– Ага, – то ли зевая, то ли вздыхая, сказал Яков. – Или брод.

– Что за речка-то? – тупо спросил Сагитай.

– Хорошая речка… как ее… Снов.

– Что за название такое, – недовольно пробурчал Сагитай. – Река Снов. Река Снов… а чего ж не Подпрыгино?

Яков посмотрел на друга и улыбнулся. Он-то знал его как облупленного. Если тот бурчит таким образом, то это чаще просто смешно, чем по делу. Действительно, человеку, который минут сорок пытался настроиться и уйти в сон, напоминать об этом было как будто смешно, по крайней мере Якову.

– Подпрыгино на той стороне будет, – усмехнулся Яков.

– Чего? – открыл рот Сагитай.

– Через речку перейдем, а там, глядишь, и гнус встретим, вот и Подпрыгино будет, сразу веселее станет, – сказал Яков, втайне посмеиваясь.

– Да ну его. Гнуса не надо, – Сагитай прихлопнул ладонью по железной панели.

– Тут, кстати, Малый Дырчин может быть, – негромко сказал Яков.

– Малый дрючен?

– Нет. Я говорю Малый Дырчин. Может быть, на этой стороне, а на той стороне Великий Дрючин, между ними мост через реку Снов.

– Чего, блин? – сузил глаза Сагитай. – Хе-хе… ха-ха… Кто дрючен там? – он расхохотался. – Че-че там?

Яков тоже посмеивался.

– Я говорю, там Великий Дрючин… Тьфу, ха-ха, тут Малый, аха-ха-ха! Я же… – он не стал продолжать и только махнул рукой, громко смеясь над подхваченной оговоркой.

– Слышь, братуха, может, ну его на фиг, этого Великого Дрючина твоего, не поедем? Тут и Малого за глаза хватает, а?!

Друзья ехали и смеялись над странным названием. Были ли причиной тому армейские препараты, работающие против сна и усталости, или нервные потрясения, проходившие вместе с ночной темнотой, но трясущийся на ухабах уазик, скрипя и размахивая лоскутами порезанного тента, ехал по степи, заполняя окрестности человеческим смехом.

Подъехав поближе, они увидели отдаленно белеющие крыши домов на той стороне реки. Яков по памяти предположил, что это Седнев, а Дырчины должны быть на десять километров севернее. Аккуратно дав заднюю, чтобы не светиться лишний раз перед потенциальными наблюдателями из Седнева, они сменили направление и минут через пятнадцать, проехав по дороге через лесок, прибыли к населенному пункту Малый Дырчин.

Остановившись, они настороженно замерли, вслушиваясь в тишину Малого Дырчина. Сам по себе населенный пункт состоял всего из полутора десятков домов, растянутых вдоль дороги, поэтому гнуса в опасном для них количестве можно было и не ожидать. В теории. Друзья поменялись местами, и Яков занял пассажирское место, выставив в окошко гранатомет. Затем они двинулись вперед. Деревушка оказалась настолько мала, что в ней не нашлось даже избушки с надписью: «Магазин». Проехав ее за пару минут на небольшой скорости, они свернули налево и обнаружили мост. Он был разбит буквально метра на полтора посередине то ли саперным взрывом, то ли авиационной бомбой недостаточной мощности, а может, вообще залпами вертолетных ракет. Бетонная конструкция выдержала, уронив лишь один пролет, который теперь был заложен крепкими досками, по которым местное население в том или ином виде смогло покинуть Великий Дырчин.

– Вот те раз. А я и забыл, что все мосты взорваны, – сказал Яков.

– Да я тоже. После того купания вообще мысли не было, – подтвердил Сагитай.

– Проверю.

С этими словами Яков вылез из внедорожника и подошел к заложенному досками провалу. Небольшая речка с небыстрым течением несла свои воды на юг. Опоры моста, затянуты зелеными водорослями, колышущимися течением. Переправа с виду была вполне рабочей. Кроме того, на досках виднелись следы колес. Яков поманил рукой.

– Давай потихоньку.

Сагитай переключился на первую и подъехал к доскам.

– Выдержит?

– Давай посмотрим.

– Я те посмотрю, если упадем, – пригрозил Сагитай.

– Давай, давай.

– Ты хоть Дока забери, а то… И автомат на. И вообще, на ту сторону дуйте, пока возможность есть.

