14 июня 1894 «Воспитанник природы дикой...» Воспитанник природы дикой, Не проливал я детских слез, И бремя бедности великой, Как бремя царственное нес. Застенчивый ребенок, И тем утешен я бывал, Что мир, и красочен, и звонок, Передо мною расцветал. Я молча шел своей дорогой, Мечтою сердце обольстя, Молчаньем бился я с тревогой, Таил печаль, не как дитя. 19 – 20 июля 1894 «За окном пробежали ребята...» За окном пробежали ребята, Прозвучали их крики и смех. Для души моей были когда-то Эти крики – источник утех. А теперь на беспечное детство Я с холодной тоскою гляжу, И мое роковое наследство Беспечальной игрой не бужу. 25 сентября 1894 «Вина неискупленная...» Вина неискупленная, Болезнь неисцеленная, Обида неотмщенная, Тоска непобежденная, Услада беззаконная! И цель недостижённая, — Вот, жизнь, твои дары! Бессонные томления, Больные угрызения, Безумные кипения, Борьба без одоления, Напрасные лишения И смерть в объятьях тления, — Вот что тебе несем! 2 октября l894 «Опять...» Опять... Сердце мое изнемогшее Резкою болью пронизано Опять. Бледен стою без движения, Переживая страдания Опять. Замер в тоске утомительной. Резкая боль возвращается Опять. 4 октября 1894 «Трепетно падают лилии белые...» Трепетно падают лилии белые В бездну забвения, черную, мглистую. Тихо поникли мечты помертвелые. Вспомнил я чью-то улыбку лучистую. Смутно мерцают огни. Кто-то проходит. Взгляни! Что это? Страшное, гневное, злобное, Веет тоскою и веет отчаяньем, Смерти таинственной странно подобное, Полное зноем и диким страданием. 22 октября 1894 «Умертвили царицу мою...» Умертвили царицу мою, Схоронили в могиле немой Чаровницу мою. Я глубоко печаль затаю, Замолчу перед злою толпой. Спи в могиле, царица моя, До желанной и светлой весны, Чаровница моя! Вешней молнии брызнет струя, И прольются весенние сны, И разбудят царицу мою, Воззовут от могильных ночей Чаровницу мою. Я глубоко тоску затаю, Я не выдам печали моей. 9 ноября 1894 «Давно уж я покинул Сину...» Давно уж я покинул Сину, Столицу королевства Рэй, Но помню странную картину, Красу дворцовых галерей; Толпу торжественного бала Она делила пополам, Господ в мундиры наряжала, И обнажала милых дам. Кружились господа и дамы. Пажи нагие у колонн Смотрели пристально на шрамы У высеченных дев и жен. Направо, теша королеву, Ведущую на четках счет, Пажи наказывали деву Двумя лозами впереплет. Налево, пред инфантой юной, В весельи после семи чаш Перебиравшей лютни струны, Совокуплялся с дамой паж. А в глубине к столбу прикован, С презреньем озирая бал, Кнутами весь исполосован, Казнимый мученик стоял. 24 февраля 1895 «На улице пылью запахло...» На улице пылью запахло. Мне больно и сладко вздохнуть. Зимою мучительно чахла Моя утомленная грудь, В ней сердце так больно сжималось, Я думал: «Не надо мне жить!» И горько душа порывалась Ненужные дни погубить. Дыхание улицы пыльной Мне снова пророчит весну, И, может быть, грудью бессильной Я скоро без боли вздохну. 20 марта 1895 «Свистали, как бичи, стихи сатиры хлесткой...» ………………………........................................ Свистали, как бичи, стихи сатиры хлесткой, Блистая красотой, язвительной и жесткой. ………………………........................................ Цензурой оскоплен нескромный мой роман, И весь он покраснел от карандашных ран. Быть может, кто-нибудь работою доволен, Но я, – я раздражен, бессильной злостью болен, И даже сам роман, утратив бодрый дух, Стал бледен и угрюм, как мстительный евнух. ………………………….................................... И, бледный декадент, всхожу я на ступени, Где странно предо мной зазыблилися тени, Таинственным речам внимаю чутко я, И тихих сумерек полна душа моя. Смеясь моей мечте жестоко и злорадно, Мне люди говорят, что тайна неразгадана, Что мистицизм нелеп, что путь науки строг, Что смертен человек, и что развенчан Бог. |
