Она любила блеск и радость, Живые тайны красоты, Плодов медлительную сладость, Благоуханные пветы. Одета яркой багряницей, Как ночь мгновенная cветла, Она любила быть царицей, Ее пленяла похвала. Ее в наряде гордом тешил Алмаз в лучах и алый лал, И бармы царские обвешал Жемчуг шуршащий и коралл. Сверкало золото чертога, Горел огнем и блеском свод, И звонко пело у порога Паденье раздробленных вод. Пылал багрянец пышных тканей На белом холоде колонн, И знойной радостью желаний Был сладкий воздух напоен. Но тайна тяжкая мрачила Блестящей славы дивный дом: Царица в полдень уходила, Куда, никто не знал о том. И, возвращаясь в круг веселый Прелестных жен и юных дев, Она склоняла взор тяжелый, Она таила темный гнев. К забавам легкого веселья, К турнирам взоров и речей Влеклась тоска из подземелья, От злой работы палачей. Там истязуемое тело, Вопя, и корчась, и томясь, На страшной виске тяготело, И кровь тяжелая лилась. Открывши царственные руки, Отнявши бич у палача, Царица умножала муки В злых лобызаниях бича. В тоске и в бешенстве великом, От крови отирая лик, Пронзительным, жестоким гиком Она встречала каждый крик. Потом, спеша покинуть своды, Где смрадный колыхался пар, Она всходила в мир свободы, Венца, лазури и фанфар. И, возвращаясь в круг веселый Прелестных жен и юных дев, Она клонила взор тяжелый, Она таила темный гнев. 8 ноября 1898, 24 – 80 марта 1904 «Маленькие кусочки счастья, не взял ли я вас от жизни...» Маленькие кусочки счастья, не взял ли я вас от жизни? Дивные и мудрые книги, таинственные очарования музыки, умилительные молитвы, невинные, милые детские лица, сладостные благоухания, и звезды, – недоступные, ясные звезды! О фрагменты счастья, не взял ли я вас от жизни! Что же ты плачешь, мое сердце, что же ты ропщешь? Ты жалуешься: «Кратким и более горьким, чем сладким, обманом промчалась жизнь, и ее нет». Успокойся, сердце мое, замолчи. Твои биения меня утомили. И уже воля моя отходит от меня. 6 июня 1904 Сиверская «Огонь, пылающий в крови моей...» Огонь, пылающий в крови моей, Меня не утомил. Еще я жду – каких-то новых дней, Восстановленья сил, Спешу забыть все виденные сны И только сохранить Привычку к снам – полуночной весны Пылающую нить. Все тихое опять окрест меня, И солнце и луна, — Но сладкого, безумного огня Душа моя полна. 6 – 18 июня 1904 «Я жил как зверь пещерный...» Я жил как зверь пещерный, Холодной тьмой объят, Заветам ветхим верный, Бездушным скалам брат. Но кровь моя кипела В томительном огне, И призрак злого дела Творил я в тишине. Над мраками пещеры, Над влажной тишиной Скиталися химеры, Воздвигнутые мной. На каменных престолах, Как мрачные цари, В кровавых ореолах Мерцали упыри. Безумной лаской нежить Во тьме и тишине Отверженная нежить Сбиралася ко мне. И я как зверь скитался В кругу заклятых сил И скверною питался, Но смерти не вкусил. 8 – 20 июня 1904 «Там, за стеною, холодный туман от реки...» Там, за стеною, холодный туман от реки. Снова со мною острые ласки тоски. Снова огонь сожигает Усталую плоть, — Пламень безумный, сверкая, играет, Жалит, томит, угрожает, — Как мне его побороть? Сладок он, сладок мне, сладок, — В нем я порочно полночно сгораю давно. Тихое око бесстрастных лампадок, Тихой молитвы внезапный припадок, — Вам погасить мой огонь не дано. Сладкий, безумный и жгучий, Пламенный, радостный стыд, Мститель нетленно-могучий Горьких обид. Плачет опять у пopoгa Бледная совесть – луна. Ждет не дождется дорога, — И увядает она, Лилия бедная, бледная, вечно больная, — Лилия ждет, не дождется меня, Светлого мая, Огня. l2 – 13 июня 1904 «Я спал от печали...» Я спал от печали Тягостным сном. Чайки кричали Над моим окном. Заря возопила: «Встречай со мной царя. Я небеса разбудила, Разбудила, горя». И ветер, пылая Вечной тоской, Звал меня, пролетая Над моею рекой. Но в тяжелой печали Я безрадостно спал. О веселые дали, Я вас не видал! |
