— Ты так о нем говоришь, Ага, будто встречался с ним лично! — усмехнулась Надира.

— Так оно и есть, — не стал скрывать от нее правды Демир, — совсем недавно нам довелось общаться…

— Где?! — вскричала, не сдержав чувств, дочь Валибея. — Говори, Ага, где мне его искать?!

— В Поганине, — невозмутимо ответил турок, — есть такой городишко, в дне пути отсюда на восток. Я как раз покинул его поутру. Если верить боярину, он ищет там похищенную невесту…

— Вот почему его понесло в Дикую Степь! — хмуро усмехнулась Надира. — Впрочем, сие ничего не меняет. Если боярин и возвратит суженую, ему не плясать на свадьбе. Я отыщу злодея и покончу с ним!

— Я разумею твою одержимость, — вздохнул, недовольно морщась, Демир-Ага, — но не могу ее одобрить. Ныне, когда у нас столько врагов, мы должны действовать сообща, а не растрачивать силы на личную месть.

Желаешь отомстить Бутурлину за смерть родителя? Изволь, мы сделаем это вместе. Будем вредить его отечеству, Московии, а там, глядишь, доберемся и до самого боярина!

Тебе недостает мудрости Валибея. Твой родитель, судя по рассказам, умел быть гибким, когда в том была нужда. И нам нужно следовать его примеру. Чтобы достичь цели, иногда приходится наступать на горло чувствам.

Однажды, направляясь морем в Крым с поручением Султана, я встретил разбойников, грабивших суда Высокой Порты. Силы оказались неравными и гяуры быстро захватили наш корабль.

Это были роксоланские казаки, не раз нападавшие на берега моего отечества, дикие, свирепые люди. Пока меж неверными и командой моего корабля кипела битва, я думал о том, как спасти себя и дело, порученное мне Государем.

От людей, коим приходилось иметь дело с сими варварами, я слыхивал, что казаки ценят во врагах великодушие, и поспешил сыграть на этом. Обезоружив одного из нападавших, я не стал убивать его, а, оттолкнув ногой, вступил в схватку с другим неверным.

Как ни дивно, сие спасло мне жизнь. Сломав мне клинок, мой недруг не зарубил меня, а, напротив, упросил соплеменников отпустить с миром. И те его послушались: сохранили мою жизнь и жизни уцелевших мореходов!

Мне посчастливилось добраться до берегов Крыма и исполнить свою миссию, доставив Хану послание Государя. Как видишь, гибкость ума оказала мне неоценимую услугу…

Тот казак встретился мне вновь в Поганине. Кстати, он-то и

познакомил меня с Бутурлиным. Ныне он служит Москве…

— Я с ним знакома! — криво усмехнулась Надира, коснувшись рукой свежего рубца на щеке. — Сей след оставлен его клинком!

— Значит, ты уже пыталась убить Бутурлина?

— Я настигла его, но сама лишь чудом уцелела в схватке с неверными!

— И, тем не менее, хочешь повторить попытку? — изумленно покачал головой Демир-Ага. — Воистину, упорства тебе не занимать!

Только к чему подвергать жизнь риску? По всему видно, что Бутурлин — хитрый, осторожный враг, да и спутники его многого стоят. Преследуя их, ты можешь сложить собственную голову!

— Прости, Ага, но я не в силах отказаться от задуманного… — покачала головой Надира. — Это выше меня! Покончив с Бутурлиным, я непременно найду тебя и присоединюсь к борьбе Османской Порты с неверными…

Однако ныне я вынуждена расстаться с тобой. Пока убийца моего родителя бродит по земле, я могу думать лишь о мести. Так что моя дорога лежит в Поганин!

— Что ж, Аллах видит, я попытался отговорить тебя от сего опасного дела. Но раз ты непреклонна в желании мстить, удерживать тебя не буду.

Возьми оружие моих несостоявшихся убийц и, в первую очередь, гибкий меч, коий носят, обвернув вокруг стана. В нем трудно угадать клинок, посему ты сможешь пронести его в покои, куда с обычным мечом дорога закрыта.

Только лук и стрелы тебе придется схоронить среди пожитков. В Поганине действуют законы Унии, и всем, кроме польских воинов, там запрещено носить оружие дальнего боя.

