4мая 1889 «Не ходи ко мне, тоска...» Не ходи ко мне, тоска! Я ль горел да горемыка? Хоть и очень ты дика, Я с тобой расправлюсь лихо. Как поймаю, разложу На короткую скамейку Да покрепче привяжу К ней тебя, мою злодейку, Сдернув траур риз твоих, Отдеру на обе корки, — Розгой будем мерить стих, Рифмы – свист жестокой порки. 2 августа 1889 «Прости, – ты – ангел, светлый, чистый...» Прости, – ты – ангел, светлый, чистый, А я – безумно-дерзкий гном. Блеснула ты луной сребристой На небе темно-голубом, — И я пленен твоей улыбкой, Блаженно-нежной, но она Судьбы жестокою ошибкой В мою нору занесена. Внезапно так и так отрадно Красой твоею поражен, Молил твоей любви я жадно, Мечтой безумной распален. Но милое твое смущенье, Румянец быстрый нежных щек, В очах пытливое сомненье, В устах подавленный упрек Мне показали, как жестоко Я обманулся, темный гном, Когда завистливое око Блуждало в небе голубом, Когда надменною мечтою Я в небо дальнее летел И безмятежною луною, Безумец, овладеть хотел! 6 августа 1889 «Не боюсь ни бедности, ни горя...» Не боюсь ни бедности, ни горя, И живу, с судьбой печальной споря. Неужель с ней спорить до могилы? Все ль на глупый спор растрачу силы? Вот, согнуть дугою меня хочет, Да напрасно старая хлопочет, — Есть такая сила, что пред нею Поневоле склонишь низко шею, Но едва ли сыщется где сила, Чтобы век давила, не сломила. Надоест мне гнуться, выпрямляться, Так сумею разом я сломаться. 11 августа 1889 «Глаза горят, лицо пылает...» Глаза горят, лицо пылает, Но все же мальчик приучен К повиновенью, и снимает С себя одежды, плача, он. Мне на квартиру Скоморошко Поставил сына. Петька мил, Но мне посечь его немножко Пришлось, – он двойку получил. 8 сентября 1889 «В час молитвы полуночной...» В час молитвы полуночной Пред иконою святой Встал Хранитель беспорочный, Ангел Божий предо мной. Купиной неопалимой Озарялся трепет крыл. Взор его невыразимый И суров, и нежен был. Тихо речь его звучала, Как Эдемский вздох чиста, И улыбкой колебала Возвещавшие уста. С укоризной вместе ласку В сердце мне он проливал, И в руке большую связку Пламеневших лоз держал. 26 сентября 1889 «Смерть и сон, сестра и брат...» Смерть и сон, сестра и брат, Очень схожи меж собой. Брату всякий в свете рад, Все дрожат перед сестрой. Но порой, наоборот, Брата гонит человек, А иной сестру зовет: – Поскорей кончай мой век! — Всё, что делал здесь злодей, Брат напомнит в тишине Очень тягостных ночей. Стонет злой: – Как тяжко мне! — А сестра несет покой Тем, кто жизнью истомлен, И могильной тишиной От тоски бедняк спасен. 27 ноября 1889 «Если знаешь за собою...» Если знаешь за собою Грех большой иль небольшой, Ставь его перед душою, В глубине души не крой. Пусть томится от смущенья Посрамленная душа, И суровость искупленья Пьет из полного ковша. Пусть и тело пострадает В аскетических трудах, Пусть лоза его стегает, Сея боль, и стыд, и страх. После этого святого Покаянного труда Над душой, спокойной снова, Всходит ясная звезда. 8 декабря 1889 «Отрок слабый и недужный...» Отрок слабый и недужный, К музе громко я воззвал, И венец ее жемчужный Я в тумане увидал. Слышу сладкий голос музы: – Лишь терпение и труд С возмущенной мысли узы Лжи и немощи сорвут. — Но покорен темной лени, Я веще искал одну Мимолетных вдохновений Белопенную волну. Я в тоске нарядной много Даром тратил пылких сил, — И суровый рок мой строго Арфу звонкую разбил. Мрак сгустился надо мною, Но во мгле моих невзгод Кто-то девственной мечтою Всё манил меня вперед. И воззвал я к музе снова: – Подниму я тяжкий труд, Дай мне огненное слово, — Мысли блещут и бегут. — Говорит мне муза: – Труден Путь любимца чистых муз. Верь, мечтатель, безрассуден С ними, гордыми, союз: – Повеленья их суровы, И закон их воли строг. Не лавровый, нет, терновый Подарю тебе венок. – С песней, облитой слезами, Загражденные пути Неистомными ногами Должен ты один пройти. – Нет друзей тебе в народе. Верен сладостной мечте, Пой о свете, о свободе, О любви, о красоте. — Так мне муза тихо пела, Вдохновенно глядя в даль, И в глазах ее горела Неизбывная печаль. |
