В считанные мгновения свита Гуго была перебита, а сам он обратился в бегство. Повстанцы преследовали его до болота, а после загнали в топь.
Тонущий Гуго призвал дьявола с просьбой спасти его, а в обмен поклялся отдать бесу свою душу. Вопреки его чаяниям, трясина поглотила убийцу вместе с конем…
Но клятва Гуго не осталась без ответа. Дьявол воскресил его, превратив в упыря, и по ночам он выходит из болота, дабы пить людскую кровь…
— И многих он обескровил? — полюбопытствовал казак.
— Не ведаю, давно сие было! — печально вздохнул датчанин. — Но с тех пор в каждом крестьянском доме хранится пара-тройка осиновых кольев. Чтобы прикончить упыря, коли явится среди ночи. Ведь, кроме осины, сих тварей ничего не берет!..
— С нами крестная сила! — Газда тряхнул чубом, отгоняя жуткое видение. — Мыслишь, парень на коне и есть Гуго?
— Нет, не он… — отрицательно покачал головой Харальд. — Это я сгоряча сказал. Во — первых, Гуго утонул далече от сих мест.
А во-вторых, он был крупный муж, рыцарь. А сей доходяга — его бледная тень. Не уразуметь, в чем душа держится!..
— Как знать, может, у него и нет души? — пожал плечами казак. — Только сие для нас ничего не меняет! Коли упырь ведет меня к другу, я пойду за упырем!
— Жаль, что нам придется отстать! — вздохнул Харальд. — Место открытое. Двинемся следом — он нас мигом приметит!
Давай пока строгать жерди. Как знать, может, он нарочно заманывает нас в трясину?
А жердями можно измерять глубину топи, щупать дно. И если под одним из нас разверзнется бездна, другой сможет его вытащить за конец жерди!..
— Дело говоришь! — согласился с датчанином Газда. — И, как бы там ни было, нам нужно запомнить путь сего Кащея. Вдруг его тропка и для нас сгодится!
Наскоро срубив два молодых деревца и очистив их от листвы, компаньоны изготовили болотные жерди, именуемые в народе слегами. Убедившись в их прочности, Харальд и Газда двинулись к болоту.
Следы, оставленные на илистом берегу копытами, указывали начало пути незнакомца через трясину. Харальд, имевший больше опыта хождения по болотам, чем казак, первым ступил в воду, ощупывая перед собой дно слегой.
Вопреки его ожиданиям, конец жерди уткнулся во что-то твердое. Казалось, грунт болота выложен плоскими, поросшими илом камнями.
— Да здесь гать! — изумленно воскликнул, обернувшись к казаку, датчанин. — А мы с тобой бог весть что надумали!
— Чего молвишь? — переспросил его Газда. — Я не расслышал…
— Гать! — усмехнулся Харальд. — Насыпь подводная из камней! Что ж, по ней мы живо доберемся до логова упыря! Но ты все же гляди в оба. Нас могут подстерегать ловушки, так что ступай за мной шаг в шаг, не сходя с тропы.
— Не бойся, не сойду! — откликнулся во мраке казак. — Как молвил наш добрый друг Калюжа, играть в такие игры себе дороже!..
Осторожно ступая по скользким камням, компаньоны тронулись в путь. Незримая тропа причудливо петляла под водой, и всякий неверный шаг грозил им смертью.
За время, пока они добирались до лесистого островка, оба успели побывать в воде. На середине пути нога Газды соскользнула с выщербленного камня, и он по грудь ушел в трясину, откуда Харальд едва вытащил его при помощи слеги.
Но уже ближе к берегу, оступившись, в ил погрузился датчанин, и тогда казаку пришлось вызволять из плена топи бывшего морехода.
— Как только сей задохлик помнит в точности дорогу? — невольно подивился способности худосочного отрока Газда. — Может, он и впрямь колдун?
— Кто знает, — ответил, ступив наконец на твердый берег, Харальд, — хотя, сдается мне, дорогу помнит не он, а его лошадь…
— Вот почему сия кляча до сих пор жива! — причмокнул языком казак. — Она служит татю проводником!
Побывавшие в студеной купели, оба продрогли до костей, а пребывание на чужой земле лишало их возможности развести костер. Огонь мог привлечь к компаньонам обитателей островка, явно не страдавших избытком радушия…
— Хорошо бы согреться, — проронил, стуча от холода зубами, датчанин, — так ведь и околеть недолго…
— Ничего, вступим в драку — согреешься! — подбодрил его казак, сам трясущийся от озноба. — Нам не привыкать!..