Яков согласно кивнул и выволок наружу Дока, повесив на плечи автомат напарника, после чего перешел на другую сторону моста. Машина чуть набрала ход и по уверенно удержавшим ее доскам переехала на другую сторону.

– Добро пожаловать в Большие Дырчины! – сказал Сагитай загружающемуся в машину Якову.

– Великие, – поправил его тот.

– Великие, – повторил Сагитай. – Сейчас посмотрим…

Река, которую они переезжали, как оказалось, имела второе русло, заболоченное и почти высохшее. Следующий мост, метров через пятьсот, был не мостом, а насыпью, которая также была разбомблена и подтоплена окружающей ее водой. Бойцы остановились перед исковерканной взрывами дорогой. Следов машин на ней не было, получается, что обработали переправу сравнительно недавно. Но с учетом скорости событий это недавно могло быть и сутки назад, а гнус мог уехать отсюда еще раньше. Остановившись перед исковерканной дорогой, они вышли и некоторое время смотрели на не внушающую доверия переправу, за которой мрачными признаками беды возвышались зловещие, потерявшую листву, почерневшие тополя.

– Проедем? – не отрывая взгляда, спросил Сагитай.

Яков с сомнением покачал головой.

– Не похоже…

– Пешком пойдем?

– Пешком тоже нехорошо. Я попробую, может, проскочим, – прикинул Яков.

Он сел за руль и, заблокировав дифференциалы, включив пониженную, сразу переключился на вторую передачу и тронулся. Укатанная грунтовка, посыпанная щебнем, оказалась за задними колесами. Не сбавляя газа, уазик миновал одну полузатопленную воронку, переполз через ее край, шаркнув днищем по образованному взрывом навалу, клюнул носом в следующую и внезапно по самую решетку радиатора ушел под воду. Яков дал газу, надеясь проскочить подтопленное место. Машина проехала вперед еще немного, залившись в кабину по самое сиденье, начала приподниматься мордой вверх, нащупав подъем, но передние колеса шлифанули неустойчивый грунт, подняли кучу мути и провалились. Задний мост не в силах протолкнуть увязший перед забуксовал следом. Уазик подтопился тут же почти по самый руль, водитель оказался по пояс в воде. Воздушный фильтр был под самым капотом, до него оставалось всего чуть-чуть. Яков переключился на заднюю передачу, совсем сдал назад, и уазик провалился уже так, что было очевидно: вытащить его своим ходом не получится. В двигателе что-то заклокотало, глухо бумкнуло, и он заглох. Гидроудар. Яков с мрачным видом остался сидеть в кабине.

– Вылазь давай! Боеприпасы размочишь, – донесся до него голос напарника в наступившей тишине.

Яков встрепенулся и начал спешно выбираться. Когда он вышел из кабины, то в два шага оказался на небольшой возвышенности, где глубина была чуть выше колена.

– Тьфу! – сплюнул он с досадой.

Мимо него с каким-то невнятным выражением на лице, в котором смешались и огорчение за утопленный уазик, и какая-то ирония над намокшим выше пояса товарищем, неся на плече «Леру» и автомат, а на веревке ведя, словно домашнее животное, Дока, прошествовал Сагитай. Он в мутной воде аккуратно щупал дорогу, и сейчас его ноги были мокры только по колено.

– Пошли, чего стоишь? – сказал он, обернувшись. – Найдем тебе сухие трусы… бедолага…

При всем риске соваться в прошедший обработку гнусом населенный пункт Сагитай чувствовал себя, наверное, даже легкомысленно. Какое-то лихое отчаяние поселилось в нем. Уже двое суток толком не спавший мозг подзаправил все соусом беспричинного равнодушия и веселости. Почвыркивание мокрых берцев возобновилось, и Сагитай напоминал сам себе резиновую уточку, которая крякает при каждом шаге. Яков же шел позади, как механизм, соображая что-то свое. Так продолжалось до первых домов. Они были вполне себе приличные. Беленые и оштукатуренные крепкие домики с распахнутыми воротами, за которыми, как и ожидалось, не было транспорта, но почти половина растительности была словно съедена жаром. Скрутившиеся растения на грядках, облетевшая листва хрупких кустарников. Мертвая тишина. Гораздо более оглушительная, чем на открытом месте. Листьев практически нет, даже шелестеть нечему. За первой улицей начинался перекресток, где дорога расходилась на две стороны, ставя перед выбором.