А от меня прими в подарок деньги и запасного коня. Он намного резвее твоей клячи и в случае бегства может спасти тебя от погони.

Но торопись. Я приложил усилия к тому, чтобы задержать Бутурлина в Поганине. Однако такой хитрец, как он, наверняка найдет способ обрести свободу. Я бы не хотел, чтобы вы с ним разминулись!

— Спасибо за все! — крикнула турку, вскакивая на подаренного ей жеребца, Надира. — Да пребудет с тобой, Ага, милость Аллаха!

Хлестнув коня плетью, она понеслась по дороге, ведущей к восточным границам Унии. Демир долго смотрел ей вслед.

— Как, по-вашему, Ага, она одолеет московита? — вопросил господина один из его подручных.

— Надеюсь, Всевышний будет направлять Надиру и не даст ей промахнуться! — вздохнул, разведя руками, Демир. — Если дочь Валибея свершит задуманное, мы избавимся от весьма опасного недруга. Помолимся же за ее удачу!

Рыцарь Тадеуш Крупка, уже год пребывавший на должности Воеводы Поганина, едва ли мог назвать себя баловнем судьбы.

Младший сын, лишенный права наследовать ординат предков, он с детства познал всю горечь своего положения. Князь, у коего ему довелось служить пажом, а затем оруженосцем, свалил на него все домашние заботы, от выгула коней до чистки сапог.

Сцепив зубы, молодой шляхтич с утра до ночи исполнял наказы капризного, несдержанного Магната, изливавшего на него гнев по самому невинному поводу.

Грезивший о воинской славе, Тадеуш молил Господа послать войну, где он бы заслужил рыцарскую цепь и шпоры, и ждал ее, как манны небесной.

Молодой оруженосец воздал хвалу небесам, получив весть о том, что Уния выступает в поход против турок. Тем паче, что его патрон получил наказ Короля двинуть вверенные ему отряды к южной границе…

Однако юношу ждало горькое разочарование. В первой же битве с детьми Магомета он был оглушен и взят в плен. Турки, плохо разбиравшиеся в польской геральдике, по гербу на плаще приняли его за сына Князя и утащили с поля боя в надежде получить выкуп.

Однако покровитель Тадеуша не спешил вызволять оруженосца из плена. Денежная сумма, кою потребовали за его жизнь нехристи, показалась Магнату слишком крупной, и он решил подождать, пока сарацины умерят аппетит.

Но ответ турок превзошел все ожидания. Возмущенные скупостью Князя наемники-башибузуки, пленившие Тадеуша, пожелали его зарезать.

От смерти шляхтича спасло лишь вмешательство московского лазутчика, пробиравшегося со своим отрядом на север из Дикого Поля.

Молодой поляк не ведал, как в сих местах очутились русские пластуны, но не раз в дальнейшем благодарил Пречистую Деву за то, что она послала ему на выручку московитов.

В считанные мгновения башибузуки были перебиты, а юный Тадеуш обрел вожделенную свободу. По возвращении в польский стан его принял с почестями сам Король.

Выяснилось, что перед тем, как угодить в плен, оруженосец сразил врага в чине османского Паши. Одолевший в пылу боя знатного турка, Тадеуш был объявлен героем и удостоен рыцарского звания.

Впрочем, радость юноши оказалась недолгой. Отбросив турок от своих границ, Владыка Унии решил всемерно укрепить оборону. И начал с того, что назначил Воеводами приграничных городов прославившихся в битвах шляхтичей.

Стоит ли удивляться, что Тадеушу в качестве Воеводства достался Поганин с прилегающими к нему землями? Судьба в очередной раз посмеялась над ним, усадив вчерашнего пленника на трон городка, где властвовали воры!

О Поганине издавна шла дурная слава, но лишь приехав сюда, молодой рыцарь понял, насколько все запущено. Уголовный сброд, слетавшийся в приграничный городишко со всей Польши и Литвы, не страшился королевских наместников и вел себя так, словно в Поганине вовсе не было Воевод.

Свои противоречия он разрешал на собраниях, именуемых толковищами. Воры делили меж собой городские улицы, где промышляли кражами, грабители, добывавшие средства разбоем, сговаривались о совместных действиях…

Попытки обуздать поганинскую вольницу ни к чему не привели. Предшественники Тадеуша боролись с воровским миром, как умели, — облавами и казнями его вожаков.