«Чем бледней лучи дневные...» Чем бледней лучи дневные, Чем туманнее окрестность, Тем пленительней ночные Неизбежность, неизвестность. Пролетит ночная птица, В мглистом сумраке утонет. Промелькнет вдали зарница, Кто-то жалобно застонет. Рокот прожурчит ручейный, Сказ о тайнах вещей ночи. Шелестит вуаль кисейный, Темноте открывши очи. Смотришь в дали равнодушно. Где раздумье, где мятежность? Я за ней иду послушно В неизвестность, в неизбежность. 29 июня 1922
«В багряные ткани заката...» В багряные ткани заката, В туманно-лиловый вуаль Опять обряжает утрата Поющую слезно печаль. В молчаньи, обвеянном снами, В просторе пустынных полей Свирелью поет за холмами Тоска простодушных жалей, И крылья тяжелые ветра Шумят в лиловеющей мгле, И снова поникла Деметра, И, плача, приникла к земле. Внимая летейскому стону, В краю запредельном живу, С Деметрой зову Персефону, Мою Алетею зову. 29 июня 1922 «Войди в меня, побудь во мне...» Войди в меня, побудь во мне, Побудь со мною хоть недолго. Мы помечтаем в тишине, Смотри, как голубеет Волга. Смотри, как узкий серп луны Серебряные тучки режет, Как прихоть блещущей волны Пески желтеющие нежит. Спокоен я, когда Ты здесь. Уйдешь – и я в тоске, в тревоге, Влекусь без сил, разметан весь, Как взвеянная пыль дороги. И если сеть в душе мечты, Порой цветущие стихами, Мне их нашептываешь Ты Cвоими легкими устами. 1 июля 1922 «Когда войдем мы ликовать...» Когда войдем мы ликовать В иную весь, Тебя я буду ревновать Не так, как здесь. Не отпущу тебя одну, — Даю обет, — Ни в полевую тишину, Ни в шумный свет. Я обведу тебя чертой Моей любви, Моею волей и мечтой Цвети, живи. Всё, что любила ты, найдешь Еще милей, И от меня не отведешь Своих очей. 2 июля 1922 Набатово «Я сам закон игры уставил...» Я сам закон игры уставил И проиграл, но не хочу Разбить оковы строгих правил. Мой проигрыш я заплачу. Но, может быть, платить нам печем. Всё увеличивая счет, Несчастливо мы карты мечем. Придет последний банкомет. И, приневоленный к азарту, Всё , что осталось, подсчитай, Поставь последний куш на карту, О выигрыше помечтай, И знай, что шулер беспощаден, И что громаден будет счет, И что огонь из черных впадин Его глазниц смертельно жжет. 5 июля 1922 «Не Люблю я встреч...» Не Люблю я встреч На моем пути. Только с ветром речь Хорошо вести. Путевой простор Без людей хорош. Каждый встречный взор — Острый в сердце нож. 7 июля 1922 На пути в Кострому «Слушай горькие укоры...» Слушай горькие укоры Милых пламенных подруг И внимательные взоры Обведи с тоской вокруг. Всё такое ж, как и прежде, Только ты уже не тот. В сердце места нет надежде, Побежденный Дон-Кихот. Перед гробом Дульцинеи Ты в безмолвии стоишь. Что же все твои затеи, И кого ты победишь? Пораженье не смутило Дон-Кихотовой души, Но, хотя б вернулась сила, В битву снова не спеши. С бою взятые трофеи Ты положишь перед кем? Над молчаньем Дульцинеи Ты и сам угрюмо нем. Украшать ее гробницу? Имя Дамы прославлять? Снова славную страницу В книгу бытия вписать? Для того ли Дульцинея К Дон-Кихоту низошла И, любовью пламенея, Одиноко умерла? 7 июля 1922 На пути в Кострому «Она придет ко мне, – я жду...» Она придет ко мне, – я жду, — И станет пред моей постелью. Легко мне будет, как в бреду, Как под внезапною метелью. Она к устам моим прильнет, И шепот я услышу нежный: «Пойдем». И тихо поведет К стране желанной, безмятежной. За Нею я пойду, и мне Вдруг весело и страшно станет, Как в предзакатной тишине, Когда мечта глаза туманит. Неведомые здесь огни, Цветы, неведомые людям, — И мы томительные дни В стране бессмертия забудем. |
