18 декабря 1889 «Родился сын у бедняка...» Родился сын у бедняка. В избу вошла старуха злая. Tpяслась костлявая pука, Седые космы разбирая. За повитухиной спиной Старуха к мальчику тянулась И вдруг уродливой рукой Слегка щеки его коснулась. Шепча невнятные слова, Она ушла, стуча клюкою. Никто не понял колдовства. Прошли года своей чредою, — Сбылось веленье тайных слов: На свете встретил он печали, А счастье, радость и любовь От знака темного бежали. 15 декабря 1889 Счастье Счастье, словно тучка в небе голубом. Пролилась на землю радостным дождем Над страной далекой, пышной и красивой, Не над нашей бедной, выжженною нивой. Счастье, словно зрелый, сочный виноград. Вкус его приятен, сладок аромат. Ягоды ногами дружно мы топтали, Вин же ароматных мы и в рот не брали. Счастье, словно поле вешнею порой, С пестрыми цветами, с сочною травой, Где смеются дети, где щебечут птицы... Мы на них дивимся из окна темницы. 18 декабря 1889 «Как много снегу намело...» Как много снегу намело! Домов не видно за буграми. Зато от снега здесь светло, А осенью темно, как в яме. Тоска и слякоть, хоть завыть, — Недаром Вытегрой зовется, — Иль в карты дуться, водку пить, Коль грош в кармане заведется. На набережной от всего Треской несвежей душно пахнет. Весной и летом – ничего, Хоть вся природа словно чахнет. Нo все ж земля, трава, река... Я – питерец, люблю мой Север. Дорога всякая легка, Милы мне василек и клевер. 12 декабря 1889 «По жестоким путям бытия...» По жестоким путям бытия Я бреду, бесприютен и сир, Но зато вся природа – моя, Для меня наряжается мир. Для меня в тайне вешних ночей, Заливаясь, поют соловьи. Как невольник, целует ручей Запыленные ноги мои. И светило надменное дня, Золотые лучи до земли Предо мною покорно склоня, Рассыпает их в серой пыли. 17 мая !890 «Странный сон мне снился: я кремнистой кручей...» Странный сон мне снился: я кремнистой кручей Медленно влачился. Длился яркий зной. Мне привет веселый тихий цвет пахучий Кинул из пещеры темной и сырой. И цветочный стебель начал колыхаться, Тихо наливаться в жилки стала кровь, — Из цветочной чаши стала подыматься С грустными очами девушка – любовь. На губах прекрасной стали ясны речи, — Я услышал звуки, легкие, как сон, Тихие, как шепот потаенной встречи, Как далекой тройки серебристый звон. «На плечах усталых вечное страданье, — Говорила дева, – тяжело носить. Зреет в темном сердце горькое желанье Сбросить бремя жизни, душу погасить. Страстною мечтою рвешься в жизнь иную, Хочешь ты проникнуть в даль иных времен. Я твои мечтанья сладко зачарую, Ты уснешь, и долог будет чудный сон. И, когда в народах правда воцарится И с бессильным звоном рухнет злой кумир, В этот миг прекрасный сон твой прекратится, Ты увидишь ясный, обновленный мир». Девушка замолкла, легкой тенью скрылась, И внезапно тихо стало все вокруг. Голова безвольно на землю склонилась, И не мог я двинуть онемелых рук. Омрачался ль дух мой сладостным забвеньем И слетали грезы лишь по временам, Неустанно ль сердце трепетным биеньем Жизнь мою будило – я не знаю сам. Бурно закипали прежние страданья, Вновь меня томила жадная тоска. Но, пока пылал я муками желанья, Над землей промчались многие века. «Донеси от жизни только звук случайный, Ветер перелетный, гость везде родной! Только раз весною, с радостью и тайной, Донеси случайно запах луговой!» Так молило сердце и в тревоге жадной В грудь мою стучало, но холодных губ Разомкнуть не мог я для мольбы отрадной И лежал в пещере, как тяжелый труп. Снилось мне: столетья мчатся над землею, Правда все страдает, Зло еще царит, Я один во мраке, мертвой тишиною Скован, тишиною мертвою обвит. 28 мая-28 июня I890
Утро Мутное утро грозит мне в окно, В сердце – тревога и лень. Знаю, – мне грустно провесть суждено Этот неласковый день. Знаю, – с груди захирелой моей Коршун тоски не слетит. Что ж от его беспощадных когтей Сердце мое защитит? Сердце, сбери свои силы, борись! Сердце мне шепчет в ответ: «Силы на мелочь давно разошлись, Сил во мне больше и нет!» |
