5 октября 1916 Люблинская – Омск. Вагон «Только мы вдвоем не спали...» Только мы вдвоем не спали, Я и бледная луна. Я был темен от печали, А луна была ясна. И луна, таясь, играя Сказкой в зыблемой пыли, Долго медлила у края Тьмою дышащей земли. Но, восторгом опьяненный, Я взметнул мою луну От земли, в нее влюбленной, Высоко на крутизну. Что порочно, что безгрешно, Вместе всё луна сплела, — Стала ночь моя утешна, И печаль моя – светла. 7 октября 1916 Омск – Новониколаевск. Вагон «Душа моя, благослови...» Душа моя, благослови И упоительную нежность, И раскаленную мятежность, И дерзновения любви. К чему тебя влечет наш гений, Твори и в самый темный день, Пронзая жуть, и темь, и тень Сияньем светлых вдохновений. Времен иных не ожидай, — Иных времен и я не стою, — И легкокрылою мечтою Уродства жизни побеждай. 30 ноября 1916 «Как остро наточил я стрелы...» Как остро наточил я стрелы! Как отравил я острия! Какие дальние пределы Для стрел моих наметил я! Но отчего же враг не воет, Предсмертную почуяв боль? Да что, – и говорить не стоит, — Ах, на колчане бандероль! И вот ликующую братью Не нижет острая стрела, И за казенною печатью Колчан мой лента обвила. 25 января 1917 «Как ярко возникает день...» Как ярко возникает день В полях оснеженных, бегущих мимо! Какая зыбкая мелькает тень От беглых белых клочьев дыма! Томившая в ночном бреду, Забыта тягость утомлений, И память вновь приводит череду Давно не мной придуманных сравнений. И сколько б на земле ни жить, Но радостно над каждым утром Всё тем же неизбежным перламутром И тою и бирюзою ворожить. Людей встречать таких же надо снова, Каких когда-то знал Сократ, А к вечеру от счастия земного Упасть в тоске у тех же врат, И так же заломивши руки, И грудью жадною вдыхая пыль, Опять перековать в ночные муки Земную сладостную быль. 4 февраля 1917 Бахмач – Гомель «Тяжелый и разящий молот...» Тяжелый и разящий молот На ветхий опустился дом. Надменный свод его расколот, И разрушенье словно гром. Все норы самовластных таин Раскрыл ликующий поток, И если есть меж нами Каин, Бессилен он и одинок. И если есть средь нас Иуда, Бродящий в шорохе осин, То и над ним всевластно чудо, И он мучительно один. Восторгом светлым расторгая Змеиный ненавистный плен, Соединенья весть благая Создаст ограды новых стен. В соединении – строенье, Великий подвиг бытия. К работе бодрой станьте, звенья Союзов дружеских куя. Назад зовущим дети Лота Напомнят горькой соли столп. Нас ждет великая работа И праздник озаренных толп. И наше новое витийство, Свободы гордость и оплот, Не на коварное убийство — На подвиг творческий зовет. Свободе ль трепетать измены? Дракону злому время пасть. Растают брызги мутной пены, И только правде будет власть! 15 марта 1917 «Народ торжественно хоронит...» Народ торжественно хоронит Ему отдавших жизнь и кровь. И снова сердце стонет, И слезы льются вновь. Но эти слезы сердцу милы, Как мед гиметских чистых сот. Над тишиной могилы Свобода расцветет. 22 марта 1917 Анне Ахматовой Прекрасно все под нашим небом, И камни гор, и нив цветы, И, вечным справедливым Фебом Опять обласканная, ты, И это нежное волненье, Как в пламени синайский куст, Когда звучит стихотворенье, Пчела над зыбким медом уст, И кажется, что сердце вынет Благочестивая жена И милостиво нам подвинет, Как чашу пьяного вина. 23 марта 1917 Расточитель Измотал я безумное тело, Расточитель дарованных благ, И стою у ночного предела, Изнурен, беззащитен и наг. И прошу я у милого бога, Как никто никогда не просил: «Подари мне еще хоть немного Для земли утомительной сил. Огорченья земные несносны, Непосильны земные труды, Но зато как пленительны весны, Как прохладны объятья воды! Как пылают багряные зори, Как мечтает жасминовый куст! Сколько ласки в лазоревом взоре И в лобзании радостных уст! И еще вожделенней лобзанья, Ароматней жасминных кустов Благодатная сила мечтаньй И певучая сладость стихов. У тебя, милосердного бога, Много славы, и света, и сил. Дай мне жизни земной хоть немного, Чтоб я новые песни сложил!» |
