– Так как эти твари сюда попали, вы поняли? Хруст говорит, из той вытяжки сюда хода не было, – нарушил тишину Жмот. Его чутье сталкера-одиночки на опасности вдруг заговорило в нем.

Сержант, возглавлявший подъем, развернулся лицом к находящимся ниже и встретился взглядом с Хрустом. Трос напротив группы чуть шевельнулся. Если операторы и, возможно, Яков еще ничего не поняли, то сталкер и оба мертвеца поняли все в мгновение ока.

– Надо идти, – глядя на Хруста, сказал Сержант. – Они тут.

Операторы вздрогнули и начали с трудом подниматься. Яков закрутил головой и встал, держа гранатомет наизготовку.

– Как перелезть-то? – немного растерянно спросил боец.

Действительно. Одно дело – спрыгнуть вниз метра на полтора и примерно на столько же вперед. А вот чтобы запрыгнуть наверх, нужно прыгнуть вверх на полтора метра в высоту и, соответственно, достигнуть этой высоты через примерно полтора метра своего полета, что, по правилам физики, должно означать прыжок больше чем на три метра. С места. Без разгона. С броней. После подъема на сто метров вверх с грузом. Без шансов.

Можно было бы прыгнуть не так сильно и удариться грудью об уголок площадки, а там зацепиться руками за что-либо, подтянуться, забросить одну ногу, потом подтянуться еще раз и перекатиться. Но там, на площадке, зацепиться было не за что. Не за что. Площадка представляла собой рифленый лист железа, а соскальзывание с этой платформы было только паданием. Падением на нижний пролет, который был метров на пять-шесть ниже. Разбиться насмерть было маловероятно, но сломать ногу, руку или спину на железных ступенях – девяносто девять процентов. А без руки или ноги пытаться преодолеть это препятствие повторно… Без шансов.

Жмот, шедший в середине колонны, оживился.

– Я сейчас, – засуетился он и подошел к краю, с опаской встав на последнюю ступень. – Яков, сила в руках есть?

– Руки – да. Ноги – только стоять, – ответил Яков.

– Давай так. Я сейчас веревку к рюкзаку привяжу, а ты его кидай на площадку. Только так кидай, чтобы сверху можно было чемоданов еще накидать и рюкзаков. Застолбим рюкзак. Килограммов двести-то мы с собой тащим?

– Двести пятьдесят, – сказал Овчинников.

– Тем более. Двести пятьдесят кг – это уже вес. Одного человека удержат, – торопливо кивнул Жмот, поглядывая на вновь шевельнувшийся трос.

Яков кивнул. Смекалка сталкера-одиночки определенно повышала их шансы. Наскоро перевязав веревкой рюкзак, Жмот передал его Якову. Рюкзак, в котором были ценнейшие запчасти к роботам и беспилотникам, весил килограммов сорок. Один могучий заброс – и рюкзак прилетел примерно туда, куда Яков и целил. Следом полетели другие рюкзаки, а за ними и на веревку, и на сами рюкзаки – чемоданы. Операторы при каждом броске их поклажи вздрагивали и морщились, словно от зубной боли. Очевидно, то, что было внутри, не подлежало такому обращению, но, как было понятно всем, вариантов было не много.

С легким потрескиванием заработала рация Якова.

– Яков, что там у вас? Вы скоро? У нас движение. Пока не понятно, кто. Машины не покидаем. Прием.

– Нормально у нас все, Сага. Форсируем последнюю преграду – и на свободе. У нас тут тоже вроде что-то появилось.

– Понял. Помощь нужна?

– Пока нет. Сидите, транспорт берегите.

– Принял.

– Отбой, – закончил Яков.

Лучи фонарей с Якова переместились на веревку, конец которой держал в руках один из операторов.

– Давай, Горин, прыгай и карабкайся, – скомандовал Яков.

Солдат подошел к краю. Его ноги задрожали, а шея втянулась в плечи. Он чувствовал, что сил на прыжок и на подтягивание может просто не хватить. Худой, изможденный, испуганный паренек. Он уже принялся раскачиваться чтобы прыгнуть, но внезапно у Якова что-то мелькнуло в голове.

– Стой! – крикнул он. Горин замер. – Подойди. Пожми мне руку, – приказал Яков, протягиваю свою могучую клешню.

Горин пожал руку. Так и есть. Ладошки влажные, а хватка как у мертвеца. Не у того мертвеца, которые с ними – Хруст и Сержант, а как у будущего. Слабые ладошки. Такие не удержат собственный вес на веревке.

– Не годится, – решительно сказал Яков. – Как тебя… Афанасьев, пожми руку.

То же самое. Слабая уставшая рука. Они несли чемоданы из последних сил. Не двигались практически последнюю неделю, а с физической подготовкой не были знакомы практически никогда. С армейской тем более. Странно как они вообще добрались сюда с такой поклажей.

– Серега, ну-ка ты, – протянул руку Яков.