Пробившись сквозь кустарник, приятели вышли к поляне, уставленной пятью приземистым избами.
— Гляди, недурно обосновались! — с оттенком зависти в голосе вымолвил Газда. — Мы с братьями коротали зиму в землянках, а сии тати вон какие хоромы возвели!
— Вам пришлось наскоро строить жилье, а они здесь не первый год обитают, — откликнулся рассудительный Харальд, — судя по моху на срубах, им самое малое — четверть века…
Скажи лучше, где нам искать боярина! Что тебе говорит твое чутье?
Газда не ответил, прислушиваясь к внутреннему голосу. Похоже, его незримый собеседник на сей раз не спешил с подсказкой.
Болотные жители давно отошли ко сну. На дворе было пустынно, а в подслеповатых окошках, затянутых бычьим пузырем, не проглядывали огоньки лучин.
Найти в этом сонном царстве Бутурлина можно было лишь одним способом: вламываясь с огнем в каждую из хибар. Но факелов у компаньонов не водилось, да и неведомо, что ждало их за каждой дверью.
Здравый смысл подсказывал казаку дождаться утра, сердце же твердило ему о вреде промедления. Газда решил действовать нахрапом, когда вдали скрипнула дверь и от избы отделилась знакомая компаньонам тощая фигура.
Оглядевшись по сторонам, парень двинулся к дальнему концу поляны, и скрылся в обступавших ее зарослях.
— Видал? — шепотом вопросил датчанина Газда. — Я же говорил, что сей доходяга укажет нам путь!..
— Путь ли? — усомнился в его словах Харальд. — Может, он вышел по нужде?
— Не все ли равно! — рубанул ладонью воздух казак. — Захватим татя и допросим с пристрастием! Он нам все выложит!..
Датчанин не стал возражать. Иного выхода, как взять в плен их невольного проводника, у компаньонов не было.
Стараясь избегать открытых мест, Харальд и Газда последовали за подростком. К немалому их удивлению, за кустами их ждало не отхожее место, а еще одна изба.
Замшелая, наполовину вросшая в землю, она едва ли могла служить жилищем. Доносившийся изнутри смрад свидетельствовал о том, что здесь был хлев или скотобойня.
У дверей избы, что тоже казалось дивным, стоял часовой с тяжелой пищалью на плече. Это был приземистый, крепко сбитый муж, шириной плеч и размерами кулаков не уступавший былинным богатырям.
Шеи у него не было вовсе. Приплюснутая голова стража тонула в буйных волосах, а тяжелая, как сундук, челюсть лежала на груди, мешая ему вертеть головой.
К счастью компаньонов, болотники не держали собак, кои могли учуять чужой запах и разбудить лаем хозяев. Но действовать следовало осторожно. Подкрасться к часовому незамеченными было непросто, и друзья Бутурлина затаились в кустах, ожидая, когда он ослабит бдительность.
Увидев идущего ему навстречу тощего парнишку, здоровяк грозно вскинул пищаль, но тут же облегченно выдохнул, опуская ствол.
— Ты, что ли, Хорек-Прыгунок? — вопросил он отрока сиплым, надтреснутым голосом.
— Я, Сап, а ты кого ждал? — гнусаво ответил тот. — Вот с Торжища вернулся, пуд соли прикупил. Мясо на зиму солить надо, а как ты его засолишь, коли наши запасы на исходе? Я и ездил в город, по велению Махрюты…
Вот только задержаться пришлось. Стражники тамошние как обезумили, допрашивают всех встречных. Сказывают, ищут убийцу сына одного Вельможного Князя…
— Да ну! — с какой-то детской радостью молвил Сап. — Надо же!
И как, изловили?
— При мне — нет! — помотал головой подросток. — А к чему тебе сие? Тоже решил принять участие в ловле?
— Где уж мне! — смущенно потупил взгляд крепыш. — Коли я выйду на тракт, народец в страхе разбежится!..
Нет, я лучше на своем месте побуду! Здесь от меня проку больше! Ты мне скажи, брат, зачем сюда пожаловал?
— Матушка поведала, что вы с ней добыли мясо… — замялся отрок. — Сие правда?
— А то! — радостно крякнул здоровяк. — Ядреный баран попался! Махрюта молвит, мелкий, а по мне — так в самый раз! Щуп его ныне свежует! Глядишь, и нам кровушки перепадет!..
