1979 «ax город мой город прогнили твои купола…» ах город мой город прогнили твои купола коробятся площади потом пропахли вокзалы довольно довольно навозного злого тепла я тоже старею и чувствую времени мало тряхну стариною вскочу в отходящий вагон плацкартная сутолка третий прогон без билета уткнулся в окошко попутчик нахмуренный он без цели особенной тоже несётся по свету ну что ты бормочешь о связи времён и людей имперская спесь не броня а солёная корка мы столько кривились в мальчишеской линзе дождей что смерть на миру постепенно вошла в поговорку а рядом просторы и вспухшие реки темны луга и погосты написаны щедрою кистью и яблоки зреют и Господу мы не нужны и дуб великан обмывает корявые листья ах город мой город сложить не сойдутся края мне ярче огней твоих свет керосиновой лампы в ту долгую осень которую праздновал я читая Державина ржавокипящие ямбы сойду на перрон и вдыхая отечества дым услышу гармонь вдалеке и гудок паровоза а в омуте плещется щука с пером голубым и русские звёзды роняют татарские слёзы 1979 А. СОПРОВСКОМУ I. «Хорошо, когда истина рядом!..» Хорошо, когда истина рядом! И весёлый нетрезвый поэт Созерцает внимательным взглядом Удивительный выпуклый свет. И судьбу свою вводит, как пешку, В мир – сверкающий, чёрный, ничей — Где модели стоят вперемешку С грубой, чёрствою плотью вещей. А слова тяжелы и весомы, Будто силится твёрдая речь Воссоздать голоса и объёмы И на части их снова рассечь. Чтоб конец совместился с началом, Чтобы дальше идти налегке, Чтобы смертное имя звучало Комментарием к вечной строке. II. «Оттого ли моею судьбою…» Оттого ли моею судьбою Предназначено верить в твою, Что свободы мы ищем с тобою В государстве на рыбьем клею? И покуда в артериях тесных Бьётся ясная жажда труда, Мы к разряду слепых и бесчестных Не причислим себя никогда. Как по озеру утка-подранок Бьёт крылом огнестрельную гладь, Так и мы, чуть родясь, спозаранок Открывали ночную тетрадь. Славно пьётся за светлое братство, За бессмертие добрых друзей — Дай-то Бог перед ним оправдаться Незатейливой, грешной, своей… 1972 «Бегут лучами к Богу…»
Бегут лучами к Богу созвездия вдали. На сонную дорогу их отсветы легли. В огромном спящем мире остались мы вдвоём в неприбранной квартире, сдаваемой внаём. Уже лесные дали свободны ото льда, а мы сюда въезжали в такие холода! И разве переспоришь апрельское тепло, хотя с тех пор всего лишь три месяца прошло. На празднике синицы, берёзы и ручья не опускай ресницы, любимая моя. Скажи судьбе спасибо за тихое житьё. Зачем спрямлять изгибы солёных рек её? Пустырь ещё печален, но велики поля, и пятнами проталин испещрена земля. Она бежит полого, далёко, в мир другой, за кольцевой дорогой, за рощей и звездой. Такой простор протяжный, такие сны видны с двенадцатиэтажной бетонной вышины! Лежат себе отвесно деревни и леса, и тело тянет в бездну, а сердце – в небеса. Недаром в договоре и подпись, и печать. С квартиры этой вскоре, так вскоре нам съезжать! Что ж, упакуем книжки, да вынесем на двор мещанской мебелишки разрозненный набор. Фаянсовая плошка, серебряный браслет. Хозяйка из окошка склонилась нам вослед. А утро вербой веет, и в сумеречной дали медлительно светлеет окраина земли… 1979 «В Переделкине лес облетел…» В Переделкине лес облетел, над церквушкою туча нависла, да и речка теперь не у дел — знай журчит без особого смысла. Разъезжаются дачники, но вечерами по-прежнему в клубе развесёлое крутят кино. И писатель, талант свой голубя, разгоняет осенний дурман стопкой водки. И новый роман (то-то будет отчизне подарок!) замышляет из жизни свинарок. На перроне частушки поют про ворону, гнездо и могилу. Ликвидирован дачный уют — двух поездок с избытком хватило. «Жаль, что мне собираться в Москву…» Жаль, что мне собираться в Москву, что припаздывают электрички, жаль, что бедно и глупо живу, подымая глаза по привычке к объявленьям – одни коротки, а другие, напротив, пространны. Снимем дом. Продаются щенки. Предлагаю уроки баяна. Дурачьё. Я и сам бы не прочь поселиться в ноябрьском посёлке, чтобы вьюга шуршала всю ночь и бутылка стояла на полке. Отхлебнёшь – и ни капли тоски. Соблазнительны, правда, щенки (родословные в полном порядке), да котёнку придется несладко. Снова будем с тобой зимовать в тесном городе, друг мой Лаура, и уроки гармонии брать у бульваров, зияющих хмуро, у дождей затяжных, у любви, у дворов, где в безумии светлом современники бродят мои, словно листья, гонимые ветром. |
