-то!

Газда мучительно поморщился, опустив глаза долу.

— В том, что тать сбежал от нас, вины Петра нет! — вступился за друга Бутурлин. — Он точно послал недругу клинок промеж глаз.

Как тот от ножа увернулся — сам не ведаю! Видать, дьявол помогает своим слугам!..

Ну, а после московская стража оплошала. Уж не знаю, как тать сказался ратникам, стерегшим выезд из города, княжьим гонцом. Велел отворить ворота и дал деру…

— Хороши же ваши стражи, коли на них без труда наводят морок! — по лицу Щербы пробежала презрительная усмешка.

— Насмешничать легко! — покачал головой Дмитрий. — Кто знает, устоял ли ты сам бы перед колдовством!

— Может, и не устоял бы… — с неохотой ответил казак. — Нас сей пакостник тоже без малого год морочил! Сам Подкова доверял татю, яко брату, а его обмануть непросто было!

— Ладно, что уж там! — махнул рукой Щерба. — Как говорят у вас, в Московии: «кто старое помянет…»

Ты лучше скажи, боярин, по каким делам явился на земли Унии? Помнится, Газда рек, что тебе на днях довелось с Косой свидеться. В сече побывал?

— Нет, не в сече… — вспомнил недавние события боярин. — Набрели мы на местных людоедов. Они меня дурманом опоили

да в лес свезли. Хотели съесть, но Петр с Харальдом меня спасли…