3 декабря 1893 «Мы лежали на мшистой постели...» Мы лежали на мшистой постели, Задыхаясь от зноя любви. Билось сердце в груди у тебя, как дитя в колыбели. Чад любви, яд любви разливался в крови. Мы лежали на мшистой постели, Задыхаясь от зноя любви. Упоительный чад разливался В наших юных и знойных телах, Распустилась коса, и твой пояс давно развязался, Разорвалась рубашка на белых плечах. Упоительный чад разливался В наших юных и знойных телах. 4 декабря 1893 «Больна моя любовь...» Больна моя любовь, — Жестокие страданья! Припоминаю вновь Все пылкие желанья, И беспредметная тоска Над бедною любовью, Как ведьма темная, дика, И сердце истекает кровью, И наконец ясна Давно томившая загадка. Моя любовь больна, И умереть ей сладко. 6 декабря 1893 Порочная любовь Бродя в мечтаниях безумных, Их знойный лепет возлюбя, На перекрестке улиц шумных Внезапно встретил я тебя. Лицом поблекшим и унылым Ты разбудила сон теней По неоплаканным могилам Души растоптанной моей. Метали тень твои ресницы На синеву и желтизну. Надежд кочующие птицы Умчали в даль твою весну. Надменной злобою сверкали Глаза усталые твои, Огни желанья и печали Точа последние струи. Твоим сочувствием невнятным, Я за тобою вслед глядел, И вожделеньем непонятным Мой бедный разум пламенел. 14 декабря 1893 «Ты, смуглый ангел, любишь соль...» Ты, смуглый ангел, любишь соль И ненавидишь сласти. О, милый друг мой, мудрено ль, Что в ясных глазках мало страсти! А я все сладкое люблю, И страстен я душой жестокой, И я любви твоей молю, Но не любви к тебе глубокоокой. 19 января 1894 «Всё, что природа мне дала...» Всё, что природа мне дала, Всё, чем судьба меня дарила, — Всё злая доля отняла, Всё буря жизни сокрушила. Тот храм, где дымный фимиам Я зажигал, моляся Богу, Давно разрушен, – ныне там Некошный смотрит на дорогу. Иной воздвигся храм потом — Свободы, равенства и братства, И он разрушен не врагом, Своим же в злобе святотатства. Дерзнул я истине служить, Но, сняв с богини покрывало, Не захотел благословить Того, что предо мной предстало. Я звал пророков и певцов. Их правдой жаждал я упиться, Но перед правдой мудрецов Не хочет сердце преклониться. Я стал испытывать себя, — Пороки, ложь и мрак полночный, Всё молодое загубя, Царят в душе давно порочной. Смотрю вокруг, – и мрак и грязь Ползут отвсюду мне навстречу, Союзом гибельным сплотясь... Чем я на вызов их отвечу? Весь мир для сердца уяснить Стремился я безумно, жадно. Увы! связующая нить Мне сердце режет безотрадно. Родник надежд, родник страстей Камнями тяжкими завален, — Пол грудой мертвою камней Их ропот стонущий печален, — Но не смолкает ни на миг Струи живительной биенье, — О нет, не высох мой родник И не иссякло вдохновенье. Работай, чистая струя, Кипи, кипи под темным гнетом, И в неизвестные края Несись стремительным полетом. 24 января 1894 «С тех пор, как тебя полюбил я...» С тех пор, как тебя полюбил я, Другое я всё ненавижу, — С тех пор, как тебя полюбил я, Тебя только слышу и вижу. И сам на себя я дивлюся, — Как раньше не мог я заметить, Что всюду, о смерть, ты владеешь, А жизни нигде нам не встретить. 12 июня 1894 «Жуткий полдень дышит зноем...» Жуткий полдень дышит зноем, — Я ищу святой тропы: Убаюканной покоем И далекой от толпы. Вот не это ль заповедный Сад, желанный сад, куда Для тоски, подруги бедной, Не отыщется следа? Вижу роскошь полевую, Озаренную весной, Слышу песенку живую, Окрыленную мечтой, И, трудами утомленный, Созерцаю я закат, В Бога светлого влюбленный В ложе влажное возврат. Но на пологе румяном Промелькнула чья-то тень. – Грусть! ни правдой, ни обманом Не даешь ты мне хоть день. |
