9 ноября 1926 «Угол падения...» Угол падения Равен углу отражения... В Сириус яркий вглядись: Чьи-то мечтания В томной тоске ожидания К этой звезде вознеслись. Где-то в Америке Иль на бушующем Тереке, — Как бы я мог рассчитать? — Ночью бессонною Эту мечту отраженную Kто-то посмеет принять. Далью великою Или недолею дикою Разлучены навсегда... Угол падения Равен углу отражения... Та же обоим звезда. 19 ноября 1926 «Сатанята в моей комнате живут...» Сатанята в моей комнате живут. Я тихонько призову их, – прибегут. Хорошо, что у меня работ не просят, А живут со мной всегда, меня не бросят. Вкруг меня обсядут, ждут, чтоб рассказал, Что я в жизни видел, что переживал. Говорю им были дней, давно минувших, Повесть долгую мечтаний обманувших; А потом они начнут и свой рассказ, Не стесняются ничуть своих проказ. В людях столько зла, что часто сатаненок Вдруг заплачет, как обиженный ребенок. Не милы им люди так же, как и мне. Им со мной побыть приятно в тишине. Уж привыкли, знают – я их не обижу, Улыбнусь, когда их рожицы увижу. Почитаю им порой мои стихи И услышу ахи, охи и хи-хи. Скажут мне: «Таких стихов не надо людям, А вот мы тебя охотно слушать будем». Да и проза им занятна и мила: Как на свете Лиза-барышня жиля, Как у нас очаровательны печали, Как невесты мудрые Христа встречали, Как пути нашли в Эммаус и в Дамаск, Расточая море слез и море ласк. 21 ноября 1926 «В унылую мою обитель...» В унылую мою обитель, Вокруг которой бродит злость, Вошел Эдемский светлый житель, Мальчишка милый, дивный гость. Босыми шлепая ногами О мой натертый гладко пол, Он торопливыми шагами Ко мне с улыбкой подошел, И в кресло тихо сел он, рядом С моим столом, и посмотрел В глаза мне прямо долгим взглядом, Как бы струившим токи стрел. «О бедный друг мой, как исхожен Перед душой твоей порог! Ты все еще неосторожен И оградить себя не мог. Впустил ты злость, тоску, тревогу, И раздражение, и ложь. С собою в дальнюю дорогу Грехов ты много понесешь». «Мой милый мальчик, мой вожатый, Я вижу глаз твоих лучи, Но тьма во мне, и, тьмой объятый, Тебя прошу я: научи. Скрывать я ничего не смею, Тебя не смею обмануть. Скажи мне вновь про Алетею И укажи мне верный путь. Веди меня, вожатый милый, Я здесь всегда меня храни, Из кельи темной и унылой Гостей незваных изгони». 30 ноября 1926 «Покуковала, улетела...» Покуковала, улетела, И уж не слышится куку, А вновь примись она за дело, Так наводила бы тоску. Но что же! слышу однозвучный, Всегда один и тот же тук. Ах, как приятен был бы скучный, Но вс же милый сердцу звук! Теперь живешь и не гадаешь: Ну, сколько жить еще мне лет? Ведь всё равно так верно знаешь, Что настоящей жизни нет. 11 декабря 1926 «Ты жизни захотел, безумный...» Ты жизни захотел, безумный! Отвергнув сон небытия, Ты ринулся к юдоли шумной. Ну что ж! теперь вся жизнь – твоя. Так не дивися переходам От счастья к горю: вся она, И день и ночь, и гол за годом, Разнообразна и полна. Ты захотел ее, и даром Ты получил ее, – владей Ее стремительным пожаром И яростью ее огней. Обжегся ты. Не все здесь мило, Не вечно пить сладчайший сок, — Так улетай же, легкокрылый И легковесный мотылек. 21 декабря 1926 «Подыши еще немного...» Подыши еще немного Тяжким воздухом земным, Бедный, слабый воин бога, Странно зыблемый, как дым. Что Творцу твои страданья? Кратче мига – сотни лет. Вот – одно воспоминанье, Вот – и памяти уж нет. Страсти те же, что и ныне... Кто-то любит пламя зорь... Приближаяся к кончине, Ты с Творцом твоим не спорь. Бедный, слабый воин бога, Весь истаявший, как дым, Подыши еще немного Тяжким воздухом земным. |
