«в садах натурных благолепий…»
в садах натурных благолепий
олимпом греции седой
с котомкой кожаной асклепий
брадатый доктор молодой
перенося на всякий случай
лекарства пасмурный запас
собачий жир и шерсть барсучий
лечить чахотку ишиас
народам жалко не до танцев
лишь кровный марс объединял
фиванцы грабили спартанцев
спартанцы били афинян
не слишком маялись приятно
однако сломанным вертя
могли послать к нему бесплатно
старик и рабское дитя
внимай встающий брат на брата
простую критику прости
ты тоже клятву гиппократа
в бесплатной юности внести
обучен устранять хворобы
ушей страдающей утробы
неважно перс албанец грек
но был бы светлый человек
«неровным коротким хореем…»
неровным коротким хореем
сшивая горящую нить
любителям грустным евреям
небритые ритмы ценить
а может быть проще верлибром
глухим спотыкалась душа
своим безобидным калибром
смущать гражданин сша
а есть ещё друг-амфибрахий
свет-дактиль кремень-анапест
описывать старые страхи
ходячие новости с мест
а если флиртуй с дифирамбом
и одой отвергнут давно
попробуй возлюбленным ямбом
но знаешь всё это равно
когда задаваешь вопросы
о том как в назначенный час
сияют морозные осы
во тьме настигающей нас
«шум сердитых пёсьих лаев…»
шум сердитых песьих лаев
но киргизия не киев
перецарствовал акаев
разлюбил его бакиев
обыватель злобный нытик
и поклонник компромата
а медлительный политик
мастер правил сопромата
выбираясь президентом
даже честный местный житель
чистит зубы мастердентом
суд вершит над нарушитель
одевать пиджак к параду
ввечеру жевать корову
молодому казнокраду
выговаривать сурово
благородный бедолага
он в костре не знает брода
чем-то жертвуя на благо
просвещённого народа
«слон протягивает хобот…»
слон протягивает хобот
песнь любовную трубит
а по марсу бродит робот
камни красные дробит
кто прекрасней кто полезней
в плане мира и труда
слон страдает от болезней
а машина никогда
слон съедает пуд бананов
переносит ствол баньянов
а машина пусть без рук
массу данных для наук
но политика не шутка
скороспело не спеши
слон живущий без рассудка
не лишён зато души
да она ещё в зачатке
но в мерцании светил
различает отпечатки
дивной воли высших сил
а компьютер железяка
жук без матери-отца
не умеющий однако
славить господа творца
«всякий русский старик обожествляет женского рода…»
всякий русский старик обожествляет женского рода
славу и жизнь смелость и смерть особенно же любви
в отличие от иноязычных наша природа
ты её извращением быв родинолюб не зови
выскользнет ли из пальцев утеха рязанских акварелистов
или наоборот весна радость для дворников мне
не особо во время оно шумев неистов
отдышаться в бестрепетной тишине
скачивать из сети многозначительные пылинки
щёлкая мышкой является всё ясней
пусть на других а на этом исхоженном сайте линки
совершенно мертвы так и заснешь не забыв о ней
«как я уже писал политика однажды…»
как я уже писал политика однажды
есть выбор непростой огонь духовной жажды
служа честной народ пусть скромно и негромко
получишь тёмное спасибо от потомка
всесильный деятель в просторном кабинете
искусства уважать жалеет о поэте
и на исходе дня визируя бумаги
в очах его бурлят озера дивной влаги
над древней сетунью над бугом каменистым
блаженный кто рождён марксистом-ленинистом
горят его глаза и золотая грива
под ветром ласковым взвивается игриво
«гражданины империи русской…»
гражданины империи русской
изучая кун-фу и у-шу
варят водку с селёдкой закуской
только я подходить не спешу
пусть есенин тоска ножевая
по церквам воспевает сион
я другой предпочту проживая
незначительный свой пенсион
я иной подвергаюсь забаве
полюбил я другой дежавю
пеликана и ласточку славя
но душой ни за что не кривю
слушай неблагодарный читатель
то есть слушатель я никогда
не бывал я щелей конопатель
нет бывало а всё-таки да
ни за что независимый лирик
даже в жельзнодорожном купе
не возжаждет писать панегирик
или оду в угоду толпе
путешествуя разным дорогам
молча слушает шелест дождя
и один голосит перед богом
в потаённую бездну сходя
