Но терпим, терпим и ещё раз терпим.

Пока что нет в Камелоте тех, кто способен бы победить летающего и абсолютно здорового дракона. К тому же опытного, молодняк та же Артурия вполне-вполне смогла бы прикончить. Но против того, кто сражался в множестве битв, и даже в полнейшем безумии обладая невероятной боевой интуицией… Маловероятно.

Так что вперёд.

Рвать его на части.

Когтями.

Зубами.

Пытаться расколупать нашу чешуйчатую броню.

И терпеть, терпеть так сильно, что собственные острые зубы порой впивались в дёсна из-за сжатия.

Не отступать, и не сдаваться.

Я дракон, задери меня Белый Хлад.

И я не собираюсь уступать какой-то безумной твари!..

…Из распахнутых пастей практически одновременно вырвался ярко-алый огонь, мой же дополнялся золотыми огоньками, скользя по нашей чешуе… И наконец-то принося хоть какой-то эффект — открытые раны очень неохотно реагировали на более чем тысячеградусное пламя.

Кровь буквально начинала вскипать, обугливая самые мягкие участки обнаженной плоти, а обзор для глаз так и вовсе был практически полностью ограничен.

— Я выр-р-рву твое сер-р-р-рдце, отор-р-р-рву кр-р-рылья! — в кое-то веки подал голос мой оппонент, награждая меня взглядом полным такой ярости, что у меня на мгновенье всё внутри сжалось.

Поняв, что его безумие придаёт ему больше сил, позволяя не обращать внимание на собственные раны, а опыт в сражениях с другими драконами также потихоньку начинает пересиливать… Я наконец-то принялся использовать то, в чём золотые драконы абсолютно превосходили любых других.

Кое-как вырвавшись из его когтей ценой шматков плоти и сотен чешуек, я смог отдалиться на пару секунд назад… Чтобы тут же обратиться в человека и начать падать вниз.

Разъяренный красный никак не успевает понять произошедшее, а оттого был крайне удивлён прилетевшими в него сковывающими чарами… Вернее, я воспользовался тем, что мы находились посреди синего окияна, и вызвал из поверхности воды огромные водяные щупальца.

Разумеется, это не задержит его даже на полдюжину секунд — драконий огонь банально испарит даже магическую воду… Но пока он это делал, я успел обратиться обратно, и с помощью ошеломительного хлопка крыльев врезаться ему в подбрюшье, вновь вступив в борьбу несколькими лапами.

Но теперь на моей стороне была и пасть.

Пасть, которая со всей силы, прямо-таки до тресканья и ломания части зубов вцепилась в изрыгающую огонь шею противника.

— Ты сгоришь дотла! В тени моих крыльев!.. — донёсся до меня его телепатический крик, в котором, тем не менее, я уловил серьёзные нотки неуверенности в себе.

Великолепно.

Сейчас бы оскалился, но не могу — пытаюсь сжать челюсти ещё сильнее, чтобы вырвать из его шеи наиболее огромный кусок плоти и чешуи.

Давай же, давай!

Ещё сильнее… Прокусывайтесь, мышцы. Зубы, впивайтесь ещё глубже…

Стальной вкус крови собрата полился мне в горло, вызывая ещё больше желания впиваться в его плоть.

Но сдаваться, разумеется, опытный древний не собирался. Хоть возраст и не давал ему какого-то иного превосходства кроме чуть более тренированных мышц и самого опыта, и уж тем более не мог компенсировать наличия у меня магии и метаморфизма, опытность моего оппонента сыграла свою роль и дёрнувшийся как-то по-особому противник решил свалить нас на землю.

А я не мог с помощью одних лишь своих крыльев выдерживать вес не менее тяжелого собрата по расе.

Так что не прошло и десятка секунд, как наши многотонные туши с ошеломительным грохотом боком врезались в скалу, при этом не прекращая друг друга терзать. Только теперь вокруг нас были ещё и осколки камней, острыми концами впивающиеся в лишенную чешуи плоть.

— Гр-р-р-рр…. — уже более болезненно донеслось до меня его рычание, когда мой коготь одновременно с его собственным добрался до ребёр.

