Увиденное его не разочаровало, хотя и удивило безмерно. Княжич ожидал появления в своем стане кого угодно, но только не Эвелины Корибут.

Получив известие о побеге княжны из замка с Мышем, сын Магната проклял день, когда доверил судьбу Эвы вероломному холопу. Он уже не чаял встретить беглянку, и при виде ее сердце княжича затрепетало от радости.

Но с радостью пришла озабоченность вопросом, как пояснить девушке ее похищение. Проявленное к Эве насилие нельзя было назвать иначе, как разбоем, и Владиславу тяжело было найти слова для объяснения с княжной.

— Не стоит тратить силы на извинения, княжич! — молвила, идя ему навстречу, Эвелина. — Тому, что вы свершили, нет оправданий!

Ваш человек захватил меня силой и, опоив дурманом, доставил в замок Радзивилов…

— Поверьте, мои поступки могут показаться дивными и даже противоречащими кодексу шляхетской чести, — осторожно начал Владислав, — но, свершая их, я помышлял лишь о вашем благе!

— Помышляя о моем благе, ваши слуги продержали меня неделю в узилище! — горько усмехнулась Эва. — А ваша сестрица, тоже помышляя о моем благе, хотела снять с меня живьем кожу!

— Клянусь, она поплатится за это! — гневно воскликнул Радзивил.

— Княжна Барбара уже поплатилась за свою гордыню и жестокость, — вздохнула Эвелина, — хотя и без вашего участия!..

Без стеснения и утайки она поведала княжичу о своих мытарствах в плену, о побеге со слугой княжича и схватке у разрушенного моста.

Умолчала Эва лишь о том, что Михей собирался отвезти ее к Бутурлину. Княжне не хотелось, чтобы Радзивил плохо думал о своем слуге.

— Что ж, Мышь исполнил свой долг, пусть и дорогой ценой! — тяжко вздохнул княжич. — Я и помыслить не мог, что сей холоп мне так верен!.. Однако это не давало ему права поднимать руку на мою сестру!

— К гибели княжны он непричастен! — вступилась за память своего провожатого Эвелина. — Я сама столкнула вашу сестру с обрыва, когда она ударила меня ножом…

Как ни дивно, но жизнь мне тогда спас надетый вашими слугами пояс верности!

Владислав застонал, потупив взор в землю. Ему давно уже не было так скверно. Властные устремления княжича привели к гибели самых близких ему людей, сперва отца, а затем сестры…

Но отступить наследник Радзивилов не мог, ибо тогда все его потери оказались бы напрасными. Владиславу оставалось лишь смириться с утратой и победно завершить начатое дело.

— Верьте, княжна, мне самому больно… — разорвал он неловкое молчание. — Поведанное вами не укладывается в голове…

Я знал, что моя сестра не испытывает к вам дружеских чувств. Но кто мог знать, что она осмелится поднять на вас руку, да еще и впутает в сие дело вашего родича Бур-Корибута?..

Как бы там ни было, я не виню вас в смерти сестры. После содеянного ею Барбара умерла для меня дважды, так что я пережил двойную боль!..

— Сочувствую вашей утрате, — с учтивым наклоном головы промолвила Эва, — однако кем мне себя считать? Вашей пленницей?

— Что вы, княжна! Это я — пленник вашей красоты, — воскликнул, благоговейно вставая перед ней на колено, Владислав, — вы моя госпожа и почетная гостья! Небо сохранило вам жизнь и, дав силы одолеть невзгоды, привело в мой стан!

Такой ход событий не случаен. Напротив, он свидетельствует о том, что высшим силам угоден наш союз!

— Союз? — недоуменно вымолвила Эвелина. — О каком союзе вы говорите?

Во взгляде Радзивила промелькнуло колкое, опасливое выражение. Княжич разумел, сколь много нынче зависит от его слов, и страшился прогадать.

— Видите ли, княжна… — издалека начал он. — Для Унии грядут лихие времена. Под ударами чужеземных войск и внутренних смут она по-любому распадется.

Как сие ни прискорбно, мы не можем остановить ее разрушение. Единственное, что еще можно сделать, — это спасти от нашествия наш дом — Великое Княжество Литовское!..

Но независимой державы без собственной монархии не существует. Сплотить народ в борьбе против ворога способна династия, кою признают Магнаты, поддержат церковь, служивая шляхта и купечество.

