10(23) мая 1923 «И без греха не будет пуст...» И без греха не будет пуст Ваш мир, пленительные девы. Дыханье непорочных уст Иные здесь живит посевы. Не вам, носители мечей, Возникла новая Пальмира, И не для вас журчит ручей В долине девственного мира. Привыкшим резать и ломать В земной семье не стало места. Навеки позабыла мать Названье темное – невеста. И сладкозвучный соловей, Пленясь невинной лаской розы, Роняет под навес ветвей Невоплошенные угрозы. ll(24) мая 1923 «Есть в этих долгих муках радость...» Есть в этих долгих муках радость, Есть искупленье в пытке дней. Несокрушимая ограда — Стена пылающих огней. Иная цель, иная строгость, Иная сказочная весь, И вся цветущая дорога Стихами засияла здесь. Благоухает горько ясность Речей над дивной глубиной. Что было на земле напрасно Стеречь, то все сберег Иной. 15(28) мая 1923 «Не завидую тупому дурачью...» Не завидую тупому дурачью, Жизнь мою не променяю ни на чью. Айса пусть насмешливо и зло ворчит, В сердце пусть кинжал невидимый торчит. По дорогам прохожу, едва дыша, И болит, болит усталая душа. Я по воле взял все эти бремена, И раскрылись вне предела времена, И в страну, где после всех земных лихот С Дульцинеею ликует Дон-Кихот И восходит Кора узы расторгать, Я над темной топью пролагаю гать. 15(28) маю 1923 «Обманет сладкий запах розы...» Обманет сладкий запах розы, Обманет горький запах мят, И простодушный дух березы, И всякий здешний аромат. Мечтою сладостной заманит, Но парки все мечты мертвят, И только ладан не обманет, И только ладан чист и свят. Над этим берегом забвенья, Над этой свалкою костей Обвеет ладан тихий звенья Неумирающих страстей. Войдет, торжественный и строгий, И в разгорание огней, И в зыблемую пыль дороги, И в смену призрачную дней, И движется неутомимо Рука с кадилом предо мной, И время протекает мимо Уже прозрачною волной. Упоена надмирным дымом И предвещательною тьмой Земля в покрове невидимом, Здесь бывшая моей тюрьмой. 18 – 19 мая (31 мая – 1 июня) 1923 «Дымился ладан благовонный...» Дымился ладан благовонный Всю ночь в моем немом дому, И я, безрадостный, бессонный, Глядел в синеющую тьму. Был светел дивный лик тирана, Светла тяжелая рука. Весенний день зажегся рано, Дымилась тихая река, И раскаленное кадило Из темной, непонятной мглы, Сжигая ладан, восходило В дыханьи жертвенной смолы. 18 – 19 мая (31 мая – 1 июня) 1923 «Нецеломудренно скорбя...» Нецеломудренно скорбя, Позабываешь ты о Боге. Распятый, посетив тебя, Хулою встречен на пороге. От Бога получил ты лен, Так будь же верен, Божий ленник, И, если попадешься в плен, Будь не изменник, только пленник. Ты взял утехи светлых дней И меч пылающего слова, Возьми и боль земных огней И тяготу молчанья злого. Удел сжигаемой любви Еще ли сердцем не разгадан? Тоскующий, благослови Источник слез и смертный ладан. 20 мая (2 июня) 1923 «В жизни я встретил неправду и зло...» В жизни я встретил неправду и зло. Мне никогда и ни в чем не везло. Только однажды я выиграл бой С пьяною Айсой, с лукавой судьбой, И отбежал потревоженный зверь, Оберегавший заветную дверь. В пламенный рай я вошел, как домой. Краток был час торжествующий мой, Час чародейных, блистаюших гроз, Час под грозой расцветающих роз. Вы, серафима внимавшие речь, Знайте, что ангела трудно сберечь, И умножайте заклятье оград, Чтоб не проник удушаюший смрад, Чтоб не напакостил гнусным хвостом Бес, воцарившийся в месте святом. Пылью летийской покрыты цветы. Мой серафим огнекрылый, где ты? 23 мая (5 июня) 1923 «В окно, где тонкий занавес желтел...» В окно, где тонкий занавес желтел, Лучи последние упали, И черный локон твой позолотел Сияньем счастья и печали. Венчала в этот час тебя любовь, Терновник с розами сплетая, И сочеталися живая кровь И диадема золотая. Какой тяжелый груз душе живой — Даянья счастия и славы! Утешимся ли тем, что мой и твой Пути блистательные правы? И что нам в том, что мы позолотим Бессмертно-вещие страницы? Мы, люди, слабы, – радости хотим, Нас душат эти багряницы. Но мы несем тяжелые венцы, Несем их против нашей воли. Обречены пророки и жрецы Изнемогать от горькой боли. |