И этот на последнем издыхании.

Сержант и Хруст тем временем спустились ниже остальной группы на пару метров и замерли как часовые. Неподвижно, не шевелясь, как это умеют делать только те, чье сердце уже почти никогда не бьется. Противный, скрежещущий и захлебывающийся жидкостью крик, словно кричащему перерезали глотку, разорвал темноту шахты.

– Ну на фиг! – пробормотал Жмот и без подготовки, одним прыжком, почти достиг площадки.

Там он ловко схватился за трос и одним движением вытянул себя наверх. Очумевши от собственного поступка, он сел на груду вещей, усиливая якорь веревки, и достал пистолет.

– Давай быстрее! Чего ждете? – выкрикнул он.

Яков покачал головой и оглянулся на мертвецов. Те синхронно, подняв пистолеты, снаряженные мертвой кровью, начали спускаться вниз. Операторы не переберутся, это факт. Надо решать по-другому.

– Руки крестом на грудь! – скомандовал Яков.

Горин прижал руки к груди, испуганно глядя на почти двухметрового раскачанного воина. Яков схватил его одной рукой за ворот, второй – за солдатский ремень, наклонил худого солдатика, подсел под него и поднял над головой. Горин от неожиданности дернулся, но, сообразив, снова вытянулся в струнку. Одним могучим движением, качнувшись и выдохнув, Яков перебросил тело через пролет. Горин пролетел метра за два от края, а там ударился об пол, впрочем, тут же вскочил и привалился к Жмоту.

– Следующий! – сказал Яков.

Рядовой Афанасьев встал рядом, скрестив руки на груди. Снизу раздался еще один ужасный горловой крик и удар металла о металл. Что-то в темноте поднималось вверх. Совершенно не хорошее, и больше всего сейчас людям хотелось вырваться из этого помещения хотя бы на дневной свет. Яков подобрал Афанасьева таким же образом, как и Горина, и перебросил через пролет. Тут же на место улетевшего Горина встал Овчинников. Младший лейтенант был немного поплотнее этих программистов-срочников, поэтому Яков поднял его над собой с большим усилием. Все-таки человек не штанга, и специальных ручек у него нет. Еще один могучий бросок – и младший лейтенант, крутнувшись вокруг своей оси в полете, перелетел пустоту. На нижней части лестницы осталось трое: Яков, Сержант и Хруст. Несколько раз вдохнув и выдохнув, Яков сделал прыжок. Его руки и верхняя часть груди оказались на площадке. Ноги противно ощущали пустоту, а тело неумолимо начало стекать вниз. Но тут же четыре пары рук, ожидавших его, подхватили и общими усилиями затащили в безопасную зону. Раздался первый пистолетный выстрел, затем еще один. В кого стреляли Хруст и Сержант, видно не было, но крик, словно от боли, эхом продолжил звук выстрела, и нечто покатилось по ступеням, а затем, судя по звуку, вылетело с лестницы и спустя несколько секунд ударилось внизу о железные ящики. Мертвецы развернулись и быстро побежали наверх.

– Уходим! – крикнул Яков.

Военные и сталкер, похватав чемоданы и рюкзаки, волоком потащили их по полу, оставив всего несколько в общей свальной куче. Приложив гранатомет к плечу, Яков вел прицелом позади мертвецов, прикрывая им тыл. Почему-то ему казалось, что опасность была сзади. И он был прав. Хруст и Сержант синхронно остановились и подняли оружие, целясь в высоко стоящий потолок над Яковом. Армейские рефлексы сработали быстрее, чем мысль. Один прыжок в сторону коридора, а в ту же секунду на пару чемоданов и рюкзаков спрыгнуло нечто. Нечто, что было уродливее паука и неожиданней многоножки. Два срощенных бельевой веревкой спина к спине мужских тела, опять же обрубленных по пояс, а вместо ног – уродливая гроздь мощных рук. Мужских, крепких и мускулистых, покрытых пятнами и наколками прежних хозяев. Но хуже всего, что руки на мужских телах в том месте, где они росли от природы, не имели кистей, а заканчивались пиками. Отточенными, поблескивающими в лучах фонаря, из какой-то нержавеющей стали, одетыми или вживленными в конечности по принципу протеза. Теперь это существо могло убивать человека на равных в ближнем бою, пользуясь холодным оружием, парировать и наносить удары. Спина к спине, четыре пики и восемь рук для передвижения, хватания и чего угодно в случае приземления на голову даже такому бойцу, как Яков, не оставляли шансов. Восемь хватательных конечностей удержат человека и на человеке в любом положении, стянут маску с лица, а пики доделают остальное. Чудовище, повернувшись к Якову одним из тел, зашипело. Уродливые шрамы на лице растянулись, сделав морду еще омерзительней. Больше Яков не разглядел ничего. Выстрел из гранатомета разнес двуликого до самого основания, оставив лишь ромашку его конечностей.