Такой династией станут Радзивилы, самый древний и могущественный род на Литве. Мы вернем нашему отечеству былую славу и подлинную свободу!

Свершится мечта Великого Князя Витовта о суверенном Литовском Королевстве. Отныне никто не посмеет учить литвинов, что и как им делать на собственной земле!

Владислав умолк, наслаждаясь произведенным на княжну впечатлением, но, похоже, дочь Корибута не разделяла его восторгов. Напротив, во взгляде ее читались грусть и разочарование.

— Если я верно вас поняла, то вы, пользуясь тяжким положением Унии, хотите ударить ей в спину? — вопросила она Радзивила. — А как же ваша вассальная клятва, принесенная Дому Ягеллонов?

— Я вас умоляю, княжна! — болезненно поморщился Владислав. — Не существует вечных клятв, как и вечных династий!

Род Ягеллы вскоре сгинет без следа, а земли, приведенные обманом под власть Польской Короны, обретут свободу! Униженные литовские роды поднимутся с колен, и каждый получит по заслугам! Разве сие не прекрасно?!

— И какую роль вы отводите мне в вашей новой державе? — не удержалась от вопроса Эвелина.

— Роль моей законной супруги и матери моих детей! — видя, что скрывать свои замыслы от княжны больше нет смысла, Владислав пошел на откровенность. — Верьте, я предлагаю вам это от чистого сердца!

Слияние двух знатнейших родов Литвы пойдет на пользу им обоим. Литвинские Магнаты, почитавшие вашего батюшку, признают власть Радзивилов, вы же, княжна, обретете венец первой Литовской Королевы!

Разве сие не стоит того, чтобы принять мое предложение руки и сердца?

— Боюсь, вам придется найти себе иную Королеву — грустно улыбнулась Эва, — мой отец был верен вассальной присяге, и память о нем побуждает меня хранить верность Унии.

Впридачу, княжич, я не испытываю к вам любовных чувств и не смогу полюбить вас в грядущем. Мое сердце занято…

— В мире нет ничего невозможного, княжна! — воскликнул Радзивил. — Когда династия Ягеллонов прекратит существование, данные ей вассальные клятвы обратятся в ничто!

Ваша нелюбовь ко мне тоже не будет препятствием для брака. Много ли вам известно примеров женитьбы царственных особ по любви? Пара-тройка семейных пар, не больше!

Впрочем, и любовная страсть не вечна. Самые крепкие браки строятся не на ней, а на рассчете. Вспомните хотя бы Королеву Ядвигу.

По слухам, она некогда была до безумия влюблена в Канцлера Сапегу. Однако это не помешало ей выйти замуж за Яна Альбрехта и стать Польской Владычицей!

Мои родители тоже не испытывали любви друг к дружке, но это не помешало им прожить в браке четверть века и произвести на свет нас с сестрой. Поверьте, я буду отличным супругом, и вы не пожалеете о том, что пошли со мной под венец!

— Вы начали с того, что пленились моей красотой, а закончили тем, что вам нужна поддержка вассалов моего отца!.. — горько усмехнулась Эвелина. — Если бы, княжич, в вашем сердце пылала любовь, я смогла бы вас понять!

Но мысль о браке по рассчету всегда была мне чуждой. Меня не прельщает Корона Литвы. Я желаю лишь одного: быть рядом с любимым человеком…

— Вы говорите о том московском варваре?! — поднял на нее яростный взор Радзивил. — Простите, княжна, ваша любовь к нему — опасная блажь, коя не закончится для вас ничем добрым!

Какая будущность ждет вас в Московии с сим неумытым дикарем? Московский боярин — тот же мужик, проживающий в двухповерховой избе. По московским законам, муж имеет право бить жену, силой принуждая ее к сожительству!

Беспробудное пьянство, унижение и насилие станут вашими спутниками на Москве! Помыслите сами, такой ли жизни вы достойны?

— Сказать по правде, я не ждала от вас иных слов! — печально вздохнула Эва. — Я и сама сыта преданиями о грубых московских варварах, пьющих с утра до ночи медовуху и спящих вповалку на земляном полу с медведями!

Но Москва оказалось иной, чем о ней повествуют сплетни. Лучшие из московитов не уступят в благородстве манер высшей шляхте, а вина они пьют не больше польских и литвинских рыцарей!