Раны, со стороны, у нас были абсолютно страшные и более походящие на таковые у трупа, нежели у живого существа — но пока что это было не особо большой проблемой. Крови всё равно выливалось удивительно мало для столь больших повреждений.

Но шее оппонента уже стало не очень, ибо давление моих челюстей потихоньку, секунда за секундой, но продавливало его мышцы. Моя пасть всё сильнее и сильнее сжималась.

— …Безумец!.. — ошеломлённо выдал я телепатией, так как пасть малость была занята.

В таком положении, когда мои зубы глубоко в его шее — он решил задействовать огненное дыхание, которое принялось прорываться вверх. Внутренняя часть нашей шеи и прочей требухи вплоть до сердца практически неуязвима к огню, иначе мы бы сами себя сжигали, но пламя принялось вырываться из дыр в шее, сделанных моими зубами, обходя последние и начиная обжигать моё небо.

Пламя красных всегда было отвратительно сильным, и теперь оно начинало проникать в мою пасть… При том, что этот конченный красный собрат не собирался раскрывать уже свою пасть, и не находящий выхода огонь яростно вырывался через проделанные мною дырки в его шее.

Да он же убьёт себя раньше, чем…

Кха-а-а…

Больно, Белый Хлад меня задери!..

— Грр-р-р-р… — болезненно рычу, но не ослабляю напор лап и не разжимаю челюсть. — Сдохни, сдохни, сдохни!

Мои передние лапы активно принимались бить по его развороченной грудине, при этом моя собственная была разворочена как бы не сильнее, но мы продолжали терзать друг друга.

Ещё немножко, ещё!..

Тем временем.

Артурия Пендрагон.

Две армии напряженно замерли друг напротив друга, как только огромный красный дракон скрылся в не менее огромном портале. В который следом прыгнул и сам Мерлин, оставив правительницу Камелота заниматься вражеской армией, которая на фоне огромного существа, стремительно пронёсшегося пару десятков секунд мимо их армий, окончательно стала выглядеть блёкло.

И невзрачно.

Не говоря уже о покрытом трупами поле боя между ними, где рыцарей лежало от силы полтора десятка, а островитян — сотни.

…Но прежде чем Артурия успела отдать новые команды, вперёд из нестройных рядов её противников тяжелым шагом вышел мужчина огромных, двух с половиной метровых статей. В одной его руке был длинный топор, длинной с копье, но заканчивающийся именно топором, а в другой очень длинный, но тем не менее, не походящий на двуручный меч.

— Эй, ты! Королевна рыцарьков! — раздался его яростный голос, более походящий на рычание дикого зверя, нежели на что-то человеческое.

Он не носил брони, но раны на его могучем теле явно не доставляли ему хоть каких-то неудобств. Лысина и огромная рыжая борода с накидкой из шкуры медведя только усиливала его образ.

Но не только последним он был страшен — на поле боя он тоже был свиреп. Более половины всех павших рыцарей приходилось на него, его топор и меч были настолько хороши, что пробивали даже рунную сталь, да и в слабые места он бить не стеснялся… А кольчуга была намного, намного менее крепкой, чем зачарованный сплав доспехов.

— Моё имя — Артурия Пендрагон. И тебе стоит помнить об этом, берсерк. — также выйдя из строя рыцарей и крепче сжав Экскалибур, отозвалась воспитанница Мерлина.

— Да мне насрать, как тебя звать! — расхохотался он, но вскоре его лицо посетила гримаса чистого безумия. — Я Кнут, Кнут Свирепый! И мы с тобой сразимся! Один на один! Пред твоими воинами и пред моими! Ты единственная, кто достаточно сильна для такой чести!

— А достоин ли ты этой чести, берсерк? — раздался голос из-под её шлема. — Достоин ли ты того, чтобы я оказала тебе честь дуэли?!

— Я сильнейший! Нет мне на островах равного! — ощерился островитянин, делая ещё несколько шагов назад. — Покажи мне свою силу, или трусливо прячься за своими любителями кучи доспехов, внутри которых лишь тщедушные трусы!.. Посмотрим же, чей клинок лучше — мой, выкованный краснолюдами в Махакаме и закалённый в огне дракона, или же твой, сияющий!..